Жюль Верн - В Магеллании Страница 46

XV

БЕСПОРЯДКИ

Лето подходило к концу. Погода стояла прекрасная, и никогда еще колония не собирала такого богатого урожая. Во внутренних районах острова вступили в строй новые лесопильни; одни приводились в движение паром, другие работали на электрической энергии, получаемой на водопадах многочисленных притоков реки Якана. Развитие рыбного промысла и строительство консервных фабрик позволили увеличить морские перевозки, и грузооборот либерийского порта вырос до трех тысяч семисот семидесяти пяти тонн.

С наступлением зимы работы по строительству маяка, где уже готовились помещения для электрогенераторов, пришлось приостановить. Островок Горн находился в сорока километрах от полуострова Харди, и доставлять материалы для строительства можно было только морем, через пролив у острова Эрмите, изобиловавший мелкими островками и подводными камнями, сильно затруднявшими плавание.

Больше всего хлопот зима доставила фермерам-скотоводам. К этому времени на острове насчитывалось пять тысяч голов скота. Поскольку вольное содержание животных на покрытых снегом пастбищах невозможно, пришлось позаботиться о кормах и строительстве скотных дворов. Потребовались немалые усилия, чтобы сберечь скот, и, надо сказать, больших потерь фермеры не понесли.

Ветры достигали порой ураганной силы, но сильных морозов не было, и даже в июле столбик термометра никогда не опускался за отметку десять градусов ниже нуля.

В столице и двух других поселках остельцы жили в уюте, всеобщий достаток обеспечил его каждой семье. Ни нищеты, ни преступности остров не знал. Ничто не угрожало ни людям, ни их собственности. Если и возникали какие-то споры, то они без труда и всегда справедливо разрешались Кау-джером и административным комитетом, работавшим под его руководством.

Казалось, ничто не могло изменить спокойную и размеренную жизнь остельцев, как вдруг в конце августа по острову пронеслось известие, которое, учитывая человеческую алчность, таило в себе катастрофические последствия: на северо-западе острова было обнаружено месторождение золота.

На Кау-джера это известие произвело гнетущее впечатление, и, чем больше он думал о нем, тем больше ему становилось не по себе. Он инстинктивно почувствовал приближение беды. В тот же день он пригласил к себе в резиденцию мистера Родса, чтобы обсудить эту весть.

Здравый смысл подсказывал им, что ничего, кроме неприятностей, это открытие колонии не принесет.

— Когда мы завершили начатое дело и пришло время пожинать плоды своего труда, — сказал Кау-джер, — случай, проклятый случай посеял среди наших колонистов семена беспорядков и краха… Да, краха, потому что открытие золота всегда оставляет за собой одни руины!

— Я полностью разделяю вашу тревогу, мой друг, — ответил мистер Родс. — Мне сдается, что наши остельцы не смогут устоять перед этим пагубным соблазном. Кто знает, не оставят ли фермеры свои поля, а рабочие — фабрики и лесопилки и не ринутся ли все на россыпи?

— Золото, золото! Жажда золота![173] — повторял Кау-джер. — Более страшного проклятья для нашей колонии не придумаешь!..

— К несчастью, — ответил мистер Родс, — не в наших силах предотвратить его.

— Нет, мой дорогой Родс. С этой эпидемией можно бороться, остановить ее и истребить!.. Я знаю, что против золотой лихорадки лекарств не придумано, она разрушает любое организованное общество. Разве можно в этом сомневаться после всего того, что случилось в золотоносных районах Старого и Нового Света — в Австралии, Калифорнии, на юге Африки?.. Люди в одночасье перестали заниматься полезным трудом, колонисты бросили на произвол судьбы поля и города, целые семьи покинули насиженные места. Всех потянуло к месторождениям золота. И у большинства старателей золото, добытое в схватке с такой алчностью, рассыпалось — как всегда бывает с легко доставшимся богатством — по мерзким безумствам, и эти горемыки закончили жизнь в нищете!

В словах, которые Кау-джер произносил с такой болью, чувствовалось беспокойство за судьбу колонии.

— Но угроза острову, — продолжал он, — исходит не только от остельцев. Сюда ринутся всевозможные авантюристы, проходимцы, все отбросы общества, которые посеют смуту, не поступятся ничем ради того, чтобы вырвать из чрева земли проклятый металл! Они нахлынут со всего мира и как лавина все сметут на своем пути! Разве заслужили мы такую участь?

— Разве у нас больше нет надежд? — спросил мистер Родс. — Если эту новость не предавать огласке, то мы убережемся от наплыва иностранцев. Не так ли?..

— Нет! — ответил Кау-джер. — Уже слишком поздно, чтобы предотвратить зло! Вы не представляете, с какой скоростью распространяются слухи об открытии месторождений золота! Можно подумать, что ветры разносят эту заразу, слишком часто поражающую даже самых стойких и самых мудрых! Это ужасно! Если бы я мог найти место, чтобы скрыться и не видеть этого величайшего позора, я тотчас покинул бы этот несчастный остров, который был мне так дорог.

— Вы хотите покинуть нас? — Мистер Родс схватил Кау-джера за руку, будто он хотел сейчас же выполнить свое намерение. — Дезертировать со своего поста в момент опасности?

Кау-джер промолчал. Казалось почти невероятным, чтобы этот энергичный и уверенный в себе человек был так потрясен. Опасности он не преувеличивал — остров ждали тяжелые испытания. Но Кау-джер уже овладел собой. Нет, он не уедет! Он сделает все, чтобы по мере возможности противостоять злу. От мимолетной слабости не осталось и следа — он вскинул голову, и впервые как бы сами собой из его уст вырвались слова:

— Бог нам поможет!..

Открытие было сделано 25 августа, и вот при каких обстоятельствах. Около семи утра Марк Родс и еще несколько колонистов отправились на охоту и удалились километров на двадцать от Либерии. Вышли они к подножию холмов в северо-западной части полуострова Харди. Лесистая местность, еще не тронутая человеком, служила убежищем для хищных зверей, обитающих на острове, нескольких пар пум и ягуаров, наносивших большой урон овечьим отарам. Прочесав лес и убив двух пум, охотники оказались на опушке.

Там они увидели крупного ягуара, который, почувствовав опасность, бросился вверх по склону холма. Через лес к Якане здесь сбегал стремительный ручеек. Почва под ногами охотников была влажной, вязкой, сплошь заросшей травой.

Марк Родс, заметив животное, выстрелил. Пуля попала хищнику в левый бок, но рана оказалась несмертельной, и ягуар, рыча не столько от боли, сколько от гнева, сделал прыжок в сторону ручья и исчез из виду.