Анатолий Вассерман - Прогулки по умным местам Страница 48

Во время Великой Отечественной войны здания бывшего ОРУ разрушены. И вот теперь на их месте монументальный корпус Академии связи.

А началась её история в последний год XIX века – в 1900-м году (блеснём эрудицией, как без этого). В Одессе открываются Высшие курсы телеграфных механиков. Открываются они на Старопортофранковской улице, № 16 (сейчас это здание не сохранилось; зато по сей день почти не изменилось соседнее, № 14, также связанное с темой книги – сейчас одно из зданий одесского автомобильно-дорожного колледжа): на границе – пусть и отменённого почти за полвека до этого – порто-франко традиционно находились всякие казённые (в хорошем смысле слова) заведения (мы уже поясняли причину этого, стоя у здания художественно-графического факультета Педина). Телеграф был главным видом электрической связи, и в 1919-м году ВПЕРВЫЕ В РОССИИ в Одессе открывается радиотелеграфный завод. Интересно, что открывается он в доме по Софиевской, № 8 – по соседству со зданием, где жил Александр Михайлович Ляпунов. «Ленинград – город маленький», – как говорил редактор издательства Андрею Павловичу Бузыкину в фильме «Осенний марафон».

Поскольку курсы телеграфных механиков функционировали с перерывом, официально свою историю ОНАС отсчитывает с июля 1920-го года, когда на базе курсов открывается Одесский высший электротехникум сильных токов. В 1925-м году при техникуме создаётся слаботочное отделение. Для непосвященных это почти иллюстрация миниатюры из репертуара Аркадия Исааковича Райкина: «Десять лет занимаетесь полупроводниками? Да за это время давно пора перейти на проводники». Понятно, полупроводники и проводники – разные классы веществ с разными применениями. Точно также слабые и сильные токи различаются не величиной, а сферой применения: сильные – в энергетике и химии, слабые – в связи и управлении. Поэтому именно слаботочное отделение и приступило к подготовке инженеров связи.

В 1929-м году Высший электротехникум становится электротехническим факультетом Политехнического института, но ненадолго. Уже летом 1930-го выходит постановление Совнаркома СССР и электротехнический институт становится Одесским институтом инженеров связи (ОИИС). Как мы помним, тогда же появился и ОИИВТ – Одесский институт инженеров водного транспорта.

Декан факультета Самуил Давидович Ясиновский становится директором института. Интересно, что после Великой Отечественной войны он жил в коммунальной квартире, расположенной на одной площадке с другой коммунальной квартирой, где начал свою жизнь наш отец, а потом – в соответствующие годы – и мы. Таков был уровень быта и, скажем более, уровень стандартов жизни в 1940-е – начале 1950-х годов.

Новоообразованный институт получает – дополнительно к зданию курсов телеграфных механиков – здание женского еврейского училища, построенного на деньги сахарозаводчиков Бродских, упомянутых в известной антисемитской фразе «Чай – Высоцкого, сахар – Бродского, шляпы – Строцкого, Россия – Троцкого».

Это здание расположено ниже по переулку Топольского – там, где он упирается в Старопортофанковскую. Построил его архитекор Адольф Борисович Минкус. Мы его уже упомянули как архитектора здания холодильного института. Но в 1904-м году он был на 30 лет моложе – и, вероятно, творчески свободнее. К моменту строительства здания в Одессе Минкус уже создал аналогичное училище для тех же заказчиков в Киеве и мог опираться на киевский проект. Но одесский участок был больше, и архитектор построил внушительное двухэтажное здание с большими боковыми ризалитами и с парой глухих полукруглых окон на каждом из них. Очень выразителен был карниз здания и ограда крыши. Конечно, строгий взгляд специалиста увидел бы несомненное смешение готического и ренессансного стилей, однако здание смотрелось очень органично.

Увы, нам придётся потрудиться, чтобы отыскать интересные архитектурные элементы. При последующем строительстве третьего и четвёртого этажей основные «изюминки» Минкуса разрушены – только симпатичная решётка на окнах цокольного этажа и на балконе со стороны Старопортофранковской чуть-чуть напоминает об утраченном архитектурном памятнике. Осталось, правда, и интересное конструктивное решение: левое крыло, идущее вдоль узкого Каретного переулка, сделано с уступом от тротуара вглубь, чтобы не превратить переулок окончательно в «каменные джунгли». Как бы то ни было, институт разместился в менее интересном с архитектурной точки зрения, но вдвое большем по площади здании, чем было еврейское училище.

Среди первых выпускников в 1931-м году ОИИС закончил С. М. Плахотник – будущий заместитель Министра связи СССР. А пока он занимается… телевидением. ВПЕРВЫЕ В СССР – в марте 1931-го – принята по эфиру из Лондона телевизионная картинка, хотя и малоразборчивая: всего 30 строк (в Москве такой сигнал передан в апреле) – предел возможностей систем с механической развёрткой изображения. В сентябре того же года в Одессе началась собственная телетрансляция[65]. Затем – в 1935-м – под руководством Плахотника опять же ВПЕРВЫЕ В СССР такой телесигнал передан из Одессы в Москву (и завершилась эта серия экспериментов только в 1937-м). А ещё до этого он сконструировал один из первых в СССР телевизоров, который в 1933 году подарен Наркомвоенмору Клименту Ефремовичу Ворошилову. Вот вопрос для викторин (на чистое знание): «Кто в СССР был первым владельцем телевизора и в каком году?». Впрочем, авторы вопросов во всемирном движении «Что? Где? Когда?» могут на основе этого факта придумать вопрос, позволяющий «вычислить» правильный ответ. И то, и другое – большое искусство, но именно в возможности выйти на ответ рассуждениями, а не только знаниями, отличие «ЧГК» от традиционных викторин.

Идём дальше. С 1937-го года институт возглавлял Владимир Андреевич Надеждин – выпускник Военной академии связи. Это не случайно. Страна тогда готовилась к очевидно неизбежной войне, где, как было уже ясно, роль средств связи – одна из важнейших. В институте создаются «военные группы», обучаемые по специальной программе. С началом войны их студенты становятся командирами подразделений связи и в своём деле достигают больших высот.

Выпускник 1941-го года Николай Николаевич Смирницкий дослужился до генерал-лейтенанта и получил Государственную премию за «большой вклад в развитие машиностроения». Можно только догадываться, какая военная тематика скрывается за этой общей формулировкой. Впрочем, некоторое представление о ней даёт его последняя перед уходом в запас должность: начальник главного управления ракетного вооружения и член военного совета ракетных войск стратегического назначения.