Ирина Стражева - Со скоростью "Хикари" Страница 48

Опять «Хикари»! Вспоминаю вагон головного поезда. Скорость движения двести десять километров в час. Летят мимо, летят навстречу города, поселки, рисовые поля, заводские корпуса…

— Когда статья готова, каков ее дальнейший путь?

Представитель дирекции заметно оживляется.

— Готовая корреспонденция? Теперь она уже в распоряжении действующей у нас и усовершенствованной системы «Нельсон». Это уже царство электроники: компьютеры, мини-компьютеры, дисплеи, оператор. Чудо двадцатого века! Текст хранит машина, помогает корректировать, исправлять, дополнять. Надо только нажимать клавиши. Век автоматики!

Это сегодняшний день газеты. А что было раньше в ее вековой истории? Об этом подробно рассказывается в музее, куда мы прошли с г-жей Накати и Эрико-сан.

Сколько за сто лет произошло событий. Рассматриваю фотографии и документы, лежащие в витринах. В музее много сувениров, подаренных в юбилейные дни.

К нам подходит сотрудник музея:

— В архиве хранятся все до одного номера газеты. Если вы хотите, мы найдем газету, изданную в день вашего рождения, и снимем с нее ксерокопию.

Но я отказываюсь. Прошу подарить мне вместо этой газеты буклет, лежащий на столе экскурсовода. На обложке красивая цветная фотография токийского здания «Асахи». Потом буду вспоминать, что давала в нем «гагаринское интервью».

Буклет у меня в руках.

Вышли из здания «Асахи». Еще раз посмотрела на него издали. Решили пройтись до отеля пешком. Надо хоть немного подышать воздухом.

Г-жа Накати озабоченно поглядывает на меня. Спрашивает:

— Вы, наверное, устали? Интервью затянулось. И потом задержала экскурсия в рабочий зал и музей.

Усталости я не чувствую, но впечатлений, конечно, много. Сегодня вечером, буквально через два-три часа, мы втроем идем в театр «Кабуки». В прошлый приезд, осенью 1984 г., мне не удалось посмотреть спектакль полностью. Г-жа Накати говорит, что там сейчас другая программа, тоже очень интересная. Я пойду в этот театр с большим удовольствием.

Национальная гордость страны

Вторая встреча с прославленным японским театром. Сегодня я смогу сполна насладиться игрой актеров, понаблюдать за публикой и еще раз вернуться к истории «Кабуки».

Мы пришли с г-жой Накати и Эрико-сан пораньше. Заняли свои места в центре зрительного зала. Усадив нас, Эрико-сан ненадолго исчезла. Вернулась, держа в руках три пакета.

— Здесь бутерброды и в стаканчике — сок, — угощает она меня и г-жу Накати. — Спектакль идет долго и поужинать в ресторане мы уже не успеем.

Посмотрела по сторонам: почти у всех моих соседей в руках такие же пакеты. В пергамент завернута горячая котлета с теплой булочкой. На пакете по-английски написано, что бутерброды изготовлены фирмой «Макдональдс».

Предпринимательская деятельность этой американской фирмы широко известна во многих странах мира. Распространилась она и на Японию. На улицах Токио, и в частности в районе Гиндзы, я видела бутербродные и закусочные, принадлежащие этой фирме. А еще есть закусочные фирмы «Хамбаргер» и «Кентукки фрайд чикен». Открываются все они в 7 часов утра и работают до полуночи. Миллионы проданных за день котлет!

— «Кабуки» — один из ведущих театров нашей страны, — говорит мне г-жа Накати. — Его любят взрослые, молодежь и дети. Театр «Кабуки» — это наша национальная гордость!

Г-жа Накати относит себя к числу заядлых театралок и говорит, что посещение театра для нее всегда праздник. И еще она считает, что, для того чтобы понять специфику жанра театра «Кабуки», надо прежде всего ознакомиться с историей и жизнью актерского коллектива, в котором уже три столетия актеры — только мужчины.

Обучение актерскому мастерству проходит с детства. Надо освоить сложные сценические движения, научиться менять голосовые тембры, исполнять в нужном стиле танцы и овладеть искусством акробатических пируэтов. Свободных движений в классическом «Кабуки» нет. Актер также должен научиться владеть мечом и до тонкостей изучить, как накладывается грим кумадори. В отличие от обычного грима на лицо наносятся различные по форме и цвету линии. Если линии красные — это доблесть, страсть. Синие линии — страх и злое намерение. Ну а черные и алые — это уже божественность и колдовство.

«Спектакль „Кабуки“ очень продолжителен. В 2½ часа дня, когда Гиндза еще наполнена сложным дневным шумом оживленнейшей токийской улицы, когда клерки сидят еще за своими конторками в банках и „офисах“, а их хозяева поглощены биржей, векселями, бюллетенями прибывающих в Йокохаму судов, — у подъезда театра „Кабуки-дза“ начинается оживление. К 3 часам зал заполнен — в партере темные и цветные кимоно, в боковых, по-японски оборудованных ложах „бельэтажа“ расположились семейства зрителей, предпочитающих смотреть на сцену не с непривычных стульев партера, а с подушек на настиле из циновок, а там, наверху, неизменная галерка „настоящих“ театралов уже готовится к своей роли законодателей театрального успеха. Именно оттуда, сверху, будут раздаваться особенно громкие и экзальтированные выкрики, когда на „ханамити“ появится знакомая фигура знаменитого актера»{68}.

В этом японском национальном театре есть свои династии актеров: приобретенные артистические навыки, как правило, передаются от отца к сыну. Особой популярностью у публики пользуется продолжатель «династийных» фамилий Утаэмон Накамура VI. Он носит это известное сценическое имя уже в шестом поколении и великолепно исполняет женские роли (онно-гата). Утаэмон Накамура — член Академии искусств, художественный руководитель труппы. Ему присвоено самое высокое почетное звание — «живущее национальное сокровище». В 1961 г. этот замечательный актер выступал в Москве и Ленинграде во время гастролей «Кабуки» в Советском Союзе.

Г-жа Накати говорит, что в репертуаре токийского театра «Кабуки» насчитывается около двадцати пьес.

каждой пьесе около десятков актов и сцен. Поэтому практически спектакль растягивается на целый день.

Эрико-сан купила апрельскую программу. На обложке крупным планом дано лицо ведущего актера. Разговор заходит о японской гравюре.

Первые афиши «Кабуки» и изображения актеров и театральных сцен были важнейшей темой ранней японской гравюры, которой так славится японское изобразительное искусство. И связано оно в первую очередь с именами Тории Киёнобу и его сына Киёмасу.

Изобразить актера в рост, передать его движения, вздутые мускулы рук и ног — это было ново и необычно, но потом стало одной из главных тем многих художников-графиков.