Морис Эрцог - Аннапурна Страница 5

– Возможно, у меня наберется на несколько кило больше…

Сегодня утром он мне признался:

– Знаешь, сколько я с собой везу?

– Наверное, не меньше ста кило…

– Двести пятьдесят!

Это заявление было встречено без особого энтузиазма. Мог ли я предполагать в то время, что буду главным потребителем его фармацевтических запасов?

– Подождите, майор… может быть, найдем какое-нибудь решение! – Я задыхаюсь от волнения. – Управляющий авиакомпании здесь! Подождите, майор, не бросайте трубку!

Наконец решение найдено. Медикаменты будут отправлены другим рейсовым самолетом и прибудут вовремя.

Еще не оправившись от сильного волнения, я возвращаюсь в зал. Пожелав нам успеха, большая часть приглашенных уже разошлась. Последний день перед отъездом заканчивается для меня очень поздно.

Я измучен. Нервы напряжены до предела. Напрасно стараюсь уснуть. В течение долгих часов мысленно перебираю все снаряжение, которое мы берем с собой. Не забыто ли что-нибудь важное? Достаточно потерять ящик с кошками[9], и экспедиция будет сорвана.

Пытаюсь представить себе нашу жизнь в этих неизведанных краях, где не будет многого необходимого.

Сон все не приходит.

В памяти возникает комичная фигура Удо, покрытого потом, барахтающегося среди груды медикаментов в вестибюле Французского альпинистского клуба. Всем ли он будет обеспечен? Не забыл ли что-либо передать ему доктор Карль, получивший богатый опыт в экспедиции 1936 года? Будут ли у Жака все лекарства, нужные для лечения туземцев, все, что необходимо для поддержания престижа "доктора-сагиба"?

А сон по-прежнему не приходит.

Хорошо ли были сделаны прививки Луи Ляшеналю, Гастону Ребюффа и Лионелю Терраю? В порядке ли их документы? Иначе при проезде через Карачи нас могут задержать. Найдем ли мы достаточно надежные накомарники, чтобы защитить себя от малярии?

Я все еще не могу уснуть.

А эти горы, что они собой представляют?

Тукуча лежит на 2500 метрах над уровнем моря, вершины достигают 8000 метров. Перепад в пять с половиной километров, на протяжении которых природа нагромоздила бесчисленные препятствия и опасности.

Хватит ли нам физической и моральной выносливости, товарищеской спайки, чтобы преодолеть влияние высоты со всеми вытекающими последствиями? Не наступит ли преждевременно муссон?

Я не сплю, я не могу уснуть.

Рассвет кладет конец моим тревогам. Последняя ночь на Европейском континенте заканчивается – пора вставать и отправляться в аэропорт Ле-Бурже.

"Острова"

Сразу же после взлета смертельно уставший Удо засыпает. Он будет спать до самого Дели. Время от времени наш доктор приоткрывает один глаз и ворчит: "К черту посадки!" Иногда он спрашивает у Ишака: "Как поживает мой мышонок? Смотри, чтобы он не удрал!"

Этот мышонок – огромная ценность для индийских врачей. Ему привита культура бактерий, чистые образцы которой, необходимые для исследований некоторых разновидностей малярии, уже исчезли из Индии.

Индия! Виднеющаяся сквозь окно самолета панорама вызывает в памяти древний город Мохенджо Даро, нашествие арийцев, храм Веды – этот первый памятник человечества.

Наш посол Даниель Леви со всем составом посольства встречает нас на аэродроме в Паламе и помогает разрешить административные затруднения. Индийские таможенники впервые видят экспедицию, прибывающую по воздуху со всем грузом и оружием.

– Мне нужен список на английском языке всего вашего багажа, с указанием веса, стоимости, размеров…

– Но позвольте, ведь здесь более пятидесяти тысяч наименований!

Не моргнув глазом чиновник продолжает:

– Вам разрешен проезд только транзитом. На обратном пути вам придется снова пройти через таможню с тем же багажом.

– Но ведь в Непале нам надо будет что-то есть! А если мы что-нибудь подарим или потеряем, скажем ружье или палатку?

Очевидно, задача не из легких. Доброжелательно улыбаясь, начальник таможни предлагает:

– Весь этот груз мы можем отправить на склад на все время вашей экспедиции. Не беспокойтесь, никто ничего не тронет.

– Однако… а как же мы?

– Вы можете ехать в Непал. На обратном пути заберете свой багаж!

Положение становится угрожающим.

"Зачем вам Гималаи? – читаю я в глазах таможенника. – Пусть туда ходят богомольцы!"

"Мы тоже богомольцы, – отвечаю я про себя, – мы поклоняемся горам…"

Но я не решаюсь прервать глубокие размышления своего собеседника.

– Ну ладно!.. – Чувствую, что дело улаживается. – В таком случае я задержу также и самолет!

Я оборачиваюсь: не падает ли Лубри в обморок?

Вопрос, конечно, будет разрешен, как разрешаются все вопросы, если не торопишься.

В углу Ишак с трудом сдерживает свой бурный темперамент. Полный мщения, он рисует череп таможенного чиновника.

– Идеальная геометрическая фигура, однако ее трудно выразить уравнением! – шепчет ему Кузи.

После двухдневных переговоров таможенные затруднения разрешены, и мы выгружаемся на вокзале Олд-Дели[10].

Это нелегкая работа. Дело происходит ночью. Тускло освещены мрачные фасады лавчонок; ацетиленовые фонари с их ярким, ослепляющим светом, мигающие и коптящие масляные светильники освещают прохожих, отбрасывая фантастические тени. От тошнотворных запахов меня мутит. Повсюду адский шум. Еле увертываешься от многочисленных Тонга[11].

На вокзале среди невообразимого хаоса нахожу взмыленного Щаца. Взгромоздившись на гору ящиков, он кричит на человек сорок носильщиков. У некоторых из них кроваво-красные зубы – результат продолжительного жевания бетеля. Профессия их видна по красным тюрбанам и по бляхам, болтающимся на потрескавшихся кожаных ремнях.

– Девять, десять анна[12]! О'кей! Это тебе!.. Стой… ты ведь уже был? Быстрее, следующий!..

Кругом кромешная тьма. Шац совсем запарился: "Как! Тебе этого мало?" Носильщики кричат, жестикулируют. Короче говоря, нужно уступать.

– Три анна! – кричит Шац, мобилизуя все свои познания в хинди. Едва уплата окончена, как шумовой концерт возобновляется с новой силой. – Они требуют бакшиш (на чай), – объясняет мне совершенно обескураженный Шац, – идем скорее отсюда!

Ребюффа, Терраю и Шацу поручено сопровождать багаж, который не может далее следовать по воздуху.

Затем мы отправляемся самолетом в Лакхнау. Не успели мы обосноваться в машине "Бахарат эруэйз"[13], как в ней появляются трое замечательных сикхов – гиганты с благородной осанкой и роскошными бородами[14].

С величественными тюрбанами на головах, темнокожие, с громадными глазами, они производят неизгладимое впечатление. По сравнению с ними мы выглядим мальчишками в коротких штанах.