Жозеф Рони-старший - Чудесная страна пещер Страница 5

Отныне вид разворачивался в пределах подземного горизонта около километра, перспективой не более километра. Захватывающая красота снежно-белых лишайников, таинственных сумерек, светящихся грибов, то выстроившихся подобно колоннадам, то наклонившимся как старые ивы по берегам рек. И все здесь такое бледное, никаких других цветов! Полная бледность молчаливой жизни, бледность, которая незаметно сменяется сумерками, нереальным мертвенным светом, сверхъестественная бледность, как будто взятая из сказочного романа, упорное соперничество вдали от солнца, которое там наверху питает землю. Бледность, сохраняющая формы флоры и фауны, когда-то давным-давно жившей в блестящем разнообразии цветов.

— Может быть, на этот раз мы причалим к берегу? — спросил Фюгер.

— Давайте пройдем еще немного, — горячо возразил Алглав. — Я думаю, что впереди нас ждет гораздо больше сюрпризов.

В это время двое индейцев навострили свои уши, чуткие, как у зверей, и продемонстрировали явные признаки беспокойства.

— Что вы слышите? — поинтересовался Верагез.

— Мы слышим текущие воды, — ответил Вхамо.

Алглав, у которого были почти такие же чуткие уши, как у индейцев, тоже прислушался. Вскоре ему показалось, что он слышит шум прилива, толчки, удары быстро текущей воды о стенки пещеры или, скорее, водопада.

— Внимание! — произнес он. — Я думаю, что легенда подтвердилась еще раз, и сейчас мы приблизимся к пропасти. Замедлить ход! — крикнул он механику.

Взволнованные, исследователи внимательно следили за течением, направляя на воду фонарь, чтобы он освещал ее лучше, чем здешний таинственный свет. Прошло два часа.

Шум приблизился. Вскоре все ясно различали звук падающей воды.

— Стоп! — закричал Алглав. — Бросить якорь!

— И в этот раз мы все-таки высадимся на берег! — добавил Верагез.

Несколько минут спустя корабль был на якоре, затем крепко пришвартован к берегу со стороны равнины. Из двенадцати человек экипажа и обслуги шестерым, включая двух индейцев, было поручено сопровождать исследователей. Шестеро остальных должны были остаться с Фюгером, который из-за небольшого приступа лихорадки был не в силах сопровождать своих товарищей. Хорошо оснащенные и вооруженные, взяв с собой электрические фонари на аккумуляторах, Алглав, Верагез со своим эскортом отправились в путь.

Земля была рыхлой и немного влажной. Шелест некой разновидности хвойных деревьев и зловещего вида папоротников вызывал скверные предчувствия у самых храбрых, даже у Алглава. Как только маленький отряд вышел на открытое пространство, вдруг появилось четыре или пять крыс, колоссальные размеры которых удивили путешественников. Красноватые глаза уставились на людей. Крысы, хозяева этих мест, где они, должно быть, были и тиграми и львами, даже и не собирались убегать. Тем не менее они колебались и, казалось, не собирались проявлять агрессию, изумленные видом новых незнакомых существ, каких-то громадных двуногих.

Один из сопровождающих вскинул на плечо карабин. Алглав опустил его оружие.

— Даже и не думайте стрелять без команды! — произнес он тоном, не терпящим возражений. — Если бы кто-то этой ночью не выстрелил в ягуара, они бы на нас не напали… и один из нас сейчас не был бы ранен, что кроме огорчения влечет за собой дополнительные трудности. Если вы сейчас нападете на этих грызунов, они, без сомнения набросятся на нас, а вскоре к ним присоединятся еще и соплеменники, которые прячутся где-то поблизости и которых привлечет шум сражения.

Они остановились, разглядывая необычных зверей.

— Они чем-то похожи на диких свиней. И вы знаете, какой стадный инстинкт существует у этих животных. Они готовы броситься в драку все до единого, стоит только тронуть кого-то из них и уж во всяком случае не позволят обидчику сбежать. А эти выглядят на диво сильными и организованными.

Действительно, к стае присоединилось еще трое или четверо грызунов. Выглядели они все достаточно грозными — каждая крыса величиной с кабана, с мощными челюстями и острыми зубами.

— И все-таки не похоже, чтобы они готовились к нападению, — прошептал Верагез.

— Я почти уверен, что они оставят нас в покое, — откликнулся Алглав. — Мы их очень удивляем. И в данном случае это чувство взаимно. В путь!

Крысы в нерешительности пропустили их, не став преследовать. Сумчатые удирали при их приближении; полупрозрачные, будто сделанные из тюля, осы слегка задевали лица путешественников. Иногда появлялись летучие мыши и следовали за ними, охваченные любопытством.

— Что меня больше всего удивляет, — произнес Верагез, — это даже не животные, а то, что здесь могли вырасти такие большие папоротники.

— Вы правы, это просто поразительно и противоречит всем законам природы. Собственно, как и это освещение противоречит законам физики. Было бы логично предположить, что когда-то света здесь было больше, вне зависимости от его происхождения. Судя по всему, растительный мир на протяжении тысячелетий приспособился к тому, что здесь постепенно становится все темнее и темнее, и научился использовать некие лучи, которые не требовались им на поверхности. Это каким-то образом связано с постоянной температурой и, возможно, со здешними магнитными явлениями. Но какими бы ни были причины, результат перед нами!

Шум падающей воды усилился. Через час он сделался просто оглушительным.

— Мы приближаемся!

Вдруг Вхамо и второй индеец, идущие поодаль, резко остановились.

Громовые удары сотрясали своды. Животных здесь почти не было, особенно крупных. Поток воды оставался спокойным, поверхность ее была гладкой, как стекло. Он значительно увеличился. Ложе подземной реки стало широким, с небольшим уклоном. Вся стремительная ярость была там, в водопаде, легко улавливаемая слухом, но не зрением. Тем временем Вхамо поднял руки. Он кричал, но голос его терялся в этом грохоте, будто комариный писк в шуме ветра. Они поспешили вперед, а затем неподвижные, с широко открытыми глазами, испытывая сильнейшее головокружение, уставились в пропасть.

Громадная бесконечная пропасть! Сначала яростные струи, бурлящие сияющие воды, подобные вершинам Гималаев, гремящие, как целое скопище гроз в кружевах пены и в то же время тяжелее гранита. Откуда-то сверху низвергался поток бледных струй этой подземной Ниагары. В четыре слоя сверху текло множество потоков — четыре ступени лестницы, каждая около двадцати метров в высоту. И сверху донизу потоки воды, подпрыгивание, трещины, множество скал, наклонные поверхности, нескончаемая игра света, являющая собой аллегорию яростной силы, бессознательного неистовства с тысячей тончайших нюансов. И тем не менее вовсе не водопад произвел на путешественников самое сильное впечатление.