Александр Вин - Закон королевского бутерброда Страница 5

Не в силах больше быть пристальным и проницательным, неудавшийся белобрысый гипнотизёр заорал в полный голос, пораженчески подскакивая внутри клетки на всех четырёх лапах, потом в истерике напрасно рванул пастью решёточку своего узилища и… грохнулся прямо со всей своей квартирной обстановкой вниз, на пол.

«Ну вот, теперь киска наверно подумает, что дурак какой-то бесполезный ему попался, издевается вместо того, чтобы восхищаться породой…».

Кудахтая истинно по-средиземноморски, то есть взволнованно и очень громко, тётка схватила с пола клетку с несчастным подопытным котом, с кресел – свои разноцветные сумки и умчалась к стойкам регистрации.

Капитан Глеб Никитин сильно и приятно потянулся.

Медленно прогуливаясь кругами по зданию, поднялись и на его этаж трое полицейских, молодые мужчины и крупная девушка, в форме и в одинаковых жёлтых манишках. У каждого из них на левой руке была надета белая резиновая перчатка. Полицейские цепкими взглядами окидывали пассажиров, защищёнными ладонями внимательно трогали низкие занавеси на окнах и случайный багаж, без особого шума двигали мусорные урны в углах. Девушка-полицейский безо всякого выражения на сильном лице коротко посмотрела на Глеба.

«А может быть всё-таки случайно…? Ведь мог же Валерка кого-нибудь там, на своём знойном берегу, по горячке-то пришибить. Неужели это всё-таки правда?».

Молчаливое шествие мощных полицейских напомнило Глебу и про высокий Валеркин рост, и про его кулаки, огромные и грубые от профессиональной работы с парусами, и то, как во время их прошлогодней встречи тот бесшабашно выкинул из кафе двух неприятно пьяных парней.

Квадратные рукоятки пистолетов демонстративно торчали из чёрных кожаных чехлов, пристегнутых у каждого полицейского на правой ноге под коленкой.

Коротая время и не особенно при этом спеша, Глеб спустился в итальянское кафе.

Среди слонявшихся по нижнему залу ожидания пассажиров и встречающих несколько раз звучала родная речь. Глеб на ходу пару раз незаметно оглянулся. Ничем особенным, кроме знакомых слов, эти русские люди, и взрослые, и дети, уже не выделялись среди остальных европейцев. Те же одежда, обувь, манеры.… И смеются так же, как французы.

Забавно поражал общий типаж молодых поляков. Почти все встречавшиеся Глебу в зале местные парни были с оттопыренными ушами, с пухом вместо нормальных волос на начинающей лысеть в двадцать-двадцать пять лет голове. Как будто цыплята из ближайшего радиоактивного инкубатора мгновенно, самым решительным и огорчительным образом размножились в варшавском аэропорту имени Шопена.

Молодые женщины – полицейские, таможенные и пограничные клерки – были в форменных брюках. Служащие дамы, все, без исключения, имели одинаково роскошные «джениферлопесовские» задницы.

«Наверно, с целью устрашения непокорных…».

В кафе у него было время вспомнить и здоровый Валеркин аппетит, и его невнимательное отношение к качеству пищи. Капитан Глеб достал из сумки блокнот. Старые пи́сьма…

Письмо первое

Обратный адрес: 229700, Латв. ССР, Лиепая-8, в/ч 87509-«В». Ульянову В.

Привет, Глеб!

Я теперь в армии. Послала меня Родина служить в морчасти погранвойск. Это на три года. Сейчас я в учебном отряде в Лиепае. Делают из нас электриков. В конце апреля на границе, на пограничных катерах буду кайф ловить. Думаю, что попаду на Тихий океан, куда-нибудь на Курилы, если не на Север, конечно. Кормят нас до упора. Часто хожу в караулы, патрули и увольнительные. Линяю с уроков как в ПТУ. Наша часть в военном городке, камбуз, учебные мастерские за частью и поэтому через КПП можно проходить безо всяких разговоров. А вокруг куча всяких магазинчиков, кафеюшек… Деньги мне присылают бабушка и тетя Зоя, в общем, на жизнь хватает.

Наше стрельбище – на самом берегу моря. Как-то раз напротив того места, где тогда у нас руль на «Балтике» отвалился, помнишь…? В прошлом году мы были в Ленинграде, Кронштадте, Таллине, на Хийуме и Саареме, в Лиепае, Клайпеде, в общем, много походили. Чего только не было: мачтой на воду ложились, на камни выскакивали, руль опять погнули, борт пробили, вал с винтом чуть не выскочил, паруса рвали, по́гон спинакер-гика на мачте оторвало и т. д. В море, когда волна была четыре метра, как-то поймали какую-то ненормальную волну метров семи. Если тебе интересно, я обо всём тебе расскажу, времени у меня много…

Да, мы ведь с тобой тогда так и не увиделись. Не мог бы ты переслать мне «Положение» и «Правила предупреждения столкновения судов на море»? Буду учить понемногу. Надо, в конце концов, на корочки сдать. Скоро Серега Платицын пришлет мне фотографии «Балтики», хочешь, с тобой поделюсь?

Ну вот, пока и всё. Политзанятие кончается. Пиши, не забывай.

16.02.90 г. Валера

P. S.

А с той регатой, с «Операцией „Парус“, ни с Польшей у нас так ничего и не вышло. Ничего, ещё всё впереди. А как там твои дела? Дай бог, ещё вместе походим».

Замечательно приятный женский голос объявил Глебу Никитину, что начинается посадка на его рейс.

Лондон. Транзит

Первой англичанкой на его пути оказалась пухлая тетка абсолютно армянской наружности, осуществлявшая иммиграционный контроль. Она сразу же стала строго допрашивать Глеба о том, кем он работает. «Волшебником, мэм!» – пробовал пошутить Глеб, но потом смиренно добавил: «Менеджер». Это устроило таможенную тётю уже больше, но она всё равно хотела знать, имеет ли Глеб Никитин свою фирму и чем он там, в этой далёкой и непонятной, российской фирме занимается.

Пришлось пофантазировать и временно стать владельцем небольшой, но процветающей организации, предоставляющей гражданам услуги пожарной безопасности. Как будет «прочищать дымоходы» по-английски, Глеб вспомнить сразу же, на месте допроса, не смог. И поэтому признался тётушке, что он с коллегами любит испытывать огнетушители.

Потом они вместе быстренько определились, что на далёкий остров Антигуа он летит просто купаться и что у него там друг. «Старый друг!» – на всякий случай уточнил капитан Глеб и мирно усугубил: «Школьный». Враз повеселевшая от такой лояльности британская армянка резво спрыгнула со своего иммиграционного стульчика-насеста и умчалась куда-то за кулисы ставить в паспорт Глеба серьёзную, наверно, королевскую печать.

На выходе в город, когда Глеб придирчиво рассмотрел строгую отметку в своём паспорте, она его совсем не впечатлила.

«Приходилось рисовать и не такие…».

И без того огромный автобус «Национальных линий» ночью казался монстром. Наверху, у окон, в его недрах виднелись всего два или три пассажира. В кабине, нагнувшись к небольшому кассовому аппарату, пыхтел и что-то бормотал себе под нос здоровенный пожилой водитель. Когда капитан Глеб вежливо поинтересовался, где ему можно приобрести билеты до Гатвика, тот махнул рукой.