Жак-Ив Кусто - Жизнь и смерть кораллов Страница 5

Зачастую мы ставим рискованные опыты с животными. Приходится приближаться к ним чуть не вплотную, хотя чаще всего невозможно предвидеть, какой будет их реакция. Мы привыкли к встречам с акулами (они для нас старые знакомые), а также с самыми крупными млекопитающими — китообразными. Предполагаем заняться изучением кашалотов, а также косаток, известных своей кровожадностью. Мы впервые собираемся вести систематические наблюдения за ними.

Предстоит также в любую погоду спускать на воду моторные лодки, чтобы обеспечивать работу аппаратов типа "ныряющее блюдце". При этом необходимо помнить о коралловых рифах, острые края которых могут порвать надувные лодки и ранить аквалангистов. А у них и без того будет достаточно опасных встреч с обитателями тропических морей, умеющими колоть и пускать в ход яд, — актиниями, огненными кораллами, медузами, сифонофорами…

Я горжусь своим экипажем: какая понадобилась подготовка, сколько надо опыта, физической силы и сноровки, чтобы сохранять активность в таких условиях…

Мастера на все руки

В этом рассказе речь пойдет прежде всего о людях. Несмотря на все научные и технические достоинства "Калипсо", для меня важнее всего люди, их дела. Я реже вспоминаю, что именно мы делали, и чаще, с чьей помощью это было сделано. Достижения наши являются результатом совместных трудов, сопряженных с риском, которому мы все подвергались изо дня в день.

Вместе с Фредериком Дюма, моим сыном Филиппом и Альбером Фалько по прозвищу Бебер, марсельским Тарзаном, который пришел к нам 16-летним подростком, мы производили свои первые наблюдения за акулами. Во время нынешней экспедиции нам предстоит работать снова сообща.

Не могу забыть такую сцену: коренастая фигура Бебера в воде, долговязый Филипп и акулы; они кружат рядом, привлеченные запахом мяса, кусок которого прикреплен к концу палки, находящейся в руках Каноэ Кьензи, одного из самых отважных наших аквалангистов.

Хотелось бы рассказать о всех событиях в жизни экипажа нашего судна, хотя и понимаю, что это едва ли возможно. Каждодневный, почти всегда изнурительный труд, погружения в любую погоду, независимо от состояния моря и степени утомления каждого из нас — на такое годятся лишь люди, увлеченные подводным миром и целиком преданные нашему делу. Все это оказалось бы нам не под силу, если бы на борту "Калипсо" не царила особая атмосфера. Редко встретишь экипаж настолько дружный и умелый; в сущности, это мастера на все руки. Каждый член экипажа, по крайней мере в начале плавания, делал все, выполнял любые обязанности, и на палубе судна, и под водой.

Команда "Калипсо" всегда была чрезвычайно разношерстной. По-моему, другую такую вряд ли где еще сыщешь. Пловцы, кинематографисты, писатели, инженеры и ученые-биологи, зоологи, геологи — кого тут только нет. Все ученые, жившие на борту "Калипсо", и французы, и иностранцы, научились выполнять несложные судовые работы. По словам Фредерика Дюма, для них это были "практические занятия", Так случилось с Гарольдом Эджертоном, профессором Массачусетского технологического института, профессором Сорбоннского университета Пьером Драшем, профессором Шарбонье и многими другими. Они драили палубу, выполняли швартовые операции и даже ремонтировали радиолокационную установку.

Судна с более живописным экипажем, пожалуй, найти невозможно. Среди нас множество бородачей, а наш старый знакомец оригинал Андре Лабан ежедневно бреет голову. На корабле каждый пользуется неограниченной свободой. Существует лишь одно правило: на борту "Калипсо" все, от командира до матроса, непрестанно учатся. Главное заключается в том, чтобы пытаться понять непонятное, внедрять новое, изобретать способы разрешения задач, возникающих при исследовании моря.

Каждая тема исследования, которая одновременно представляет собой сюжет фильма, является как бы отдельной главой, новой загадкой; чтобы ее разгадать, необходимы знания, необходимы физические усилия, а то и создание нового оборудования. Это относится к изучению акул и морских ежей, китов и морских звезд. В результате — бесконечное разнообразие методов, каждый день новый вид работы. В этом-то и прелесть нашей экспедиции.

Финансовые и материальные проблемы

Может возникнуть вопрос, каким же образом финансируется наша научно-исследовательская организация. Многие полагают, будто мы получаем значительные субсидии от официальных властей или частных лиц. Ничего подобного. "Калипсо" находится под эгидой основанного мною в 1950 году учреждения "Французские океанографические экспедиции". Учреждение это существует лишь за счет моих авторских гонораров, получаемых за книги и демонстрацию моих фильмов по телевидению, за счет промышленных и научных контрактов.

Океанографический музей в Монако, учрежденный принцем Альбертом I (директором этого музея являюсь я), не в состоянии субсидировать экспедиции на "Калипсо", но он обеспечивает научное руководство нашими исследованиями. Таким образом, мы можем рассчитывать на помощь всех ученых, работающих под эгидой Монакского музея. Поворотом в своей карьере — назначением на пост директора Океанографического музея, первой финансовой поддержкой "Калипсо" и его экипажа я обязан своему учителю профессору Луи Фажу, память о котором я глубоко чту. Вдохновителем биологических исследований является профессор Раймон Вессьер, заместитель директора Монакского музея и профессор факультета естественных наук университета в Ницце. Он был одним из океанавтов, участников программы "Преконтинент-II", и первым ученым, прожившим месяц под водой, чтобы вести научные наблюдения в Красном море. Благодаря этому обстоятельству он приобрел обширный опыт в использовании подводных аппаратов для биологических исследований.

Геологическими и геофизическими работами руководил профессор Буркар, а затем нам помогал геолог доктор Гюнтер Гирманн, немец, много лет работающий в Монакском музее. В настоящее время он помощник директора Межправительственной океанографической комиссии при ЮНЕСКО. Доктор Оливье Леенхардт под руководством капитана 3 ранга Алина осуществлял все сейсмологические наблюдения, которые позволили нам получить представление о структуре осадков в различных океанических бассейнах, а также о характере глубоководных участков, и о местах выхода на поверхность дна скальных пород.

Океанографический институт управляется двумя органами: административным советом и квалификационным комитетом, который состоит наполовину из французских, наполовину из иностранных ученых. В этот комитет входят крупнейшие океанографы: французские, американские, итальянские, немецкие, норвежские, шведские и даже советские ученые. Так, в нем, в частности, сотрудничал Лев Зенкевич (Лев Александрович Зенкевич (1889–1970), академик, зоолог и океанолог. Крупнейший специалист по гидробиологии и зоологии беспозвоночных. — Прим. ред. ), профессор Института океанологии Академии наук СССР, специалист по бентосу.