Василий Чичков - В погоне за Мексикой Страница 5

Сквик смотрела на каменного идола.

Халач-Винику поднесли драгоценности, и он стал надевать их на Сквик. Он надел ей дорогое ожерелье, на руки браслеты из золота с нефритовыми камнями и бирюзой. Уши украсили серьги из хрусталя.

Сквик вывели на край пирамиды. Справа от нее стоял Халач-Виник, слева жрец, назначенный для проведения торжества. И опять разнеслась над площадью музыка. Все, кто собрался на площади, начали праздничный танец. Они плясали, но глаза их были прикованы к Сквик, которая стояла обнаженной на краю пирамиды, и голубое тело ее сливалось с небом.

Жрец взял Сквик за руку, и они пошли по ступеням пирамиды влиз. Индейцы продолжали извиваться в танце. Казалось, площадь была живая; неистово пляшущие тела и лица, повернутые к ней, к Сквик. От нее зависит судьба всех этих людей...

...Только три полета стрелы отделяют пирамиду Кукулькана от Священного колодца. Индейцы, не прекращая танца, расступались, давая дорогу Сквик. Она по-прежнему шагала за жрецом, а чиланы, чаки и колдуны плясали перед Сквик, расчищая дорогу к колодцу и изгоняя злых духов.

Сквик никогда не видела этого колодца. Она знала, что там внутри живет бог Юм-Чак. Может быть, конечно, его дом где-то на облаках, но встречает он своих жен в колодце. Сквик помнит девушку Чомига, которая тоже была наречена богу и ушла к нему в этот колодец несколько сезонов назад. Она не погибла, говорил тогда отец, она встретилась с богом, и он унес ее наверх, на облака. И конечно, Сквик тоже не погибнет в колодце. Она скоро увидит свет дня, голубое небо.

Священный колодец все ближе. Чиланы, чаки и колдуны изгоняли злой дух с каменной площадки на высоком берегу колодца. Они плясали, их длинные тени отражались на гладкой поверхности воды.

Индейцы окружили огромный колодец со всех сторон, оставалась свободной только площадка на отвесном берегу. На нее ступила Сквик.

Она взглянула на святую обитель бога Юм-Чака. Колодец был огромный. От одного берега до другого было расстояние, равное броску камнем. Внизу зеленела вода. Когда смотришь на нее, то видны все, кто стоит на краю колодца.

Как только Сквик ступила на каменную площадку, все стали смотреть в сторону пирамиды, на которой по-прежнему величественно стоял Халач-Виник. Он поднял над головой свой жезл, украшенный хвостами гремучих змей...

Жрец в красной мантии, назначенный для проведения торжества, подошел к Сквик и легонько толкнул ее в спину. Она покорно сделала один шаг к краю колодца, другой и, как-то неловко взмахнув руками, как подбитая птица полетела вниз, в таинственные воды Священного колодца. С ее уст сорвался крик. Был это крик радости или отчаяния? Крик полетел по стенам колодца вверх, к людям.

Сквик шумно ударилась о воду и скрылась под ней. Черная, как ночь, темнота охватила ее, и руки невольно сделали движение, чтобы выбраться на поверхность. Вот он, спасительный воздух и свет! Она взглянула наверх и увидела круг неба и людей, склоченных к воде. Люди кричали. Как громко они кричали! Их крик наполнял колодец. Он был подобен небесному грому. Но Сквик не понимала слов. Она еще раз ударила руками по воде и хлебнула живительного воздуха.

А люди продолжали кричать, и этот крик обрушивался на нее. Руки Сквик уже не в силах ударить по воде. Черная, как ночь, темнота охватывала ее тело и увлекала туда, где живет всемогущий бог Юм-Чак.

Индейцы напряженно смотрели на воду, по которой все дальше к берегу расплывались круги. Наконец вода успокоилась и стала по-прежнему гладкой.

Жрец дал сигнал, и сначала забил один барабан. Его тревожная дробь летела по земле, вызывая людскую радость. Потом забили другие барабаны, заиграли трубы, засвистели свистульки, затрещали трещотки.

Жрец шагал к пирамиде, чтобы оповестить Халач- Виника о встрече девушки Сквик с богом. Он поднялся по крутым ступеням на верх пирамиды, а люди — тысячи индейцев стояли внизу на площади.

Откликнется ли бог Юм-Чак на встречу с самой красивой девушкой индейцев майя!

Все смотрели на небо. Солнце уже скрылось. Но от его угасающих лучей еще розовел небосклон. А где-то уже блеснула первая звезда, за ней появилась вторая. Огромное вечернее небо и тысячи глаз, прикованных к нему. Может, скажет Юм-Чак свое слово, может, прогремит гром и упадут спасительные капли дождя?

Небо молчало.

Тревога была в глазах людей. Но Халач-Виник верит, что дождь будет. Ученые жрецы по звездам и солнцу высчитали, что должен, обязательно должен начаться сезон дождей. Халач-Виник молил бога, он молил всех богов о том, чтобы был дождь. Ведь он сам передал людям волю бога.

А ночь все плотнее окутывала своим черным покрывалом Чичен-Ицу. Жрец приказал зажечь костер. Днем были принесены сюда сухие дрова и связанные в пучки сухие прутья.

Пламя взлетело вверх, освещая пирамиду. Пусть видит бог Юм-Чак людей, ожидающих его милости.

Быстро горят сухие дрова. Погас огонь костра. Гора пылающих углей оставалась на том месте.

Жрец раскидывал длинной палкой угли по земле и давал знак всем, кто собрался на площади.

Люди сбрасывали с ног сандалии из тростника и проходили по горячим углям босиком. «Смотри, бог Юм-Чак! Мы на все готовы! Сверши милость! Ниспошли дождь!»

Вдруг где-то на востоке небо резко потемнело. Халач-Винику с высоты пирамиды это было хорошо видно. Туча скрыла мерцающие звезды. Туча все ближе. Ее уже видят индейцы, собравшиеся на площади. Ну, конечно, вот она идет на них, на их земли, на великий город Чичен-Ицу! Там, на этой черной туче, произошла встреча Сквик с богом Юм-Чаком.

«Слава тебе, девушка Сквик, слава тебе, Халач- Виник! Мы и впредь будем слушать тебя и жрецов. Будем строить храмы и дворцы, только не лишай нас своей мудрости».

Первая крупная капля упала с неба, за ней вторая...

— Дождь! Дождь! — безумно выкликали тысячи голосов.

Мирный день великого города

Рано утром, когда пробудились птицы в лесу, крестьяне наполнили мешочки зернами маиса, заострили ножом палки и пошли к своим участкам земли. Холон тоже взял мешочек с семенами маиса и отправился на поле. Поле у него небольшое: 400 ступней в длину и 400 в ширину.

Холон шагал по дороге и посматривал на небо —· оно было пасмурное, затянутое тучами. Холон был уверен, что его дочь наблюдает за ним оттуда, с высоты. Она видит всех людей на земле. И наверное, радость озаряет сейчас ее лицо.

Холон пришел к своему полю и взял горсть земли. Земля была влажная. Холон сильно сжал ее в кулаке, и она просочилась сквозь пальцы. Холон смеялся от счастья. Он вспомнил дочь. Он опустился на колени и поклонился ей.