Том Стоун - Греция. Лето на острове Патмос Страница 50

— Привет! — обратилась ко мне девушка. Она говорила с мягким французским акцентом. — Вы меня помните?

— Конечно, — соврал я.

— Отлично, — улыбнулась она. — Я никак не могу забыть вашу таверну. — Помолчав, она с воодушевлением продолжила: — Я кое-что хотела спросить. Я собираюсь завтра с друзьями прийти на ужин. Вы не могли бы приготовить ваши коронные блюда. Ну, знаете, курятину с огурцами по-китайски и курицу в карри?

Вдруг я ее вспомнил, вспомнил родинку в уголке рта и компанию, с которой она к нам наведалась в начале лета. Пятнадцать студентов из Франции…

— Было очень вкусно, — оглянулась она на своего спутника и снова повернулась ко мне. — Ну как, договорились? На завтрашний вечер? Нас будет восемь человек.

Ее глаза, в которых отражался падавший из таверны свет, горели огнем и были полны ожидания. Я ненавидел себя за то, что мне предстояло ей сказать.

— Простите, но сегодня у меня последний день.

— Что вы имеете в виду?

— То, что сказал. С завтрашнего дня я здесь больше не работаю.

— Почему?!

— У меня… у меня возникли разногласия с владельцем. Моим компаньоном. Я уезжаю.

— А вы не могли бы остаться всего на один вечер?

Неожиданно она преобразилась. Передо мной стояла расстроенная маленькая девочка.

— Это невозможно. Прошу меня простить.

Мужчина придвинулся ко мне поближе:

— Извините, я не хотел вмешиваться, но эта юная леди — моя дочь. Завтра у нее день рождения. Вчера вечером я сказал, что она может его отпраздновать где захочет. Она выбрала эту таверну. Мы специально ради этого сюда приплыли. С Миконоса. Это моя яхта. — Он махнул рукой в сторон}’ шхуны, мачты которой едва просматривались на фоне звезд. — Так что, — продолжил он, — если бы вы могли изменить свое решение…

В этот момент Даниэлла с детьми пришли поужинать. Я увидел, как они остановились на дороге и смотрят на меня. Я не испытывал ни малейших иллюзий на счет того, что меня ожидало. Сегодня я согласился поработать ради мальчиков и Деметры. Завтра — ради этой девушки. Послезавтра появится кто-нибудь еще. Ужасно ныли ноги. Меня ждала семья…

С того самого вечера я рассказал эту историю очень многим. Всем им хотелось услышать от меня одно: я согласился остаться. Всего лишь еще на один вечер ради девушки, у которой был день рождения. Даже Даниэлла, которой я поведал обо всем несколько мгновений спустя, изумленно воскликнула: «Ты отказался?!»

Да, я отказался. Я не мог поступить иначе. Резерв иллюзий и самообмана был исчерпан. Прекрасный сон подошел к концу.

Я рассказал девушке и ее отцу все: о том, как Теологос целое лето меня обворовывал, как он прикарманил выручку за первый вечер, когда я устроил отвальную для уезжающих друзей. То же самое случится с деньгами, которые она заплатит за празднование своего дня рождения.

— Я так больше не могу, — подытожил я. — Мне очень жаль.

Девушка было снова принялась меня упрашивать, но отец остановил ее, коснувшись руки.

— Я понимаю. — Он протянул мне ладонь для рукопожатия.

Девушка улыбнулась мило и печально, после чего они с отцом развернулись и исчезли в тени тамарисков.

Последние события

Следующим вечером мы с Даниэллой и детьми отправились в Скалу, чтобы купить билеты до Ретимно и поужинать вместе — впервые с того самого дня, когда я вышел на работу в «Прекрасной Елене».

Днем мы рассказали Стелиосу и Варваре о том, что случилось между мной и Теологосом. Они покивали, и Стелиос произнес:

— Ксеруме, Тома. Мы знали. Но что мы могли сделать? Ты должен был обо всем узнать сам.

Нам было очень тяжело расставаться с мальчиками, Деметрой и Мемисом. Однако в таверну снова набилось много посетителей, которых надо было поскорее обслужить, а где-то поблизости ходил Теологос, поэтому прощание было коротким. Я обещал Савасу и Ламбросу, что скоро приеду их навестить.

— Сигура, — кивнули они, — конечно.

Забрав у Теологоса остаток суммы, я подавил в себе порыв протянуть ему руку, осознав всю нелепость подобного жеста и не желая больше дотрагиваться до этой грубой лапы, будто бы высеченной из камня.

Несколько секунд мы глядели друг на друга. Теологос впился острым взглядом в мои глаза, словно хотел спросить о чем-то, а потом я развернулся и пошел прочь, на ходу засовывая деньги в карман.

Я все удивлялся, отчего Теологос так быстро мне уступил и вернул деньги. Своим недоумением я поделился с друзьями в Скале.

Кристос рассмеялся. Мы как раз сидели в кафе и выпивали перед ужином. За столиком собрались мы с Даниэллой и детьми, Кристос, Лили, Магнус, Анна, Йенс и Никос — пенсионер-американец греческого происхождения, примерно шестидесяти лет, который вернулся на Патмос, после того как все лето гостил в Америке у друзей. Он с большим интересом и удовольствием выслушал мою историю. Когда я закончил, он закурил сигару, но так ничего и не сказал.

— Ну, разумеется, он вернул тебе деньги! — воскликнул Кристос. — Он испугался полиции.

— А что полиция могла ему сделать? — удивился я. — У меня ведь не было разрешения на работу! Вся затея была совершенно нелегальна.

— Правильно, но в полиции тебе пока разрешили трудиться. Правильно я говорю? Значит, любому дураку ясно, что у тебя есть связи. Может, в ЦРУ?

— Да нет же!

— Не важно. — Он с пониманием на меня посмотрел. — Так или иначе, твоя угроза напугала Теологоса.

— А о Теологосе не переживай, — вставила Лили. — Он же тебя еще обкрадывал, когда закупал продукты. Все эти деньги он оставил себе.

— А ты что, не потребовал вернуть их назад?

Я снова почувствовал, как у меня внутри все скрутило от унижения и обиды.

— Нет, — терпеливо ответил я, — откуда мне знать, сколько именно он прикарманивал. Я бы ничего не смог доказать. Кроме того, мне просто хотелось побыстрее покончить с этим.

Повисло молчание. Официант принес напитки.

— Значит, это он убил фашиста? — обратился ко мне Магнус.

— Возможно.

— О чем речь? — с гнусавым американским выговором поинтересовался Никос, зажав в зубах сигару.

Мы дружили с Никосом уже много лет. Все началось с того, что, познакомившись в Ливади, мы довольно быстро обнаружили, что Никос знал моего отца.

Никос родился на Патмосе где-то в тридцатых годах, но подростком уехал с острова, чтобы заработать денег за границей. Так поступали многие молодые люди, среди которых был и Теологос. Прожив сорок лет в Америке, Никос ушел на пенсию и вернулся на Патмос. С собой он привез немало денег, которые накопил, пока работал в ресторанном бизнесе — главным образом официантом. Он являлся типичным образчиком американца, добившегося успеха, — во рту вечно дымилась сигара, а седые волосы были аккуратно зачесаны назад волнами по моде пятидесятых годов.