Кэролайн Майтингер - Охота за головами на Соломоновых островах Страница 58

Именно этот очаровательный народ составлял среди всех обитателей островов основную группу охотников за человеческими черепами. Совсем еще недавно, до того как правительственная администрация утвердила свою власть, в прибрежных деревнях здесь использовался любой повод для отрубания голов. Не играло никакой роли, чья голова летит с плеч: друга ли, врага ли, но голова должна служить украшением новой боевой лодки, спускаемой на воду. Спрос на человеческие головы был столь велик, что образовывались шайки профессиональных головорезов наподобие профессиональных убийц в Чикаго. За определенную плату головорезы поставляли свежесрубленные головы, не считаясь с полом, возрастом и дружбой.

Объяснение охоты за черепами дается следующее: все, что в мужчине сильно и бессмертно, сосредоточено в черепе. Когда умирает вождь, в потусторонний мир его сопровождают пятьдесят или сто сильных духом спутников. Голова вождя наравне с головами его спутников водружается на конек крыши или хранится на специальном кладбище. Тела умерших родственников закапываются в песок, а головы оставляются снаружи. В короткий срок под влиянием климатических условий голова свободно отделяется от закопанного туловища, и ее уносят в постоянное хранилище.

Однажды, плавая на лодке по лагуне, мы обнаружили кладбище черепов, расположенное на коралловом островке, а вернее коралловой скале, торчащей при большой воде футов на двенадцать в высоту. Вся северная сторона скалы была срезана уступами, вдоль которых стояли двести — триста черепов.

Рискуя порезать ноги об острые выступы кораллов, что всегда приводит к образованию язв, мы вскарабкались наверх и стали искать подходящий череп, который должен был стать трофеем нашей экспедиции. Кладбище было очень древним, и никто из местных жителей не знал его происхождения. Это позволило нам безнаказанно его посетить и подвергнуть детальному изучению. Черепные коробки валялись в изобилии, но у большинства черепов отвалились и упали в море нижние челюсти. Везде лежали вывалившиеся зубы и украшения из раковин. Раковины были обработаны в виде тонких дисков, имеющих отверстие в середине; видимо, это были звенья небольшого ожерелья.

Здесь же встречались большие кольца — около шести дюймов в диаметре; такие кольца и сейчас ценятся примерно в пять долларов и имеют широкое обращение в туземной торговле. Туземцы оставили нетронутым этот никем не охраняемый склад ценностей, поскольку они не знали, какие духи охраняют скалу, и предпочитали ни к чему не прикасаться.

Любопытной особенностью этих старых черепов является состояние зубов. Череп старика легко опознавался по стертости коренных зубов. Мы осмотрели десятки черепов и нашли в них очень мало испорченных зубов, вопреки утверждениям зубных врачей, что нынешние дикари страдают от кариеса не меньше, чем цивилизованные пожиратели сладостей. С другой стороны, выпадение зубов или легкость, с которой они вынимались, доказывали заболевание диареей.

Существует очень много выдвинутых специалистами теорий, объясняющих различие в физическом типе и культуре между западными и восточными обитателями Соломоновых островов. Мы склоняемся к теории, что темнокожие туземцы, населяющие острова от западного Вангуну до Литл-Бука, являются остатками коренного негроидного населения и потомками первоначальных обитателей, избегнувших смешивания с монголоидами.

Никто не смог объяснить нам, как им удалось избегнуть просачивания монголоидов, коль скоро их острова защищены ничуть не лучше, чем любой другой остров. Наш собственный домысел сводится к тому, что уже в те годы население островов пользовалось прочной репутацией головорезов. Такая же репутация головорезов и людоедов спасла папуасов от проникновения монголоидов.

Мы не собираемся развивать эту теорию, а тем более выяснять, почему жители одних островов с большей решительностью сопротивлялись проникновению иноземцев, чем другие. Для нас важен факт, а с ним соглашаются все, что западные обитатели Меланезии резко отличаются от остальных.

Культ резания голов исчез совсем недавно. Доказательством этого мог служить наш хозяин в деревне Пататива. Это был местный староста, занявший свой пост несколько лет назад благодаря тому, что отрубил голову белому человеку. Правительственная администрация немедленно назначила его старостой, исходя из правила, что браконьеру легче всех поймать браконьера. Нынче бывший головорез являл собой живую карикатуру на каннибальского царька. Годы безмятежного существования сделали его толстым. Раздувшийся до невероятия живот, словно набитый съеденными миссионерами, свисал над набедренной повязкой. На веселом коричневом лице торчал вздернутый кверху нос, на котором сидели такие засаленные очки, что сквозь них не было видно глаз. Волосы на голове вытравлены до цвета платины и собраны в большой помпон, окаймленный курортного типа шляпой без верха, сделанной из пальмового листа. Поля этой шляпы были, как у южной красавицы с картинки, игриво загнуты, но под милой тенью шляпы на плечи охотника за черепами свисали, как плети, его уши. Когда-то мочки его ушей были расширены большими серьгами из раковин, но в конце концов уши не выдержали тяжести и разорвались, образовав свисающие до плеч куски плоти. Больше всего бывший головорез напоминал живого дракона.

И вот этот очкастый дракон любезно прислал за нами свою «машину», приглашая посетить охоту на черепах.

«Машина» представляла собой ослепительную по красоте боевую лодку, которой мы давно восхищались с нашего берега. Она напоминала гигантскую гондолу с носом и кормой, возвышавшимися на двенадцать футов, украшенную флажками (чтобы отгонять злых духов) и приводимую в движение тридцатью темно-коричневыми гребцами. Это была настоящая боевая лодка, и еще несколько лет назад любая женщина лишилась бы головы, если бы посмела прикоснуться к ней. Даже в наши дни лодка была настолько священной, что никакой женщине не дозволялось вступить на нее.

Объяснением, почему мы пользовались подобной привилегией, может служить неясность для туземцев, к какому полу я и Маргарет принадлежали (только местные женщины имели на этот счет некоторые подозрения).

Единственное, чего нам не хватало, — расшитого золотом балдахина в центре лодки. Сидеть было отлично, а хозяин плантации вдобавок настоял, чтобы мы взяли с собой подушки. В таком виде мы отбыли охотиться за черепахами. Перед нашими глазами по два в ряд сидели спиной к нам четырнадцать гребцов, а еще шестнадцать сверкали жемчужными зубами каждый раз, когда мы рывками подвигались вперед, к целой флотилии лодок, ожидавших нас в конце лагуны.