Андре Моруа - Париж Страница 6

На деле улица Риволи стала мирной улицей. Магазины в аркадах представляют собой соблазнительную смесь магазинов элегантного белья, иностранных книг и сувениров. Совсем близко пролегает улица Сен-Оноре, остающаяся более связанной с кустарным ремеслом. Ее сафьяновые изделия, ее модные товары и портные предвещают улицу Кастильоне, Вандомскую площадь и Рю де ла Пэ. И улица и район Сен-Оноре отличаются вкусом. Очень сожалею, что вы не посетили Париж в те недели, когда торговые дома выбрали общую тему для своих витрин: басни Лафонтена. Это была выставка изобретательности. Она одновременно демонстрировала находчивость торговцев и культуру публики. Мне нравилось, смешавшись с толпой, слушать комментарии. Я убедился, что все прохожие – дети, рабочие, мастерицы – хорошо знают своего Лафонтена. Что народ воспитан на классиках и что его любимый поэт – Лафонтен, возможно, объясняет мудрую сдержанность и при кажущемся разногласии истинно глубокую сплоченность.

Приготовьтесь. Мы прибываем на Вандомскую площадь, и я жду от вас возгласа восхищения, как это было у Инвалидов. Я считаю эту площадь шедевром. Это иллюстрация великой эстетической правды, которая вдохновляет художника, когда ему приходится преодолевать препятствия и трудности. Что и происходило в действительности. В XVII веке Лувуа решил построить в этом месте большую квадратную площадь, чтобы поместить на ней Королевскую библиотеку, Кабинет коллекций медалей и Академии. План площади составил Мансар: цоколь, коринфский ордер, слуховые окна, удачно разнообразные по форме, и в центре каждой стороны фронтоны. Но Лувуа не хватило денег, и, чтобы сократить строящуюся площадь, он решил срезать углы. Отсюда получилась нынешняя площадь неправильной восьмиугольной формы – идея новая и замечательная по своему эффекту. Вначале конный памятник Людовику XIV украшал центр; потом появился император на своей колонне. Они, всегда и всюду они! Виктор Гюго (он, всегда он) воспел его; Коммуна 1871 года его повалила; Национальное собрание 1875 года восстановило памятник. Теперь министерства, банки окружают Вандомскую колонну, между тем как на Рю де ла Пэ лучшие ювелиры создают украшения из бриллиантов, рубинов, сапфиров, жемчуга и золота, которые оспаривают друг у друга раджи, египетские принцессы, «звезды» Европы и Америки.

Пале-Рояль

Я хотел бы показать вам находящийся неподалеку отсюда другой ансамбль схожей архитектуры – Пале-Рояль. Вы увидите большой огороженный сад, бассейны, играющих детей, стариков, греющихся на солнце, и редких прохожих в галереях. Это молчание и эта тишина вас удивят, если вы читали о временах Революции, когда сады Пале-Рояль были центром политических волнений, между тем как в его зданиях укрывались и притоны и публичные дома. История этого места, ныне такого спокойного, любопытна. Король Людовик XIII отдал эти земли Ришелье, и тот велел на них построить Кардинальский дворец. Людовик XIV в детстве ж ил во дворце несколько лет, до и после Фронды (отсюда название Пале-Рояль). Позднее он его уступил своей тетушке, Генриетте Французской, вдове английского обезглавленного короля. Благодаря браку ее дочери Генриетты Английской с братом короля Пале-Рояль перешел в семью Орлеанских принцев. В царствование Людовика XVI его двоюродный брат из Орлеанской семьи (будущий Фи/гипп-Эгалите), спекулируя на продаже земель, построил здесь целый квартал, окружил сад тремя улицами, дав им название по именам своих трех сыновей: Божолэ, Валуа и Монпансье. Вы знаете, что этот принц-интриган во времена революции играл тайную и подозрительную роль; этим, несомненно, объясняется политический характер, присущий Пале- Рояль. Вспомните Камилля Демулена накануне 14 июля – он раздавал листья деревьев, как кокарды; вспомните Бонапарта, который под этими аркадами атаковал свою первую гризетку. Луи-Филипп (происходивший из Орлеанской семьи) сделал на некоторое время Пале-Рояль центром Парижа. Вот окно, у которого он появился по зову народа после Июльской революции, покорно напевая «Марсельезу». Теперь писатели, художники сделали из Пале-Рояль фаланстер таланта. Здесь жила Колетт; и Мирель, и Жан Кокто, и Берль, и двадцать других еще продолжают жить здесь. Одновременно здесь и Челси, и Блумсбери, и Гринвичвиллидж.

Дворец ЮНЕСКО

Аристократические кварталы

И вот мы на восточном конце улицы Риволи, по соседству с Марэ, аристократическим центром Парижа во времена «Жеманниц». Как во всяком большом городе, «аристократические кварталы» на протяжении веков переместились на окраины. Процесс одряхления городов очень прост. Богатые и влиятельные семьи ищут уединения и строят дома в еще не занятой обширной местности. Другие семьи, из снобизма или по дружбе, присоединяются к ним. И некогда пустые пространства постепенно заполняются. Нувориши втираются в квартал, который слывет элегантным. Через одно или два поколения первые владельцы начинают скучать или разоряются. Их внуки строятся в другом месте. Квартал познает все более и более глубокое падение. Дворцы становятся лачугами, но вот приходит день, когда некий барон Османн и его преемники квалифицируют их как «нездоровые островки» и обрушивают на эти остатки прекрасного прошлого кирку разрушителя.

В XVII веке площадь Вогезов и Марэ были усеяны аристократическими особняками. Среди них добрая сотня избежала действия времени, но многие, разделенные на маленькие квартирки, на магазины, имеют пышный, но жалкий вид опустившегося вельможи. Лучшие из этих разделенных домов были использованы республиканской администрацией, Дом госпожи де Севинье превратился в музей Карнавале. Вы найдете в нем всю историю Парижа в документах, эстампах и безделушках. Национальный архив захватил особняки Роан, Субиз, д'Омон, сохранив их внушительный вид.

Музей Виктора Гюго

Площадь Вогезов занимает то место, где некогда находился старинный особняк де Турнель, в котором французские короли жили до Лувра и который Екатерина Медичи приказала разрушить. Именно Генрих IV, любивший красивые площади с аркадами в Беарне и Наварре, решил окружить площадь Вогезов симметричными павильонами из кирпича и камня. Это единство планировки, столь редкое для городской архитектуры за пределами Франции, сделало из площади Вогезов чудо, равное Вандомской площади. Название площади Вогезов дано революцией. Госпожа де Севинье называла ее просто «площадь». Во времена госпожи де Севинье она была излюбленным парижанами местом для прогулок. Во времена Фронды площадь была лагерем, где окопались войска города. Двадцать шесть особнячков окружают площадь. В XVII веке они принадлежали знатным вельможам; № 1-особняк де Куланж, где в 1626 году родилась Мари де Рабютен-Шанталь (маркиза де Севинье), которая остается некоронованной королевой Марэ; № 4 – особняк де Бретей. № 6 знаменит тем, что в нем с 1833 года по 1848 год жил Гюго и там написал свои шедевры. Возможно, что Марьон Делорм, жившая как раз позади особняка Гюго, не случайно была избрана поэтом героиней одной из его драм. Теперь в № 6 – музей Виктора Гюго, где вы увидите прекрасные рисунки тушью и рукописи с крупным почерком, «tgo Hugo» 14*. На всем пути нашего странствования мы будем встречать этого исполина духа. Номера 13 и 15 – особняки де Роан-Шабо; № 14 – особняк Данжо;№17 – особняк де Шабанн, позднее особняк де Флёр.