Тамалин Даллал - Глазами любопытной кошки Страница 6

На обратном пути я не отважилась перебежать оживленную улицу и пошла по красивой эстакаде. Однако, шагая по шаткой гниющей деревянной лестнице с перилами из ржавого металла, я невольно задумалась о том, как порой обманчива внешность. Этот путь казался мне более безопасным, однако выяснилось, что он намного хуже. Кое-где досок не хватало, я переступала через людей, спящих в некоторых местах, шагая осторожно, чтобы не провалиться в дыры, под которыми сновали машины.

МЕСТ НЕТ!

Когда я приехала в Банда-Ачех, мне сначала показалось, что там намного лучше, чем в Батаме. Блестящее такси проносилось мимо пышных зеленых зарослей и маленьких деревянных домиков. Таксист высадил меня у штаб-квартиры Исламского благотворительного фонда – негосударственной организации, оказывающей помощь пострадавшим.

Когда на ступенях появилась Окта, я оторопела. Это была миниатюрная женщина с круглым лицом и чистой кожей цвета корицы. Ее волосы скрывал непрозрачный белый шарф, аккуратно подколотый так, чтобы не выглядывала шея, а фигурку обтягивало платье с длинной нижней юбкой, рукава из плотного хлопка полностью скрывали руки. Сверху на Окте был еще жакет, а на ногах сандалии и толстые белые носки. Строгая цветовая гамма – черный, белый и серый – нетипична для индонезийки. На улице стояла жара – не меньше тридцати градусов, да еще и при высокой влажности. Я не ощущала даже дуновения ветерка, но Окта, казалось, не чувствовала дискомфорта, она наверняка ни капельки не вспотела.

Она была сдержанной, словно не знала, что со мной делать. Я засомневалась, сможем ли мы с ней найти общий язык. Она попросила двух мужчин на большом красном грузовике с логотипом благотворительной организации проводить меня в отель «Султан», затем сухо сообщила о сегодняшней ярмарке, которую устраивало благотворительное агентство.

– Позвоните, и пойдем вместе, – сказала она.

По пути в гостиницу мы проезжали разрушенные до основания жилые дома и другие постройки. Рядом стояли и те здания, что остались нетронутыми. Указав на высокий современный отель, от которого остался один остов, и обрушившееся офисное здание, водитель сказал:

– Цунами.

Я попросила его остановиться у маленькой фанерной гостиницы – она была открыта. Но водитель покачал коловой и поехал дальше в «Султан», уверяя меня:

– Это хороший отель. Все иностранцы живут там.

Маленькая гостиница, которую мы проехали, стала постоянным местом жительства для десятков семей, из-за цунами оставшихся без крова.

Когда мы прибыли на место, мою тяжелую сумку взял носильщик в форме, и на медленном лифте мы поднялись на верхний этаж. Носильщик проводил меня по темному коридору, выстеленному засаленным дырявым ковром, и я очутилась в видавшем виды номере, где чувствовался слабый запах канализации. Как я потом узнала, с жильем в Банда-Ачех, увы, были проблемы, и, кроме этой комнаты, рассчитывать мне больше оказалось не на что. А пока я зажала нос, и носильщик отнес мою сумку обратно в холл. Я показала ему, как катить ее на колесиках, но маленького человечка это не впечатлило, и он предпочел тащить ее за ручки.

Когда я протянула администратору паспорт, тот сообщил, что вонючая комната забронирована и в отеле нет мест. Моя машина уехала, идти мне было некуда, поэтому я просто отказалась двигаться с места и стала задавать один и тот же вопрос двадцатью разными способами до тех пор, пока служащий наконец не нашел мне комнату.

– У нас есть простой номер, где вы можете остановиться, но только на одну ночь.

Носильщик снова потащил мою сумку по другому, такому же страшному, как первый, коридору. Вторая комната оказалась крошечной, словно гардеробная, а замок был сломан, дверь даже не запиралась на задвижку. Прежде чем платить за жилье, я сказала:

– Сначала поменяйте замок.

После ремонтных работ милый и терпеливый носильщик снова проводил меня в комнату. На этот раз я оказалась запертой в номере – не могла открыть дверь изнутри. Носильщик по рации сообщил об этом дежурному, пришел рабочий и снова разобрал замок. В конце концов я смогла разместиться, и в качестве компенсации мне даже разрешили остаться на две ночи. Служащие объяснили, что отель в таком плачевном состоянии, потому что волна достигла верхних этажей. Гости не пострадали – их отправили на крышу здания. Вода дошла до четвертого этажа, но лишь намочила ковер.

Некоторое время спустя я решила выйти на улицу. В поисках какой-нибудь еды я шла по разрушенной главной улице, вдоль которой выстроились лавки с плотно закрытыми ставнями, и все время задавала себе один и тот же вопрос: что я здесь делаю? Надеясь найти ответ, я открыла свой путеводитель для любителей экономичных путешествий. В нем открыто предупреждали, что иностранцам в Банда-Ачех делать нечего, и сообщали, что существует серьезный риск попасть под перекрестный огонь в столкновениях между ГАМ («Геракан Ачех Мердека», освободительным движением Ачех), партизанами-сепаратистами и ТНИ («Тентара Насьональ Индонесия», особым подразделением индонезийской армии), посланными центральным правительством на подавление восстания. Я успокаивала себя тем, что эта информация устарела.

Вернувшись в отель, я заказала в кафе чашку чая и несколько раз позвонила на номер Окты. Коротая время, я подслушивала разговоры съемочной группы Би-би-си и сотрудников благотворительных организаций. Говорили об Ираке, Боснии и Чечне. Точь-в-точь как исполнительницы танцев живота, когда они собираются поговорить о работе и обсудить особенности ближневосточной музыки и движения бедрами, эти люди с авторитетным видом обсуждали районы бедствий, трудности организации гуманитарной помощи и коррупцию местных властей.

Я заметила двух юных путешественников, пришедших с улицы. Они быстро проглотили по гигантской порции мороженого неестественно ярких цветов – розового и зеленого. Потрепанная парочка, Росс и Дэн, приехала из Ирландии, чтобы поступить волонтерами в небольшую благотворительную организацию – Фонд возрождения Ачех (ФВА). Ее лозунг – «Выжившие помогают выжившим».

– Не так уж много здесь делается, – рассказал Росс. – Большинство крупных гуманитарных организаций не в состоянии ничем помочь из-за бюрократических проволочек. Фонд может не много. В основном в нем работают местные, которые оказывают небольшую помощь, но это хоть что-то.

Я спросила, чем конкретно они занимаются, и Дэн ответил:

– В основном оказываем микроэкономическую поддержку малым предпринимателям, собираем средства на обучение детей. У нас не много возможностей, но мы сделали для фонда сайт в Интернете, а Росс сейчас работает над способом транспортировки чистой воды в одну из деревень.