Тахир Шах - В поисках копей царя Соломона Страница 6

В Лондоне я скупил все книги, которые только смог найти, посвященные царю Соломону, царице Савской, библейской истории, земле Офир, Эфиопии и золоту. Большая часть из них остались непрочитанными — завернутые в газеты, они хранились в деревянном ящике для транспортировки чая в моем номере. Со всей этой информацией я намеревался ознакомиться в пути.

Я снова углубился в изучение карты.

Эфиопия — красно-коричневое нагорье на территории Африканского Рога. Все свидетельствовало о труднодоступности этих мест, и на протяжении трех тысячелетий эта страна ассоциировалась с тайной. Геродот был первым, кто рассказал о ее невиданных животных, эбеновых (черных) деревьях и необычных жителях, «самых высоких, красивых и дольше всех живущих людей». Козмос писал о рынке ладана и мирры.

Величайшие исследователи — Хуан де Бермудес, Кристовао да Гама, Джеймс Брюс и Генри Солт — рисковали жизнью, чтобы проникнуть в эту страну.

Известный лондонский геолог предположил, что золото следует искать в районе Афара, у побережья Красного моря. Свирепые воины обитавшего в этой местности племени данакил до недавнего времени подтверждали свою доблесть при помощи ожерелья из гениталий врагов. Кто-то еще порекомендовал мне отправиться на поиски гиен из Харара, которые, согласно легенде, охраняли золото царя Соломона. Один из друзей советовал обратить внимание на север страны.

Где-то в горах, рассказывал он, там находится монастырь, хранящий секреты мудрейшего из царей. Еще один знакомый поведал мне историю о храме в Лалибеле, в сокровищнице которого якобы хранилось золото царицы Савской.

Пятьдесят лет назад мой отец уже занимался поиском копей царя Соломона. Он расстелил перед собой карту Ближнего Востока, взял горсть камешков и обозначил ими ключевые точки.

Один камешек он расположил в Судане, второй — в Петре, а остальные — в священном городе Мекке, в Дамаске, на Кипре, в Бейруте и родине наших предков, провинции Панман в Афганистане. Поиски привели его к глубоким пещерам в Порт-Судане на побережье Красного моря. За тридцать лет до того, как мой отец отправился на поиски копей царя Соломона, его отец Сирдар Икбаль Али Шах провел несколько месяцев в пустыне, вдоль и поперек исколесив южную часть Аравийского полуострова — с той же целью. Поиски копей царя Соломона — навязчивая идея, передающаяся в нашей семье от отца к сыну.

Сидя на лужайке перед отелем, я вытащил из кармана семь камешков. Первый я положил на карту в район Афара, где жили охотники за гениталиями. Второй камешек расположился в Хараре, месте обитания гиен. Третий оказался на севере, на границе с Эритреей, четвертый — в окрестностях Лалибелы. Следующим камнем я накрыл Гондар, бывшую столицу царства и родину эфиопских иудеев. Это пять. Что еще?

Меня на мгновение отвлек лай собак-поводырей, облаивавших новых постояльцев отеля.

Затем я вновь взглянул на карту. Геродот утверждал, что на западе Эфиопии добывается много золота. Поэтому шестой камень оказался в западной части страны. Оставался последний. Утром в одной из газет я прочитал сообщение о начале добычи золота на юге Эфиопии. Место седьмого камня там.

Размышляя, откуда начать поиски, я решил немного прогуляться. Два дня я просидел в отеле, изводимый бессонницей и свирепыми западноафриканскими собаками-поводырями. Пора познакомиться с Аддис-Абебой поближе.

Покинув территорию отеля «Гион», я двинулся на северо-запад. Красная глиняная почва, утренняя влажность после прошедшего ночью проливного дождя, разложенные на импровизированных лотках торговцев горькие неспелые апельсины и жареная кукуруза, скрежещущие коробки передач стареньких синих «Пежо» — все это напомнило мне предыдущие поездки по Африке. Серое небо и низкие облака обещали скорый дождь, а воздух был пропитан выхлопными газами и тошнотворным запахом от сжигаемых на кострах пластиковых бутылок. Такси сигналили, стараясь не столкнуться друг с другом. Придорожные торговцы свистели проезжающим мимо автомобилям. Стадо овец, которое гнали на рынок, перегородило дорогу, и воздух наполнился звоном их колокольчиков.

Город Аддис-Абеба, что означает «новый цветок», оказался совсем не таким новым и свежим, как предполагает его название. С 1975 года, когда последний эфиопский властитель Хайле Селассие был задушен подушкой в своей спальне, столица страны пришла в упадок. Уличные фонари были разбиты, и теперь в них гнездились птицы. Бетонные офисные здания осыпались, а на тротуарах толклись люди, которым, казалось, некуда идти. Автомобили подвязывали кусками веревки, чтобы они не рассыпались на ходу, а их кузова носили следы многочисленных ремонтов, дороги состояли из одних ям и ухабов. Все приметы повседневной жизни отражали хаос последнего периода в истории страны.

Свергнув императора и закопав его тело в стоячем положении под своим туалетом, президент Менгисту принялся усмирять племена, вождем которых он стал. В течение семнадцати лет его камеры пыток работали круглосуточно, пытаясь сломить гордый народ. Он приобрел печальную славу даже на континенте, где тираны и деспоты считались обычным явлением. Лишь немногие жители Эфиопии соглашались рассказывать об этих ужасных годах правления Менгисту. Возможно, они пытались забыть об этом времени, а возможно, все еще пребывали в шоке. Когда в мае 1991 года было свергнуто последнее марксистское правительство Менгисту, улицы столицы вновь обагрились кровью. Обещания давались и нарушались, и бедствия вновь обрушились на страну. Люди старались не загадывать дальше завтрашнего дня и, втянув голову в плечи, просто пытались выжить. Всюду превалировал страх, и лишь немногие надеялись на лучшее будущее. Что касается 3000-летней истории страны, то эта тема считалась табу. Похоже, правительство больше всего было озабочено тем, чтобы жители Эфиопии вспомнили об отправленной в ссылку семье царя и потребовали ее возвращения. Любой, кого спрашивали о славной истории страны, испуганно прижимал палец к губам.

Я брел как во сне. Сотни мужчин и женщин буквально запрудили дорогу; их головы были закутаны в белые хлопковые покрывала с узорчатой каймой, на ногах хлюпали разношенные туфли.

Не успел он закончить фразу, как на дорогу упали первые капли дождя. Я нырнул в машину, а через секунду с неба хлынули потоки воды. Похоронная процессия продолжала медленно двигаться; белые хлопковые накидки намокли и липли к немощным телам.

Водитель ждал, пока я назову пункт назначения. Он заявил, что его верная «Лада» доставит меня хоть на край земли — куда пожелаю. Почтительно наклонив голову, он широко улыбнулся и представился. Его звали Самсон, сын Иоганнеса.