Вольфганг Геншорек - 20000 километров по Сахаре и Судану Страница 6

Ответ Зивекинга был однозначным — облеченный в любезную форму отказ. Барту советовали ехать в Берлин, который после ввода в действие железной дороги был отдален от Гамбурга лишь на расстояние восьми часов езды. Этот намек на новую железную дорогу был малоутешителен для не имевшего постоянной работы и ясных перспектив на будущее Генриха Барта.

В конце марта 1847 года он двинулся дальше — в Бейрут. Целью его путешествия теперь были древне-финикийские города. После Кипра он посетил расположенные на южном побережье Малой Азии Ликию и Памфилию. В Эгейском море он остановился на Родосе, а оттуда направился в турецкий порт Смирну (Измир), где его на несколько недель приковал к постели приступ малярии. И только в начале сентября Барт смог продолжить путешествие. Он побывал в Лидии, которая вызвала у него особенный интерес из-за своей посреднической роли между древним Востоком и Грецией, а затем в районе Трои, в античной горной местности Мизии и бывшей римской провинции Вифинии, после чего прибыл в Стамбул. Барт стремился еще многое осмотреть «на финише». «Я все же хочу увидеть Афины, — писал он родителям. — Коринф и Аргос, Спарту и Дельфы на вершине Парнаса и Олимпию на реке Алфиос, а затем домой — на праздник рождества! Какая же это будет радость! А вы должны поставить мне на стол три елочки с маленькими восковыми свечами: одну — за этот год и две — за последние два года, прожитые без свечей и елок».

Он вернулся домой 27 декабря 1847 года с некоторым опозданием: рождественские праздники уже, к сожалению, прошли. Путешествие, длившееся почти три года и стоившее ему не менее 14 тысяч талеров, увенчалось успехом. Барт приобрел значительные познания в археологии, истории, этнографии и филологии, а по основной своей теме — античные торговые связи и средства сообщения — смог собрать много важных сведений. Кроме того, Барт окреп физически и духовно, заметно возросла его уверенность в своих силах, он наконец приобрел самостоятельность. Во время путешествия он выработал свой метод сбора материала, которого придерживался впоследствии. Передвигаясь верхом на лошади, на верблюде или покрывая расстояния пешком, он записывал в свой дневник все, что ему казалось важным, как, например, названия местностей; характер почв, длину пути, величину долин, рек, высоту гор, размеры развалин и т. д. А затем каждый вечер увязывал эти краткие заметки между собой. Как только выдавалась свободная минута, он приступал к обобщению и систематическому описанию материала. Таким образом, дневник стал точным «меморандумом» всего увиденного им. К этому можно добавить подробные зарисовки и иногда, правда относительно редкие из-за требующего немалого времени и подготовки, дагерротипы, так что в общей сложности у него собралось достаточно материала, чтобы точно и наглядно описать весь маршрут путешествия.

Несбывшиеся надежды

По возвращении Барт надеялся на научно-педагогическую деятельность в Берлине. Однако Август Бёк в письме попытался отговорить его от этого: «При большом наплыве желающих получить доцентуру факультет в редких случаях относится благожелательно к новым кандидатурам; но у меня нет никаких сомнений, что у Вас в этом деле не будет затруднений, хотя Вам придется представить в рукописном или печатном виде еще одну публикацию по специальности, так как для получения доцентуры ссылка на диссертацию недостаточна. Я не хочу советовать Вам отказаться от Вашего намерения, но считаю своим долгом обратить Ваше внимание на тернии, встречающиеся на этом пути. При существующей ныне как в Пруссии, так и во всей Германии ситуации трудно сделать научную карьеру, для этого надо обладать колоссальным упорством и умением терпеливо ждать. Насколько счастливым было по сравнению с теперешним время моей молодости! Тогда искали профессоров для должности, сейчас ищут должность для профессоров (sic!), и только тот может рассчитывать на успех, кому ищет место влиятельное лицо. Не надейтесь поэтому, что хлопоты будут легкими и приятными. Подумайте прежде всего над тем, что хотя преподавание специальных дисциплин и было бы для Вас неплохим началом, однако ради успеха в будущем Вам не стоит на этом останавливаться, а лучше перейти к чтению лекций на общие темы… К сожалению, влияние двора на замещение должностей в университете довольно велико».

В этом письме Бёк дает понять, что является не только представителем нового в науке. В свое время он мужественно выступал в защиту уволенной из университета «гёттингенской семерки», возражал против «Карлсбадских постановлений»[3], оказав решительное сопротивление попечительству над наукой, учрежденному феодально-бюрократическим государством. И в политических вопросах он разделял точку зрения мелкобуржуазно-демократической оппозиции.

Разногласия между буржуазией и феодальной властью в 40-х годах обострились, так как последняя сопротивлялась стремлению экономически окрепшей буржуазии к политической власти. Выражением социально-экономического развития было возрастание революционного движения, созревала революционная ситуация, при которой весть о февральской революции во Франции подействовала словно искра в пороховой бочке. Барт, однако, полностью ушел в науку, был далек от политики и практически изолирован от общественных событий. Так что на него не оказали никакого влияния ни благожелательные предупреждения его покровителя, ни революционные события[4].

Попытки прежних сокурсников Барта по университету Теодора Моммзена (1817–1884) и Юлиуса Фридлендера (1813–1854) привлечь его к участию в демократическом движении остались безуспешны. В то время Барт был слишком занят своими личными делами, в том числе попыткой создать семью. Отказ, полученный им от своей избранницы, сделал его еще более замкнутым и менее уверенным в себе. Он старался целиком уйти в научную работу, начав усиленно готовиться к получению звания доцента. Представив двухтомную рукопись готовившихся к публикации путевых заметок, он добился права участвовать в конкурсе на замещение должности. По теме его пробной лекции о торговых отношениях Карфагена с эллинами был организован коллоквиум под руководством Бёка и Риттера, которые представили свои заключения о присвоении ему звания доцента. Классическое образование Барта, вне всякого сомнения, намного превосходило таковое у большинства его предшественников — специалистов по Средиземноморскому региону, и поэтому он более чем кто-либо из них в состоянии был прокомментировать и сравнить явления современности и средневековья с карфагено-пуническим периодом, с эпохой господства рода Барка, а также с эпохой Птолемеев, равно как с римским и византийским периодами истории. Он не только был знаком с греческим и латинским языками и литературой того времени, но и достаточно хорошо владел арабским языком и его местными диалектами, которые можно было изучить лишь при условии довольно длительного пребывания в арабоязычных странах. В Италии и Испании Барт приобрел глубокие знания в области искусства, основательно исследовав памятники, а также изучив стили каменных сооружений и орнаментов, созданных различными народами древней и последующих эпох.