Михаил Озеров - От Гринвича до экватора Страница 60

Мы подошли к нашей келье. Разрешите представить — мой учитель Махатхера, Вы напрасно обратились к нему с длинной фразой. Учитель кивает головой из вежливости, он ничего не слышит. Ему больше восьмидесяти лет, и он совершенно глухой.

Пожалуйста, садитесь. У меня есть сладости, угощайтесь. Хотите попробовать гиланпасу — сладкий напиток, который мы пьем каждое утро? Нет-нет, после полудня я ничего не ем. Таков один из наших обетов. Мы неукоснительно соблюдаем их — избавиться от страданий можно, лишь отказавшись от земных страстей. Так еще в «Трипитаке» записано, в своде буддийских канонов, который составлен почти две тысячи лет назад. Все бхиккху в знак смирения бреют наголо голову и носят одинаковую одежду — оранжевое покрывало. Правда, мой учитель считает, что многие молодые монахи недостаточно строго придерживаются обетов, слишком предаются развлечениям. Махатхера предупреждает меня, чтобы я не следовал их примеру.

Я стараюсь быть послушным учеником. Целыми днями изучаю священные канонические тексты, перевожу их на сингальский язык. Как можно чаще совершаю религиозные церемонии. Кроме того, слежу за чистотой и порядком в монастыре.

Вам кажется, что тут мало света? Да, келья не очень светлая. Ну что ж! Монаху надо иметь сильный характер и способность чувствовать себя счастливым только от духовной деятельности. Надо неустанно укреплять свой дух.

Но, признаться, иногда бывает нелегко: мою жизнь определяют двести пятьдесят три запрета, а мне двадцать семь лет…»

Буддийские монахи Шри Панки

Простившись с монахом, выхожу на улицу. Путешествие по азиатской части Коломбо продолжается. Повсюду базары и лавочки. Товары разложены на тротуарах: наглядней, да и покупатель скорее соблазнится. К его услугам пестрые ткани, изделия из серебра и латуни, горы желтого, размером с дыню-колхозницу, манго, детские пищалки, почтовые марки… Если ты попал сюда, не надейся выбраться с пустыми руками. Тебя хватают за одежду, за тобой бегут, кричат вслед. На прокаленных солнцем улицах стоит непререкающийся шум и гвалт, смысл которого однозначен: «Купите!»

Это слово звучит на сингальском, тамильском, малайском, арабском — на языках всех народов, населяющих город. В ответ нередко раздается английская, французская, немецкая речь — идет бойкая торговля с иностранными туристами.

Из них никто не минует столицу. Если он прилетает на самолете, то приземляется в аэропорту близ Коломбо. Прибывает пароходом — бросает якорь в гавани около форта. Перефразируя известное изречение, можно сказать, что в Шри Ланке «все дороги ведут в Коломбо».

Еще шестьсот лет назад мавр из Танжера Ибн-Баттута писал о Коломбо как об одном «из самых больших и красивых городов Серендиба». С того времени столица, конечно, сильно изменилась. Она намного перегнала другие города по числу жителей, по площади, по значению для страны. Когда в 1871 году на острове была проведена первая перепись, в Коломбо жило сто тысяч человек. А сейчас население превысило миллионный рубеж.

Откуда произошло название Коломбо? Существуют три версии. Португальцы настаивают, что имя городу дано в честь Христофора Колумба.

По мнению некоторых ученых, «Коломбо» — изменившееся за века сингальское слово «кола-амба», что значит «манговое дерево». Сторонники такой теории ссылаются помимо лингвистики на обилие плодов манго в городе.

Думается, не менее правдоподобна третья версия: свое название столица получила от слова «колонтота», которое переводится как «поселение в устье реки». Этот вывод подтверждается географией и историей.

Коломбо вырос из деревушки, лежавшей на берегу океана в устье реки Келани. В удобной бухте на оживленном морском перекрестке высаживались иноземные купцы, путешественники, моряки. Постепенно значение гавани росло, ее расширяли, модернизировали. Ни днем, ни ночью не утихает в ней скрежет лебедок, не замолкают гудки кораблей. Они доставляют товары, пополняют запасы топлива, продовольствия, воды.

Когда двадцать лет назад в порту пришвартовывалось советское судно, оно производило сенсацию. А теперь их ежегодно приходит около двухсот. Капитан сухогруза «Медынь» И. Я. Ревин окружен толпой репортеров.

— Это случилось в двухстах сорока километрах от острова. Мы везли по заказу правительства Шри Ланки «МАЗы». Был сильный шторм. Волны, каждая метра три высотой, устраивали дьявольские качели. Вдруг видим по правому борту лодку. В ней люди. Они отчаянно размахивают руками. Застопорили ход, спустили на воду шлюпку. Ей удалось подойти к лодке. Там оказалось четверо, один без сознания. Доставили их на судно, оказали медицинскую помощь. Корабельный врач сказал, что еще два-три дня — и никто не остался бы в живых.

Спасенные дополняют скупой рассказ капитана. Они рыбаки. В то утро вышли в море на промысел. Внезапно отказал мотор. И, как назло, начался шторм. Лодку все дальше и дальше уносило от острова. Пытались грести руками — не помогает. Берег скрылся из виду. У них не было ни еды, ни питья. На пятый день потерял сознание самый старший — шестидесятилетний рыбак. Надежды на спасение оставалось все меньше. Когда к концу седьмых суток вдали появился силуэт корабля, то не поверили, решили — мерещится. К счастью, это был не мираж.

Советские моряки отремонтировали лодку, починили двигатель.

А передача «МАЗов» по назначению была торжественной. Выступавшие называли знаменательным совпадением то, что именно «Медынь», доставившая важный для республики груз, спасла ланкийских рыбаков…

Коломбо — центр и воздушных перевозок. Современный аэропорт имени Бандаранаике, что в тридцати пяти километрах от столицы, предназначен для международных рейсов.

Здесь нельзя не сказать о человеке, имя которого носит аэропорт.

Всего три года Соломон Бандаранаике занимал пост премьер-министра, а сколько всего успел! Покончил с иностранными военными базами в стране. Установил дипломатические отношения с Советским Союзом. Государственным языком вместо английского стал сингальский.

В пятьдесят девятом году фанатик-монах пробрался в кабинет премьера и трижды выстрелил в него из пистолета. А потом кинулся в соседнюю комнату, где были остальные члены семьи. Последним усилием умирающий выбил оружие из рук убийцы. На шум борьбы прибежали охранники и схватили монаха.

На следующее утро Соломона Бандаранаике не стало.

Ланкийцы не забывают о нем. Могила Бандаранаике всегда в цветах. В его честь названы улицы, школы, театры, аэропорт.

Аэропорт… Какие только посылки не уходят из него! В том числе… с роговицами глаз.