Евгений Буянов - Истребители аварий Страница 60

Для мало посвященных можно добавить, что воздушная разведка – дело весьма дорогое, ограниченное по времени и средствам, и небезопасное. Час лета на вертолете можно оценить в 4–5 месячных должностных зарплат инженера. Время ограничено техническими возможностями машины в горах: вертолет не может взять много горючего и летать долго, при большой нагрузке у него перегреваются турбины (если они вообще вытягивают машину). Пилоты тоже ограничены санитарными нормами полетов: превышение их небезопасно из-за утомляемости и небезвредно для здоровья. К сему можно добавить сопутствующий риск, особенно возрастающий при плохой погоде и сильном ветре, шквалистые порывы которого в горах способны даже перевернуть машину… Вертолет-трудяга постоянно занят на работе, отрыв от которой несет неизбежные потери в виде задержек сроков и планов снабжения высотных баз, перевозки людей, организации восхождений… И, зная об этих ограничениях полетных ресурсов, герои нашего повествования крайне рачительно использовали полетное время и любые представившиеся возможности и для воздушной разведки, и для помощи пострадавшим.

Перед сбросом снаряжения Максим сделал четыре пробных круга, каждый раз подходя все ближе и ближе к опасному склону с выступами заледенелых скал, примеряясь к нему и по расстоянию и по высоте. Площадка ледосброса, на которую следовало опустить носилки и веревки, слишком мала, – над ней нельзя зависнуть, остановиться и спокойно спустить груз. Порыв ветра может бросить вертолет на несколько метров в сторону или вниз на близкие скалы, воздушный винт заденет за склон и… И будет катастрофа с полным разрушением машины и гибелью экипажа. Сброс можно выполнить, идя вдоль склона на плавном вираже. При неточном исполнении можно потерять и носилки и веревки. Носилки в сложенном виде примотали к распущенному пуку веревок, – в таком виде они легче удержатся на склоне в рыхлом снегу. Все это висело на альпинистском фале[30] длиной почти 50 метров. Фал надо отцепить сверху, из вертолета, в момент, когда груз окажется над площадкой сброса.

– Пошли! – Максим решился на маневр!

Он повел вертолет на малой скорости и с малым наклоном винта, используя мощь турбин с небольшим резервом на всякий случай. Траектория имеет вид дуги, ближайшая точка которой к склону есть точка сброса. Сброс должен выполнить третий член экипажа, – бортинженер вертолета. Штурмана своего, – правого пилота Петра Осташенко Максим проинструктировал, предупредил о возможных маневрах. Тот должен моментально выполнять все команды, помогая командиру. Малейшая неточность, неправильность или задержка действий может привести к катастрофе. Один Максим силой своих мышц может не справиться с управлением на критическом режиме полета…

Максим выполнил все точно так, как задумал: вывел машину в нужную точку на малой скорости и сброс произвел с филигранной точностью на самый край заснеженного участка ледосброса. Но в момент сброса произошло то, что жило в нем внутренним опасением: внезапный порыв шквалистого ветра понес вертолет на скалы. Одна-две секунды оставались и на размышления и на действия!

– Газ!!! – Максим до предела выжал мощь обеих турбин, борясь наклоненным винтом с давящим ветром, но этого оказалось мало, и Блюмкин заложил вираж круче вбок и с резким скольжением вниз. В следующий момент машина, казалось, провалилась в преисподнюю и наклонилась вбок и вперед так, что чуть не опрокинулась через винт. Штурман с ужасом увидел, как длинный хвост вертолета с задним винтом понесся в повороте на выступ скал!..

Задний винт мелькнул в каких-то двух метрах от базальтовой глыбы, когда они в повороте резко устремились вниз! Но провалились не только вниз, но и вперед вбок, причем горизонтальная скорость увеличилась за счет падения, и это спасло машину, которая устремилась по траектории более пологой, чем значительная крутизна склона. Опасность, – скалистый склон, – ушла назад и в сторону. Михась бешено закромсал винтом порывы налетающего ветра, клочья тумана и сдуваемые со склона облачка снежной пыли.

– Командир!.. Командир!.. – полукричал, полушептал второй пилот, трепеща от ужаса и восторга пережитого…

– Ничего! Прорвемся!.. Со мной попадешь – не пропадешь! День сегодня такой, – четверг: ЧЕРТ-ВВЕРГ! Это завтра будем «пятиться»: пятница!

– А потом – СУП с БОТАМИ: суббота!

– Да, порасхлебаем хляби небесные!..

– Ну как, Максим!? – Халиев первым подошел к вертолету.

– Сбросили груз Романцову успешно! Снять пострадавшего с промежуточной точки, со скал на длинном фале, не сможем: это слишком рискованно. Такое трюкачество, – только для кинофантазеров. Так что пусть спускают до самого ледника. Оттуда заберем без проблем.

– Как на Кан-Джайляу?

– Плотный туман, – просмотреть мы ничего не смогли. Что там творится с последними двумя неясно.

– А как там вообще склон? Они сумеют спустить благополучно?

– Склон и задача у них сложные. Но я думаю, – справятся. Камиль работает вовсю, да и вниз Романцов уже на пару веревок обработал. Одна связка от Романцова вышла на прием груза, – вверх и вбок. Кажется, это Воронин с Иваницкой. Романцов и Чаидзе работали в ста метрах ниже палатки. А Камиль уже поднялся метров на двести. Маршрут они отыскали достаточно безопасный, я им в этом немного помог и подсказал. Через час-полтора они выйдут на приступку скал и часам к двум-трем соединятся. Вопрос, – решатся ли в середине дня начать спуск. Пожалуй, на приступку успели бы и сегодня. Поэтому сегодня и начнут.

– А общий перепад там?

– Общий перепад – четыреста пятьдесят метров, а длина спуска – около семисот. Исходная точка спуска от палатки до самого верха хребта отстоит чуть более чем на треть высоты. Скалы, конечно, совершенно дикие и им приходится очищать их от плохо лежащих камней, срубать опасные сосульки. Местами пересекают лавино– и камнеопасные кулуары. Стараются придерживаться выступов скал, оборудовать пункты страховки под козырьками, на гребнях контрфорсов, в защищенных местах. Мы наблюдали падения и камней и кусков льда. Лавин не видели.

– Карнизы на гребне есть? Выше них.

– Есть. И они – источник, возможное начало лавин.

– Так, а где думаешь сейчас пропавшая двойка? Она с южной стороны не видна?

– С южной стороны их уже определенно нет: они на другой стороне. На снежном участке южнее вершины еле видна цепочка следов. Они определенно перевалили. Если с ними что-то случилось, то уже на северной стороне. А где сейчас группа Шепитько?

– Движется к Кан-Джайляу.