Евгений Спангенберг - Заповедными тропами Страница 62

Но скоро моя спокойная жизнь была нарушена. Я убедился, что кроме меня еще кто-то живет в доме, а кто именно — я никак не мог узнать. В нем водилось множество мышей и других грызунов. Они прогрызали мешочки с продуктами, попадали в ведро с чистой водой и — что самое досадное — портили мои птичьи шкурки. Чтобы спасти свою коллекцию от этих разбойников, я превратил одну из комнат в чулан. Поставил там большой стол и, возвращаясь с охоты, складывал на него убитых птиц.

Однако и это не помогло; нередко, встав утром, я обнаруживал, что невидимый враг каким-то чудом ухитрился взобраться на стол: у более крупных птиц было выщипано оперение, а мелкие или исчезали совершенно, или были так попорчены, что уже не годились для коллекции. Все это меня ужасно раздражало, и я объявил жестокую войну грызунам-вредителям: у каждой из ножек стола я поставил по четыре капканчика.

Но лишь изредка я извлекал из какого-нибудь капкана то мышь, то злополучную песчанку, а разбой и порча шкурок не прекращались. Тогда я устроил под потолком висячую полку и стал на нее складывать свою добычу. Но мой невидимый сожитель проникал и под потолок.

Наконец я купил прочный сундук и стал запирать туда на ночь отстрелянных мной птиц. Хищение сразу прекратилось, но начались другие странности.

Вечерами, когда, потушив лампу, я ложился в постель, из другой комнаты до меня стали доноситься странные звуки. Частые, громкие, будто кто-то колотил маленьким молоточком по деревянной дощечке. Эта необычайная музыка наполняла весь дом. Я вскакивал, зажигал лампу и шел с нею в пустую комнату. Тогда звуки прекращались. Но как внимательно я ни осматривал голые, покрытые трещинками глиняные стены комнаты, пол, окна, нигде не мог обнаружить присутствия живого существа.

Однако стоило мне снова лечь в постель и потушить свет, как звуки возобновлялись. Я снова вскакивал и принимался за свои безрезультатные поиски до тех пор, пока усталость не брала верх и я засыпал под таинственную барабанную дробь.

Я был уверен, что и эти звуки, по вечерам не дававшие мне покоя, и порча шкурок исходят все от одного, неизвестного мне животного. Оно мешало мне жить и работать.

Однажды я убил редкого, очень ценного для коллекции голубя и рано возвратился домой, бережно неся свою добычу. Положив птицу на стол, я минут на десять вышел из комнаты, а вернувшись, прямо-таки остолбенел от изумления и гнева. У голубя была оторвана голова, а его окровавленные перья разлетелись по полу. И по-прежнему в комнате, ярко освещенной солнцем, было пусто и тихо.

Случай с голубем переполнил чашу моего терпения. Я решил во что бы то ни стало выследить своего мучителя и избавиться от него.

Рано утром на следующий день, добыв пару воробьев, я бросил их на стол как приманку, а сам вышел из дому и уселся под окном. Греясь на солнышке, я время от времени осторожно посматривал в окно. Прошло около получаса. В доме стояла тишина, но вдруг до моего слуха донесся чуть слышный шорох. Затаив дыхание, я одним глазом прильнул к углу окна и заглянул внутрь дома.

Что же я увидел? Под самым потолком на вбитом в стену деревянном клине сидел домовой сыч — небольшая ночная птица из отряда сов. Очевидно, он заметил за окном мою тень и с минуту пристально следил за мной своими круглыми зелеными глазами. Убедившись, что за ним наблюдают, сычик камнем упал вниз и исчез в дыре, прогрызенной песчанками в полу, в углу комнаты.

По-видимому, сычик уже давно жил в этом долгое время пустовавшем доме, ловил грызунов, а когда пищи не хватало, не брезговал и убитыми мной птицами.

Обнаружив разбойника-невидимку, я теперь знал, что предпринять. Над отверстием в полу я насторожил кирпич, подпер его палочкой и протянул от него наружу тонкий шнурок. Стоило дернуть за шнурок — и кирпич, падая, закрывал вход в норку.

На другой день таким способом я отрезал сычику отступление в подполье. Мой мучитель попался мне в руки, но, конечно, был помилован. Разве у меня поднялась бы рука на эту энергичную и полезную ночную птицу!

Так сычик стал моим первым пленником. Я поселил его в первой комнате, предоставив ему полную свободу в истреблении грызунов, и еще регулярно подкармливал маленького охотника застреленными воробьями.

Однако поимка сычика еще не раскрыла мне всех секретов временного обиталища. По-прежнему по вечерам комната наполнялась странными деревянными звуками, причем звуки стали сильнее и громче. Значит, в доме со мной жил еще какой-то невидимый сожитель, и мне нужно было разгадать и вторую загадку.

Как-то вечером, лишь только начался обычный концерт, я внес в пустую комнату лампу, поставил ее на стол, а сам прижался к стене и застыл в ожидании.

Минут двадцать я простоял неподвижно, звуки не возобновлялись. Тогда я небольшой палочкой постучал по столу, стараясь подражать своеобразным звукам неизвестного животного. Так я вызывал невидимку на ответ.

И он ответил. Спустя несколько секунд, вторя мне, послышались знакомые звуки. Они исходили от противоположной стены, покрытой глубокими трещинами. Я поднес к стене лампу и после внимательного осмотра обнаружил возле одной из трещин маленькую стенную ящерицу — серого геккона.

Гекконы — своеобразная группа ящериц. У многих гекконов на подошвах лапок имеются особые присоски, которые позволяют им лазать не только по древесным стволам, каменным и глиняным стенам строений, но и по более гладкой вертикальной поверхности. Они ведут ночной образ жизни, имеют крупные глаза с вертикальными зрачками. Многие гекконы охотно поселяются в строениях человека и прячутся в дневные часы в стенных трещинах.

Зимовавший в доме, согретый теплом моей печки геккон очнулся от зимнего оцепенения и, по-видимому решив, что настала весна, стал издавать свои весенние звуки. Окраска ящерицы настолько сливалась с окраской стенки, что заметить геккона было очень трудно.

В эту ночь я впервые уснул спокойно. Самое мучительное — неизвестность. А теперь я знал своих соседей и находил, что худо или хорошо, но жить с ними можно.

Многие люди питают суеверный страх перед домовым сычиком. Закричит в сумерки сычик на чьей-нибудь хате, и ее хозяин повесит нос и ждет несчастья.

На самом же деле безобидны, а во многих случаях и полезны для нас сычики и ящерицы, и серый геккон в частности. В большом числе они поедают насекомых, причиняющих много неприятностей человеку.

Глава третья

ОСТРОВ ИРИНБЕТ И ЕГО ОБИТАТЕЛИ

В двадцати километрах от станции Соло-Тюбе Ташкентской железной дороги среди сети глубоководных озер затерян маленький островок Иринбет. На этом клочке твердой почвы, окруженной обширными чистыми плесами и тростниковыми крепями, я работал в студенческие годы как начинающий натуралист. С этим уголком у меня связаны воспоминания об охоте на кабанов, о местных собаках.