Галина Навлицкая - Осака Страница 67

Реминисценции на тему национальной архитектуры обнаруживались и в павильонах европейских стран: в бельгийском цвет и конструктивные формы национальной постройки — крутая красная крыша, в португальском — четкость объемов и массивность всего сооружения, словно представляющие общую характеристику средневекового романского стиля.

Вместе с тем среди павильонов стран — участниц ЭКСПО имелись и такие, архитектурное решение которых определялось ориентацией на те или иные характерные черты социальной жизни нации, ее культуры, географического положения. Как правило, такой метод решения архитектурного объекта во многих случаях оказывался наиболее удачным, ибо апелляция к восприятию зрителя шла здесь через сложное ассоциативное осмысление интересного архитектурного образа.

Наиболее характерный пример подобного типа — павильон Канады — высокая зеркальная пирамида со срезанной верхушкой и глубокими прорезями по углам, дающими возможность внутреннего обзора сооружения. Зеркальные стены благодаря их ракурсу отражали в большей части своей поверхности голубизну неба, белые клочья облаков, что напоминало снега и безбрежные голубые просторы озер, стеклянную лавину вод Ниагарского водопада. В то же время по контрасту со статичностью, с холодной цветовой гаммой, которую медленно, вслед за плывущими облаками, меняло зеркальное покрытие павильона, прорези жили своей стремительной слепяще-яркой крутовертью — это разноцветные диски внутри здания крутились над эстрадой для выступления актеров, бросали слепящие блики на стены, отражались в воде бассейна.

Разной высоты цветные пирамиды с разлинованным зелено-синим покрытием павильона НРБ напоминали графично-прихотливые очертания Балканских гор. Разграфленность пирамид словно воспроизводила склоны гор с «сеткой» на них полей и плантаций. Фасад павильона Индии по форме представлял белоснежный усеченный конус и вызывал у зрителей образ величественных заснеженных вершин Гималайских гор. Соединение же высоких полукружий, по стенам которых то струилась, то бурными потоками стекала вода, рождало сложные ассоциации. Это могло быть обращение и к удивительной в своем бескрайнем разнообразии природе страны, и к ее богатой архитектурной традиции.

Предельно наглядной иллюстрацией к истории страны выглядела архитектурно-пространственная система построения павильонов Гонконга, Нидерландов, Шри Ланки. Удивительно легким казался павильон Гонконга: мачты с декоративными, изящной конфигурации парусами, на которых трепетали пестрые, яркие флажки, и широкая деревянная обводка перекрытий. Все это мысленно возвращало к каравелле — средневековой владычице морей. То же значение судоходства для развития страны было подчеркнуто в конструктивных принципах павильона Нидерландов. Разноцветные мощные трубы, красные и белые несущие объемы, длинные конструкции из металлических стержней — все напоминало палубное пространство современного огромного океанского корабля, заполненное цветными постройками.

В выставочном здании Шри Ланки, хотя весь объем его был словно обтянут прозрачной стеклянной оболочкой, решающая роль в создании общего облика принадлежала деревянным конструкциям, воссоздающим облик традиционного сооружения — легкого, открытого ветрам и солнцу, потокам влажного воздуха с океана.

Среди японских павильонов выставочное здание фирмы «Сантори» отмечалось апелляцией к традиции, положенной в основу конструктивного и декоративного замысла. Фирма, известная в стране производством разнообразных алкогольных и безалкогольных напитков и смесей, в конструкции здания словно повторила срезанный стебель бамбука. Известно, что из бамбука в древности делали сосуды для хранения воды. Его стволы активно использовались при сооружении водопроводных и дренажных систем.

Национальный павильон Японии был задуман как наглядное изображение цветка сакуры — символа, эмблемы ЭКСПО-70. В плане сооружение представляло собой пятилепестковый цветок сакуры, но таким его можно было увидеть только сверху, с вертолета. У павильона же посетителю открывался вид на тяжелое, мощное по своей архитектуре сооружение, ни по цвету (серый), ни по форме даже отдаленно не напоминающее изящный и легковесный, удивительно подвижный розовый вишневый лепесток. Правда, каждый вечер при искусственном освещении павильон разительно преображался. Поражали игра неоновой подсветки, музыкальное сопровождение. Сложная подсветка с тонкими цветовыми переходами, мягкое перемещение полутонов по кругу, ритмичное их скольжение по крупным, выступающим «ребрам» вдруг совершали чудо — павильон становился легким. Теперь посетитель в такой нежной гамме цветового декора легко мог представить Японию весной, когда розовая дымка цветущей сакуры окутывает острова.

Знаменитое чешское стекло, производство разнообразной бижутерии стало темой павильона Чехословакии. Сверкающий, словно драгоценный кристалл, горящий в лучах жаркого солнца и вечернего неонового половодья, он казался сказочным хрустальным дворцом.

Выставочное сооружение Британской Колумбии демонстрировало значительную роль леса в экономике этой страны. Взметнувшиеся ввысь разновысокие исполинские бревна, соединенные не то в обелиск, не то в весьма оригинальную современную скульптуру, были необычайно декоративны и в то же время создавали редкий по выразительности образ.

Своеобразным архитектурным решением отличался павильон Австралии. Это было высокое подвесное сооружение — мощная конструкция, напоминающая огромное, удивительного вида животное с вытянутой длинной шеей и маленькой головой. На этом, по сути дела, исполинском кронштейне висел, словно в зубах гигантского животного, объем павильона. Интересными оказались и техническое решение, и необычный, зрительно очень емкий образ как бы шагающего по выставке динозавра, несущего в сомкнутых челюстях «материк».

Но все же в создании общей картины выставки, ее поистине фантастического облика значительная роль принадлежала сугубо современным павильонам, построенным с учетом новейших технических достижений и имеющих нередко сверхсложный, скорее даже принадлежащий будущему архитектурный и эмоциональный облик.

Архитектура многих подобных павильонов представляла собой настолько удивительное зрелище, что нередко невозможно было говорить о ней как об архитектуре. В одних случаях это был облик чисто технических сооружений или нарочито подчеркнутая технизированность. В других — конструктивная система создавала основу для таких форм, которые в силу необычайной пластической выразительности выглядели как скульптуры.