Андрей Кочетов - Золотой топор Вритры: (Путешествие по Таиланду) Страница 7

Пра Кео — типичный образец бангкокского периода в развитии таиландского искусства и архитектуры8 — представляет собой весьма сложный комплекс зданий, произвольно расположенных на обширном пространстве, обнесенном трехметровой зубчатой каменной стеной. Крутые скаты крыши святилища покрыты цветной черепицей с преобладанием зеленого, оранжевого и желтого оттенков. Фронтоны основных строений пышно декорированы буддийскими символами, узорами из смальты, разноцветного стекла, дерева; изящно изогнутые коньки и консоли позолочены, стены отделаны мозаикой и керамическим орнаментом. Вся эта золотая канитель и терракота, лаковая роспись и филигранные барельефы, хитросплетения витражей и инкрустация зеркальными осколками сверкает и переливается, как в волшебной восточной сказке. Архитектурную композицию дополняют внушительные фигуры демонов, львов, гаруд, как бы беспорядочно размещенных по всей территории монастыря.

Из общего стиля кричаще выбивается лишь резиденция королей династии Чакри в ансамбле Гранд-паласа. Построена она значительно позже самого Пра Кео, во второй половине прошлого века, одним западным зодчим, эклектически объединившим псевдобарокко с сиамской классической архитектурой.

Ват Пра Кео знаменит не только статуей Изумрудного Будды. Это один из немногих храмов Таиланда, где в буддийский пост, приходящийся на июнь — июль, в перерывах между проповедями исполняются популярные народные сказы. Обступив служителя-чтеца, пристроившегося где-нибудь в укромном уголке, посетители завороженно вслушиваются в искусное чередование речитатива с песней, песни со стихом, стихотворения вновь с речитативом и так далее, в которых пересказываются трагические и героические, комические и назидательные истории, случившиеся с персонажами популярных в народе сказок и мифов.

— За «Изумрудным», — прервал мои размышления Патпонг, — следует Будда из храма Тримит. Слышали о таком?

— Кажется… — припоминал я, — в чайна тауне.

Несомненно, я видел храм Тримит, проезжал мимо него. Похоже, в одном из китайских районов столицы. Может быть, в квартале, который примыкает к улице Эварат, где прилепившиеся друг к другу лавчонки сплошь забиты всякой всячиной: от сушеной рыбы и чеснока до рубашек и запонок из драгоценных и полудрагоценных камней — настоящих или поддельных? А может, Тримит расположен рядом с Сампенгом, знаменитым своим рынком — шумным и многоцветным, где товары кустарного производства, местных промыслов сливаются в живописный натюрморт с ведомыми и неведомыми цветами, фруктами и овощами? Или на Нью-роуде, главной улице третьего, самого старого китайского квартала Бангкока?

Я мысленно представил себе Дорогу слонов — так издревле называлась Нью-роуд, которая появилась на карте города в 1864 году, в те далекие времена, когда она была единственным наземным путем, соединявшим Бангкок с провинциями. По ней в обоих направлениях важно шествовали караваны груженных товарами слонов.

Нынешняя Нью-роуд (ее первоначальное официальное название — Чароен крунг-роуд, что означает «улица зажиточного города»), грязная, очень тесная, застроенная преимущественно двухэтажными домами; первый этаж обычно отведен под магазин, бар или лавку, на втором проживает семья хозяина. Мелкие продавцы, скорняки, стекольщики, разменщики денег (мани ченджер) составляют основную массу ее обитателей. Обосновались тут, правда, и дельцы покрупнее: ювелиры, встречающие покупателей перед своими магазинами, витрины которых сверкают и искрятся от попадающих на изумрудные кольца и бриллиантовые ожерелья солнечных лучей; банкиры, чьи офисы с их тихим шуршанием подсчитываемых купюр и монотонным шелестом электронных калькуляторов наглухо закрыты от празднолюбопытных взоров.

Несколько лет назад Нью-роуд наряду с проспектом Петбури-экстеншн и улочками, прилегающими к порту, славилась шумными притонами. Стоило появиться здесь в ночное время скучающему тайцу или иностранцу, как к нему стаей слетались зазывалы, предлагая за определенную плату препроводить в один из вертепов, где можно было посмотреть секс-фильм и «хорошо провести ночь»… Дело в том, что официально порнография и проституция в Таиланде преследуются законом — караются штрафом и даже тюремным заключением. С выводом американских войск из страны количество потребителей подобного рода «товара» значительно поубавилось, однако спрос на него все еще достаточно высок.

— Кажется, в старом китайском квартале, — повторил я.

— Точно. В районе Сампенга, — обрадовался Патпонг и поведал мне почти фантастическую историю.

Долгое время Будда из храма Тримит ничем не выделялся среди своих каменных собратьев, которых в конце XVIII века король Сиама приказал вывезти из города Сукхотаи в Бангкок, чтобы украсить ими столичные монастыри. Сначала Будда валялся в развалинах старого храма на территории ткацкой мастерской. С годами он перекочевал в храм Сан Чин, переименованный в период второй мировой войны в Тримит, где в течение десяти лет восседал под открытым небом. В помещение его занести не могли — он весил пять с половиной тонн. Старожилы Бангкока хорошо помнят ночь с 24 на 25 апреля 1953 года, когда, казалось, над городом разверзлись хляби небесные. Чудовищной силы гроза обрушилась на столицу. Молнии метались по крышам. Одна из них попала, по всей видимости, в статую. Потоки воды довершили разрушительную работу. В общем Будда был сильно «изранен»… Наутро монахи обнаружили в трещинах, вызванных стихией, блестящие крапинки металла. В ход были пущены ножи. Служители культа остолбенели, когда под слоем известки открылось золото. Кто придумал этот камуфляж? Много веков назад, когда Сиаму приходилось отражать бесконечные набеги своих воинственных соседей, предусмотрительные люди нанесли на изображение Будды какой-то раствор, превратив статую из золотой вроде бы в каменную, дабы враги не обратили на нее внимания. Более семи столетий Будда был облачен в эту своеобразную «одежду».

— Итак, — Патпонг улыбнулся, — осталось последнее, третье, чудо. Не стану сейчас о нем рассказывать. Если не возражаете, послезавтра, в воскресенье, я вам его покажу. Соглашайтесь, такая возможность выпадает не часто.

Мы договорились встретиться через день, в одиннадцать часов утра, в открытом «летнем» кафе гостиницы «Ориентал».

Вокруг фонтана с разноцветными ленивыми рыбками были расставлены пять-шесть столиков на витых железных ножках, покрытых овальными мраморными плитами. Место, выбранное Патпонгом, было идеальным во всех отношениях. Столик, который мы заняли, стоял ближе всех к воде. Буквально в двух-трех метрах от нас плескались воды Чаупхраи, мимо скользили прогулочные катера с экскурсантами, сампаны рыбаков, лодки «угольщиков», продавцов фруктов. Перед нами открывалась великолепная панорама. На противоположном берегу Чаупхраи бурлил район Бангкока — Тонбури. В давние времена Тонбури был, хотя и недолго, столицей Сиама (1768–1782 годы), именно здесь вступил на трон генерал Чакри. Над Тонбури господствовала восьмидесятиметровая колонна вата Арун, или храма Утренней зари, покрытая фарфоровой мозаикой. Далеко вправо и влево была видна река: таким образом, все, что происходило на воде, находилось в поле нашего зрения.