Иржи Ганзелка - Африка грёз и действительности (Том 2) Страница 7

Вдруг прямо напротив нас появляется свет двух фар. Ничтожная доля секунды, тормоз, и мы почти застыли на месте. Светящиеся точки мчатся прямо на нас. Заскрипели тормоза тяжелого грузовика, съезжающего вниз с перевала, и машина остановилась меньше чем за метр от переднего буфера нашей «татры».

Все вздохнули с облегчением. Только благодаря включенным фарам и бдительности обоих водителей удалось предотвратить столкновение в тумане.

— Я ничего не видел, — оправдывается водитель грузовика. — Вам бы не поздоровилось: у меня 12 тонн вместе с прицепом, и я с горы ехал. Но вам осталось мучиться еще с полчаса, на той стороне солнце светит, как на морском берегу…

Мы все еще не верим ни тому, что говорит шофер, ни тому, что мы не разбили машину.

И снова мы считаем сантиметры между машиной, огромными глыбами камней и краем дороги.

Опять тревога. Впереди из тумана близится какая-то белая масса. Нога автоматически нажимает на педаль тормоза, но белая стена отступает, как податливая ткань. По обе стороны автомобиля на расстоянии нескольких дециметров мелькают смутные очертания каменных стен, и наконец фары нащупывают в редеющем тумане свод дорожного туннеля. Такого сюрприза мы совсем уже не ожидали.

Через минуту мы выезжаем из туннеля и сейчас же попадаем в другой. Туман редеет. Стрелка высотомера, о котором мы в волнении последних минут совсем забыли, достигла конца шкалы и продолжает двигаться, не считаясь с установленным для нее пределом 3000 метров.

Появляется третий туннель, последний. Почти две минуты едем под сводом массивной скалы, весящей тысячи тонн, в которой строители дороги, не найдя другого решения, пробили узкий туннель. Вскоре после того, как мы выехали из последнего туннеля, мы достигли высшей точки на шоссе Асмара—Аддис-Абеба.

Мотор работает, как часы, несмотря на то, что мы находимся на высоте 3200 метров.

Перед отъездом из Праги мы, посоветовавшись со специалистами, много раз подумывали о замене обычных жиклеров более узкими для самых высоких отрезков дорог Эфиопии. Однако недостаток кислорода сказался лишь в незначительном снижении скорости, а о смене жиклеров мы даже и не вспомнили.

Внезапно все кругом изменилось, как в фантастическом фильме, сразу, без перехода. Свежий ветер нагорья разогнал дождевые тучи и туман. Внизу открылся вид на широкую долину, а на горизонте широко раскинулись зеленеющие поля, залитые потоками солнечного света…

Аддис-Абеба

Незадолго до полудня мы увидели первый безошибочный признак близости столицы.

— Скажи, пожалуйста, что там творится впереди? Видишь эту кучку людей?

— Неужели нападение перед самой Аддис-Абебой?

— Да ведь у них метлы! Это дорожные рабочие…

— Скорей пародия на дорожных рабочих!

То, что мы увидели, и вправду походило на гротеск. Ведь на всем протяжении дороги от границ Эритреи до самого въезда в столицу мы не встретили ни единого человека, который заботился бы об изуродованном шоссе.

А здесь четыре человека, одетые в рваные шкуры, коротенькими метелками из хвороста и травы сметали пыль и мелкий гравий с края дороги на середину проезжей части. Рабочие стояли в небрежных позах, пока машины были далеко, но как только мы приблизились, они быстро начали «приводить дорогу в порядок». Вероятно, они догадывались, что в одной из машин находится государственный чиновник, который мог бы сделать выводы из их «деятельности».

— И вы бы точно так же поступали, будь вы на их месте, — говорили нам позднее европейцы — жители Аддис-Абебы, когда разговор коснулся этого вопроса. — Никто им за работу не платит ни одного цента. Это — трудовая повинность, на которую их посылают местные власти…

Это было для нас еще одним свидетельством порядков, царящих в Эфиопии. Десятки дорожных катков, ржавеющих в бездействии вдоль главной артерии, от которой зависит экономическая жизнь всей страны, — тоже весьма красноречивое доказательство. Это такой же печальный факт, как и разрушенная дорога, бывшая когда-то одним из немногих достижений, полученных Эфиопией в наследство от итальянских оккупантов.

Аддис-Абеба — это удивительное сочетание старинных традиций с современными тенденциями, которые медленно, но заметно пробивают себе путь. Столица Эфиопской империи возбуждает любопытство сразу же, как только въезжаешь в ее предместья.

Между автомобилями протискиваются караваны мулов и ослов с грузом овощей, строительного леса, бидонов с бензином и грозят разбить ветровое стекло машины. По левой стороне шоссе вам попадаются ветхие, полуразвалившиеся тукули, от стен которых остались только голые прутья. Появляется желание выскочить из машины и подпереть крыши, чтобы они не свалились на головы детей, беззаботно играющих в «дверях» этих развалин.

У края дороги стоит километровый столб с цифрой «1070». Последние километры между Асмарой и столицей Эфиопии. Над входом в сад мелькает вывеска с надписью на английском языке: «Средняя школа имени Хайле Селассие», затем на правой стороне в тени эвкалиптов появляется герб Соединенного Королевства и меж деревьев открывается дорога, ведущая к зданию британского посольства. Дальше — здание советского посольства, построенное в современном стиле. Резиденции некоторых посольств расположены на огромных участках, некогда подаренных всем представителям иностранных государств основателем Аддис-Абебы Менеликом II вместе с десятками рабов впридачу. Вы находитесь в центре Аддис-Абебы, в местах, где еще 70 лет назад пасся скот.

Глава XX

ОДИН ЧАС В ОБЩЕСТВЕ ИМПЕРАТОРА ХАЙЛЕ СЕЛАССИЕ

Если смотреть на столицу Эфиопии с высоты 3000 метров, с вершины горы Энтотто, поросшие лесом склоны которой возвышаются над городом, то покажется, что Аддис-Абеба куда-то скрылась, перенесена в другое место. В густой зелени деревьев можно различить лишь несколько скоплений больших зданий да одинокие башенки монастырей и церквей. Зеленью окружена вся долина до далеких озер на южной окраине города. Когда в 1883 году император Эфиопии Менелик II основал Аддис-Абебу, на всей Площади, занимаемой ныне городом, были вырублены деревья, использованные как строительный материал и топливо. Чтобы восстановить вырубленную растительность, Менелик распорядился высадить на территории города эвкалипты. До сих пор гигантские эвкалипты — это самая характерная особенность резиденции негуса.

«Скажите ему, что против него лично я ничего не имею»

В 10 часов мы на нашей «татре» въезжаем во двор резиденции негуса. Охрана у ворот берет на караул, уличный шум затихает за оградой, и нас окружает покой обширного сада. Широкие зеленые лужайки, масса цветов, высокие деревья и кустарники тянутся до каменных стен, окружающих дворец, и сливаются с сочной зеленью эвкалиптов.