Эрих Раквитц - Чужеземные тропы, незнакомые моря Страница 72

Хум, который только сейчас осознал, какое сенсационное открытие он сделал, снова собрался в путь; получив поддержку одного мецената, он решил разыскать Классена и, если это удастся, привезти его с собой. Однако с тех пор, как Хум расстался со спутником Лейхгардта, прошло семь лет.

Вылазка Хума окончилась неудачей. В той местности, где предполагалось проводить поиски, наступила ужасная засуха, и Хум умер в пути.

Но много лет спустя в тех краях действительно обнаружили следы почти тридцатилетнего пребывания Адольфа Классена среди дикарей. В туземном поселении оказалось несколько метисов, говорящих по-немецки, — детей Классена. Сам Классен, которого туземцы насильно удерживали у себя, видимо, погиб в 1876 году при попытке к бегству. Очевидно, он хотел примкнуть к одной из экспедиций, которая находилась в то время в 20 милях от него.

…Так окончился последний акт трагедии, которая долгое время занимала мировое общественное мнение. Лейхгардт и его спутники оказались в длинном списке жертв, которых потребовало освоение неприступного континента. Но другие продолжили их дело, и исследование Австралии по-прежнему шло семимильными шагами. В 1879 году Александер Форрест[311] изучил почти неизвестные дотоле северо-западные области страны, обнаружив там гигантские территории, пригодные для земледелия. Правда, центральная часть Австралии и огромная пустыня на западе все еще оставались «белым пятном». Только после того как Давид Линдсен[312] в 1887 и 1892–1893 годах дважды прошел через всю Австралию, исследование этого открытого так поздно обитаемого континента можно было считать в общем и целом законченным.

Эта таинственная Африка

Но следам двух землепроходцев. Унтер-ден-Линден, 1849 год. Откуда Гомер знал о пигмеях? Течет ли Нигер вспять? Конрад Хорнеман — «правоверный мусульманин» и исследователь. Тысяча опасностей на пути европейца. Безумный бег Кайе в Тимбукту. «Королева Сахары» — нищее место. Генрих Барт: «Исследование важнее выгоды!» Римские руины в пустыне. «Говорящие скалы» Тель-Исарджена. Цветущий мир, исчезнувший в песках. Роковая вылазка к «оплоту призраков». Лжемессия. Ибн-Баттута знал об Африке больше. Торговля черными рабами. Интриги вокруг Абд эль-Керима. С фисгармонией через пустыню. Кандидат в смертники становится первооткрывателем. Швейнфурт находит «карликов фараона». Решение загадки нильских истоков. Репортерский конек Стэнли: «Найдите Ливингстона!» 19 тысяч рабов в год через озеро Ньяса. «Мотсе оа Каримо» — «божьи жезлы» водопадов Виктории. Бизнес становится важнее исследований.

Как мы уже говорили выше (глава первая, «Ранние путешествия»), Геродот, названный потомками отцом истории, пришел однажды в солнечный день 445 года до нашей эры в Афины, в эту древнюю блестящую столицу. Но если сегодня попытаться отыскать в Афинах хотя бы малейший след Геродота, то с большим успехом можно было бы найти утерянный в пустыне драгоценный камень. И ничего удивительного в этом нет. Больше 2400 раз сменили друг друга лето и зима, и то, что не уничтожило время, погубили бесчисленные войны.

Что же заставило нас вспомнить о Геродоте?

Подобно ему, бродил по свету другой человек. Но жил он не в Афинах, а в Берлине и умер не более ста лет назад, так что пройти по его следам менее трудно и безнадежно.

Мы начнем прогулкой от университета имени Гумбольдта, вдоль по Унтер-ден-Линден, в направлении Бранденбургских ворот. Бомбы последней войны пощадили единственного уцелевшего в этом районе свидетеля былого, и, как раньше, высится над воротами квадрига. Наш путь поведет нас по Нойе Вильгельмштрассе и дальше через Луизенбрюке.

От дома № 22 по Луизенштрассе, куда мы, собственно, и направляемся, не сохранилось ничего. Очень жаль! Потому что то, что можно увидеть своими глазами, лучше воскрешает прошлое. Впрочем, вот ступенька, заделанная в асфальт. Это все…

Но почему нас интересует этот дом? В нем в середине прошлого века жил доктор Генрих Барт — один из крупнейших исследователей Африки; его холостяцкая квартира находилась в первом этаже.

Барту не исполнилось еще и 25 лет, когда он удостоился в 1845 году ученой степени доктора философии и магистра искусств; к тому времени он успел уже многое повидать. Об этом молчаливо свидетельствовали собранные им коллекции: турецкие ковры, медные сосуды из Марокко и драгоценности из Египта. В 1845–1847 годах Барт совершил свою первую большую научную экспедицию — побывал в Испании, североафриканских странах, Египте, Малой Азии, Греции. Он буквально следовал путями Геродота, кстати сказать, Барт всегда возил с собой сочинения отца истории.

Собственно говоря, в юности Генриху Барту предназначалась совсем другая карьера. Отец, крупный гамбургский торговец, прочил Генриха своим наследником, но мальчика не прельщал уравновешенный, оседлый образ жизни за отцовским гроссбухом. Он предпочел другие книги. И когда его сверстники проводили время в играх, Генрих зачитывался сочинениями старых географов и естествоиспытателей (нередко слишком пространных и малопонятных). Скоро он познакомился со Страбоном[313], Плинием[314], Павсанием[315] и Геродотом, которых читал в оригинале. Наряду с этим Барт пламенно упивался описанием приключений Мунго Парка[316]; этот шотландец один-одинешенек пробрался внутрь незнакомого в то время континента и был первым белым, плававшим по Нигеру. После неимоверных лишений ему удалось возвратиться на родину. Второе путешествие в Африку Мунго Парк совершил в 1805 году. Но на этот раз судьба не осталась милостивой к бесстрашному путешественнику. В одной из стычек с местными жителями он утонул в Нигере, у порогов Буса. История отважного шотландца произвела большое впечатление на молодого Барта. Таинственная, неизвестная Африка очаровала его. Но кто же в юности не полон приключенческой романтики, кто не видел себя в мечтах героем смелых путешествий в неизведанные края? У Генриха Барта это было иначе. Для него тяга к дальним странам была не только заветной мечтой, какую люди в пожилом возрасте продолжают тихо хранить в сердце. Этот мальчик готовился к тому, чтобы осуществить свою мечту. Легко усваивая языки, он наряду с английским, греческим и латынью изучил еще и язык Магомета — арабский. Барт понимал, что этот язык поможет ему подобрать ключи к Черному континенту. Кроме того, опыт Мунго Парка, Хорнемана[317] и Рене Кайе[318] научил его: чтобы выстоять в Африке, нужно железное здоровье. И учителя Гамбургской гимназии только качали головами, видя, как Барт занимался гимнастикой, вместо того чтобы шалить с товарищами на школьном дворе. Такой целеустремленный фанатизм мальчика казался учителям чуть ли не зловещим. Но оснований жаловаться у них не было: хотя Генрих и был замкнутым одиночкой, учился он хорошо.