Андрей Перепелицын - По загадочным местам России Страница 78

Знаем мы берег озера — рядом охранная зона заповедника начинается. Раньше проходил краем озера зимник, можно было летом и на тракторе проехать, и пешком пройти, но пару лет назад лесной пожар случился и метров двести зимника сгорело. Теперь бурелом там, с одной стороны озеро, а с другой — болото. Мы на вездеходе по дну озера пробираемся, а вот как пешком… Одно могу сказать — первые пятнадцать километров пройти можно, до берега озера, а там в домике бригада рыбаков базируется, они точнее подскажут.

Расспросил я работников заповедника, собравшихся перед конторой (в основном, это были егеря, научных сотрудников, к сожалению, не случилось), и об интересующих меня вопросах, главный упор делая на «гребнистых змей».

Заместитель директора по охране к возможному их существованию отнесся скептически, однако от дискуссии уклонился, приведя лишь один аргумент: «У меня же есть здравый смысл», — с чем и убежал по служебным делам. Дождавшись ухода начальства, один из егерей, разумного вида мужчина лет сорока пяти, сказал, слегка ухмыляясь:

— Он человек нездешний, не все знает и понимает… Действительно, о змеях с гребнем испокон веков рассказы в болотах ходят, и лично я считаю реальное существование таких «гадов» вполне возможным.

Лет тридцать назад при мне случай был: прибежали рыбаки с озера, испуганные. Говорят, ловили бреднем рыбу и вытащили с уловом и двух таких змей с красными гребнями. Испугались и рыбу бросили!

— Точно, были такие рассказы, — подтвердил несколькими минутами позже и шофер подрулившего микроавтобуса, — у нас в деревне даже ругательство было: «Змей ты, красный гребень!» Сейчас уже редко его услышишь…

Рассказали мне и о том, что прошлой осенью круг примятой травы на лугу близ границ заповедника появился: «Один в один, как в Англии. Вряд ли кто-то мог пошутить — у здешних людей характер не тот…»

Поблагодарив за консультацию и оформив пропуск на посещение охраняемой территории, прежде чем выдвигаться в болота, прошелся я по улицам села, решив поискать бывших чилецких жителей.

Их осталось немного — человек пять. Узнав у продавщицы сельмага адреса, познакомился со всеми. Увы, ни о сиянии в озере, ни о якобы породившем его случае детоубийства никто даже не слышал! А вот Марка Кострова некоторые знают и относятся к краеведу скептически. Зато «змей с гребнем» коренные жители знают — нашлись даже двое очевидцев. Увы, по крайней мере в настоящее время встречают их очень редко…

Неожиданным для меня оказалось современное поверье — по всеобщему убеждению местных жителей, заповедник в их краях создан неспроста, а для… маскировки полигона по захоронениям радиоактивных отходов. Мало того, захоронения эти производятся оригинальнейшим способом.

— Говорят, над болотами временами летает странный самолет, с него и бросают контейнеры с отходами и топят в трясинах, — говорила вполне разумная женщина лет 30, — однажды я сама, когда ходила за клюквой, видела низколетящий самолет и слушала потом удар, как будто что-то сбросили, но наверняка связывать эти события не берусь. А вот то, что война с заповедником у нас идет из-за клюквы, — это уже чистая правда. Клюква нас всегда выручала — работы-то нет, сельское хозяйство в упадке. А тут все ближние клюквенники в охраняемую зону вошли… Мужики наши грозятся сжечь всех этих охранителей природы…

Надо сказать, что действительно в Псковской области поля зарастают, как и почти везде в средней полосе, — что поделаешь, зона неустойчивого земледелия… Но тем более очень неожиданно было видеть буквально во всех селах и деревнях области большие стада коров — в соседних регионах, даже южнее, скотину эту держат хорошо если в одном доме из пяти — десяти…

Наконец, выхожу из населенных мест… Дорога на всем протяжении хоть и заросла, но вопреки моим опасениям отлично читается. Мосты целы, комаров, мошки, слепней сравнительно немного, так что шагалось приятно. Вот только лужи в глубоких вездеходных колеях были глубоченные — почти по колено. Одну, особенно глубокую, попытался обойти и забрел в итоге за параллельную проселку мелиоративную канаву. Назад пришлось выбираться уже почти по пояс в воде, едва рюкзак не намочил… После этого мне было уже все равно, и следующие лужи я не обходил, а пересекал по прямой. Хорошо, вода была теплая — за 20 градусов, да и солнце жарило. По обеим сторонам виднелись озерца в камышах, с воды то и дело взлетали утки с утятами, при этом забавно было наблюдать, как утки прикидывались ранеными. Вокруг цвели желтые ирисы, а в одном месте впервые в жизни я увидел редчайшие дикие гладиолусы — шпажник болотный. Словом, у меня сложилось впечатление, что организация заповедника в Рдейских болотах вполне оправдана.

Добравшись до рыбацкого домика, среди многочисленных, развешанных для просушки сетей и вялящейся на солнце рыбы увидел пожилого человека, назвавшегося просто Женей…

По его словам, всего рыбаков в бригаде трое, коллеги уехали на другое озеро, а он вялит рыбу и сторожит. Похоже, любой новый человек здесь в радость, так что пообщаться рыбак был рад и интересами моими проникся, хотя ничего по «аномальным делам» и не знал.

— Сейчас поеду сетки проверять и тебя подвезу к бывшей деревне. А вот как обратно…

Думаю, по старой дороге аккуратно все же пройти можно.

Еще вариант: краем озера, по пояс в воде — дно твердое, не затянет. Можно еще в единственную жилую деревню Ручьи наведаться, может быть, мужики на лодке подвезут. Это еще дальше по берегу…

Плавание на лодке здесь, оказывается, имеет свою специфику — озеро на километр от берега заросло камышом, а в зарослях своеобразные «улицы»-протоки, похоже на южные плавни, хотя камыш все же пониже и открытых участков больше. Попробовал управлять лодкой — не просто: дощанка — не байдарка, имеет куда большую инерцию и так и норовит заехать в камыши… А вот гребет Женя часто «по-байдарочному» — сидя лицом вперед, иначе невозможно маневрировать в камышах. Говорят, еще недавно на многих псковских озерах в ходу были «камейки» — связанные попарно долбленки, настоящие катамараны.

Несмотря на весь опыт, протиснуться к берегу через камыши по вездеходной колее (весной ее пробил ГТС заповедника) у Жени не получилось, так что он высадил меня прямо в воду. Метров пятьсот идти пришлось через камыши и бурелом (образовавшийся при лесном пожаре — прибрежные деревья падали в воду) почти по пояс, а потом еще долго лазать по траве, которая уже не просто по пояс, а доходит до шеи, — искать деревню. Оказалось, что от костровского «дома со светелкой» ничего не осталось да и вообще в деревне сохранился единственный дом, к моему удовольствию, оказавшийся достаточно добротным.