Антон Кротов - 200 дней на юг (2001) Страница 88

В 22 часа мы завершили сегодняшний автостопный путь на развилке Канг/Ганзи/Намибия, на той самой развилке, где две недели назад мы застопили прямую машину до Виндхука. Сейчас для прямых машин было время слишком позднее (переход закрывался в 0.00), и мы, подождав для солидности ещё часок, поставили палатки. Тут собралась гроза, налетел ветер, и нам пришлось залезать поскорее в свои палатки, пока они не улетели в ночную тьму.

30 декабря, суббота. Бесплодное ожидание и наконец успех автостопа

Странно, но гроза не порушила палатки. В пять утра нас с Вовкой разбудил Костенко, сообщивший, что в сторону Намибии уже успели проехать три машины. Мы быстро собрались и присоединились к процессу автостопа; но, о странность, нам останавливались только локальные машины, едущие в ботсванские поселения Калфонтейн и Чарльз Хилл. Мы не знали, что Чарльз Хилл находится в трёх километрах перед границей, а то бы сразу поехали туда; но, находясь в позорном неведении, чарльз-хиллские машины мы прогоняли, ожидая прямые транспорты в соседнюю страну, а таковые не останавливались и проезжали, забитые, мимо.

Висели на одном месте свыше десяти часов, всё ожидая прямой машины, затем утомились ждать (запасы воды кончились) и поехали в Калфонтейн в забитом кузове. На повороте на Калфонтейн — оказалась оборудованная позиция: кран с водой, можно мыться, полоскаться, стираться! Но недолго мы наслаждались водой: нам застопилась новая машина, и ботсванец за рулём воскликнул:

— Я знаю, что вы хотите! Я довезу вас до границы!

В машине сей уже ехало два рюкзака с пенками и два их хозяина, молодые голландцы, парень и девушка. Они несколько лет проработали в Танзании в госпитале, близ посёлка Букоба и границы с Угандой, а теперь, наработавшись, пустились в путешествие по странам Африки до самой ЮАР.

На намибийской стороне границы нас подвёз кузов до Гобабиса (голландцы ехали платно, а мы — так, "в нагрузку"); оттуда, уже в вечерней тьме, мы поймали машину на пятьдесят километров. По пути волновались — успеем на Новый год или не успеем? Но следующая ночная машина, довёзшая не только до Виндхука, но и сквозь него до самой Отжиранги (ещё 80 км в нужную нам сторону), решила нашу судьбу. Хотя мы сильно замёрзли в кузове, но были рады: до Свакопмунда (места утренней стрелки) оставалось 289 км. Было два часа ночи.

31 января, воскресенье. Встреча в Свакопмунде и новогодние покупки

Как говорит молва, как встретишь тысячелетие, так его и проведёшь; простоишь всю новогоднюю ночь на обочине — так весь год (и тысячелетие) никуда и не уедешь. Мы хотя и не особо верим в эти теории, но было всё же приятно уехать в момент рассвета в нужную сторону.

Мы опоздали на полчаса. Кирилл, Андрей и Гриша валялись на травке возле здания свакопмундского почтамта и рассуждали о том, как поступить, если мы так и не появимся. К счастью, мы всё же соединились. Грил, прибывший в Намибию на несколько дней раньше нас, поделился с нами своими научными наблюдениями. По его словам, главный намибийский порт Уолфиш-Бей — самый русский город Африки. Там можно встретить неисчислимых русских моряков, бизнесменов, лётчиков. Даже капитан порта и лоцман — и те были русскими! Все пароходы с нашими соотечественниками были рыболовными, далеко не плавали, а ходили только вдоль намибийского, ангольского и юарского побережья.

Зато, рассказал Грил, из Намибии существуют прямые авиарейсы в Россию. Это чартерные самолёты, отправляющие домой смены моряков. Ближайший самолёт полетит 5 января на Калининград. Потом, в феврале, будет самолёт в Симферополь, а в марте — на Мурманск. Все эти самолёты, по словам Грила, могут перевозить и автостопщиков, если на то согласятся их заказчики, хозяева пароходных компаний. С одним из них, директором компании «Намсов», Грил уже пытался подружиться, но тот не сказал ему ни «да», ни "нет".

Дивясь на такие новости, мы всё же решили поторопиться в супермаркет «Shoprite», желая приобрести там побольше новогодней еды, пока он не закрылся. Сегодня мы себе не отказывали ни в чём и накупили огромное количество продуктов, и газировки, и соков — не менее 70 килограммов пищи! Тут были и десяток буханок хлеба, и большая банка майонеза, и арбуз, и пятилитровая канистра сока, и джемы, и консервы с горошком и фасолью, и молоко, и макароны, и пепси-колы и йогурты всякие, и булки, и сладости, и всё остальное, и четыре литра мороженого, которое мы съели в первую очередь, только выйдя из супермаркета. Еда была не очень дорогой по причине новогодних скидок — за всё про всё мы заплатили около 50 баксов.

Шарлаев с Мамоновым, оставив нас охранять все пакеты с едой, отправились искать выпивку, но не тут-то было: в Намибии по выходным дням, включая сегодняшнее воскресенье, никакой выпивки в продаже не имеется. После очень долгих поисков им удалось купить только двухпроцентное пиво «Windhoek» и безалкогольное шампанское.

— Кротов, это ты всё виноват! — отругал меня Шарлаев, — это всё твои происки! Какой же Новый год без выпивки?

Так и не найдя ничего крепкоалкогольного, мы вышли на трассу и занялись предновогодним автостопом, вшестером, с огромными рюкзаками и пакетами.

Жизнь затруднялась тем, что некий местный житель пытался уехать с нами, добавившись к нам седьмым, и нам никак не удавалось прогнать его. Так и уехали всемером на одной машине, потом местный житель вылез, и на другой машине мы ехали уже вшестером. Мы направлялись на север от Свакопмунда, туда, где на пространных пустынных песчаных пляжах собрались отмечать Новый год и другие люди, в основном намибийцы. Всё побережье было усеяно отмечающими и их машинами, на каждом километре были они. Мы с трудом выбрали относительно пустынный участок берега.

Несмотря на общую пустынность, дров на песчанном берегу было предостаточно: это были всякие дощечки, сучки и палки, принесённые морем с далёких неведомых земель. Мы поставили четыре палатки на шестерых, воздвигли флаг АВП и определили наши координаты. Если ты, читатель, окажешься в Намибии, то можешь заглянуть в точку с координатами 22º27 32" южной широты и 14º27 23" восточной долготы — именно там мы и отмечали Новый Год.

Шумели волны. Воды Атлантики были прохладными, примерно +20 — нашим друзьям, Сенову и Лекаю, в Мозамбике, наверное, теплее! Развели костёр и начали методично уничтожать пищу, как это и водится на Новый Год.

Красное солнце — последний закат тысячелетия — погрузилось в тёмные вечерние волны. Наступало 1 января 2001 года.

Когда настал полуночный час, мы раскупорили свои великие запасы безалакогольной выпивки и стали пить за всё и за всех. За Сенова и Лекая, встречающих Новый год в Мозамбике; за Игоря Фатеева с Дашей — они сейчас в Мавритании, ещё в одном углу континента; за провожающих — за Кактуса и Кубатьяна, улетевших из Аддис-Абебы, за Пашу Марутенкова, сбежавшего из Египта, за Митю, провожавшего до Акабы, за Витю Ветрова и самоходных бабушек, с которыми мы расстались в Сирии; за тех, кто в Москве сейчас вспоминает и пьёт за нас; за российских посольских и консульских работников во всех странах мира; за молодёжь — Кирилла и Андрея, кто первый раз отправились в дальний путь; за ветеранов вольных путешествий и за всех, кто сейчас в пути; за успешное возвращение когда-нибудь домой; за великий русский народ и за все гостеприимные народы; за всех, кто помогал нам в пути; за отца Джона из Лусаки и за добрых деятелей всех религий; за фотоплёнки, переданные нами в Москву, чтобы их не потеряли; и за то, чтобы мы не переругались друг с другом и опять встретились когда-нибудь в России! Хорошо, что это были сок и газировка, а не более ценимые среди наших соотечественников напитки.