Луис Ламур - Разведчик Страница 11

Хондо медленно побрел по склону: всюду валялись коробки из-под патронов, стреляные гильзы. Два, три мертвеца.

Он перешел на другую сторону: здесь было еще больше убитых, мелькнуло несколько неестественно белых тел. Хондо поднялся на вершину; ему открылась ужасная картина поражения кавалеристов из армейской группы «С»: трупы воинов, лежащие в лужах крови, с изуродованными лицами; страшно было смотреть на скальпированные головы многих из них.

Он узнал Дэвиса, лейтенант лежал с простреленной головой, уткнувшись лицом в траву и откинув в сторону левую руку. Рядом с командиром распластался верный Кланахан.

Хондо Лэйн вынул сигарету и зажег спичку. Затянулся и поискал глазами старину Пита Бриттона. Смерть его застала в ярдах тридцати от лейтенанта.

Пит держался дольше других: вокруг него было много стреляных гильз и валялись две винтовки. Индейцы, готовые любой ценой доставать оружие, не взяли их. Не тронули они и тело Бриттона: апачи уважали сильных врагов, это была дань уважения павшему в бою противнику. На лице старика застыла ужасная гримаса смерти.

Пора уходить. Вскочив в седло, Хондо бросил вокруг последний взгляд и вдруг заметил бумажный квадрат, лежавший на траве. Это было письмо, адресованное миссис Марте Дэвис.

Хондо пустил коня рысью. Апачи одержали победу, очень важную для себя, но потеряли воинов не меньше, чем армия. Индейцы забрали с собой убитых и раненых, — вниз но склону тянулись полосы примятой травы, кое-где бурой от засохшей крови.

Вдруг налетел порыв ветра, рванул гриву коня и бросил в лицо всадника первые тяжелые капли дождя. Утеревшись рукавом, Хондо полез в седельную сумку и вынул оттуда ветровку. Надев ее, Хондо направил коня вниз, подальше от холмов, куда могла ударить молния. В небе грохнуло, на мгновение природа оцепенела, но сразу же на землю обрушились потоки ливня. Вокруг стало светло от сверкавших молний, в воздухе запахло серой и мокрой травой.

Конь рвался вперед, и Хондо пустил его галопом. Все вокруг окутала стена дождя. Здесь, в низине, всего за несколько минут образовался поток коричневой воды, стремительно катившийся в серую мглу. Хондо поднялся чуть выше по склону, куда вода еще не доходила. Неожиданно впереди течение делало резкий поворот в сторону. Хондо натянул поводья. Вода уже доходила коню до колен, еще мгновение и берег уйдет из-под ног. Хондо всадил «шпоры в бока коня, испуганное животное заржало, но тут же бросилось в бурлящий поток дождевой воды. Мимо несло сухие ветки, клочья травы и всякий мусор. На середине вода доходила коню до брюха, животное с трудом боролось с течением. Один раз их едва не сшибло бревно, вдруг выплывшее из-за поворота. Но понемногу становилось все мельче, и, наконец, копыта твердо уперлись в скользкую глину, и конь тяжело вынес всадника на твердое место.

— Молодец, мальчик, — похлопал его по шее Хондо.

Дождь хлестал по лицу, земля превратилась в грязную жижу, из-под копыт коня взлетали струи грязи; холодный ветер обжигал тело седока. От ярких вспышек в небе было светло, как днем. Все живое сейчас сосредоточилось в этих двух существах, отделенных от всего мира серой стеной бушующей стихии.

Из темноты вынырнуло и промелькнуло в потоке воды вывороченное с корнем дерево; словно о помощи взывало оно, вытянув вверх скрюченные сучья. Трава полегла и отливала матовым цветом.

Он ехал не останавливаясь — негде было остановиться — торопился успеть: перед глазами стоял маленький домик в долине и не покидала мысль об Энджи.

Вдруг впереди что-то блеснуло, и Хондо пришпорил коня. Это оказалась наполовину вросшая в склон холма крыша землянки, передняя стена которой была сложена из крупных камней. Хондо подъехал поближе, соскочил на землю и распахнул дверь. Внутри было просторно и сухо.

Большого труда стоило провести в дверь упирающегося коня, но и это, наконец, удалось сделать Лэйну. У одной из стен Хондо увидел вкопанный столб и рядом с ним ясли; он привязал коня к столбу, потом сбросил с себя намокший плащ, взял сложенные кем-то до него сухие сучья и разжег костер. Оставалось еще немного овса в мешке, и Хондо высыпал все в ясли.

Пламя быстро разгоралось, и в землянке стало сразу уютнее и теплее. Хондо заложил дверь на засов, поел и лег на нары вздремнуть. На земляных стенах изгибались причудливые тени от костра, дождь неумолимо хлестал по крыше. Мысли об Энджи не давали ему покоя. Как он мог оставить ее с ребенком, оставить на верную смерть?

Хондо не заметил, как уснул. А дождь все лил и лил, смывая следы крови с тел убитых солдат, лежащих по склонам холмов, уставив в сверкающее небо открытые глаза. Лейтенант Крейтон Дэвис, ветеран Гражданской войны, любимец на балах в Ричмонде, теперь покоился вместе с товарищами, уткнувшись лицом в раскисшую землю.

Хондо проснулся, почувствовав, что стало холодно; пламя давно погасло, и от золы поднималась тонкая струйка дыма.

Дождь перестал, и стих ветер. Хондо распахнул дверь и вышел наружу. Сквозь разорванные тучи проглядывало чистое небо, отдаленный грохот грозы доносился из-за гряды гор, черневших на западе.

Лэйн вывел коня, подтянул подпруги и вскочил в седло. На запад.

Впереди показался слабый дымок, мимо промелькнули вымытые дождем стены домов, яркая крыша магазина и воинский пост.

Хондо Лэйн надвинул шляпу плотнее и пришпорил коня. Слава богу, сюда еще индейцы не добрались.

Но вновь его мысли обратились к женщине и ребенку из маленькой долины: как они сейчас там? За эти дни могло произойти все, что угодно. Хондо сжал в руках поводья и стиснул зубы.

Глава 6

Гроза не миновала и фермы Энджи Лоуи. Мгновенно что-то лопнуло в небе, на потрескавшуюся землю обрушились потоки воды, и в воздухе запахло взбитой мокрой пылью. Дождь хлестал по крыше; пересохшая земля жадно впитывала воду. Но в доме было тепло, уютно и пахло свежесваренным кофе.

Джонни был необычайно серьезен в этот день.

— Мама, а дядя вернется?

— Не знаю, Джонни.

Тот же вопрос задавала она себе весь день. Вернется он? А собственно, зачем? А если, да? Что она будет делать?

Эта мысль смутила ее. Что значит «будет делать»?

Вконец расстроившись, Энджи занялась уборкой: вытерла пыль и помыла полы. Потом взялась стирать белье: ей нужно было чем-то постоянно отвлекать себя от навязчивых мыслей о Хондо, но все напрасно.

Вспоминая подробности их встречи, она пыталась убедить себя, что Хондо жестокий и грубый… Его отношение к Джонни… Но в глубине души Энджи чувствовала — Хондо в действительности другой, и под его напускной жесткостью скрывается чистая натура.

Он, должно быть, воспитывался в суровых условиях. Энджи вспомнила, как Хондо вскочил с постели, с револьвером в руке, словно и не спал вовсе. Видимо, непростая жизнь научила его быть всегда настороже.