Зейн Грей - В прериях Техаса Страница 18

Она представила себе его, каким видела при свете солнца. Затем перед ней всплыло его лицо, более возмужалое, похудевшее, ставшее более серьезным и вдумчивым. Появились у него некоторые черточки, которых не было раньше, появилась короткая, густая бородка, такая же красивая и белокурая, как волосы. Воздух широких равнин, и ружейный порох, и пот, и загар сказывались на нем так же, как на Джэтте и его товарищах. Этим объяснялась, вероятно, вся перемена, происшедшая в нем.

Только глаза его и звук его голоса, казалось, остались те же. И вспоминая их, она поняла, как обрадовался он, встретив ее снова. Он был так же счастлив, как она. В этом не было никакого сомнения. Отсутствие друзей, одиночество всегда порождали сильнейшую —жажду любви, и эта суровая жизнь в стране бизонов, в обществе грубых мужчин и женщины, которая ненавидела ее, только усиливала ее потребность в друге и защитнике. Все это Милли понимала, она могла найти оправдание для себя, но это не имело для нее никакого значения. Слишком внезапно все это произошло.

Погрузившись в свои новые переживания, Милли не замечала, как проходили часы. Но когда темнота в ее палатке рассеялась, и на парусине появились колеблющиеся тени листьев, она поняла, что взошла луна. Вся дрожа, она прислушалась. В лагере было тихо. Когда охотники легли спать? Только шорохи насекомых и мягкий шелест ветра нарушили мертвую тишину. Она выглянула из палатки. Сквозь деревья был виден серебристый свет восходящей луны. Сердце сильнее забилось у Милли, когда она увидела, как показался белый диск и, почти незаметно поднимаясь вверх, превратился в половину огромной прекрасной луны, пересеченной черными ветвями деревьев.

— Время идти, — прошептала она и почувствовала холодную дрожь. Она понимала, какая опасность грозит ей, но не боялась. Если бы ее застигли на свидании с возлюбленным, она была бы жестоко избита, может быть, даже убита. Но ничто не могло удержать Милли.

Осторожно выползла она на руках и ногах и поползла от палатки, держась в тени. Ярко горело одно полено в костре. Едва заметно белели палатки, и чутким слухом она уловила тяжелое дыхание спящего усталого человека. Наконец, поднявшись, она тихо пошла и скоро потеряла из виду весь лагерь, только пламя костра еще мелькало вдали. Затем она повернула по направлению к тропинке, проложенной по подъему.

Она уже не боялась, что ее поймают, она была только нервно возбуждена. Она не знала, где искать тропинку, знала только что тропинка эта начинается где-то у подъема. Она найдет ее. Какие огромные темные деревья! Густо лежали тени. Только то тут, то там виднелись серебристые лунные блики. Наконец она нашла тропинку, и сердце ее забилось сильнее. Он, должно быть, ждет ее. Что ей сказать ему?

Чем выше поднималась она быстрыми и неслышными шагами, тем тень под деревьями становилась менее густой. Наконец, Милли добралась до ровной поверхности; деревья теперь, уже кончались, и вдали видна была огромная, залитая лунным светом равнина. Она шагнула дальше, точно гонимая какой-то силой, торопясь увидеться с ним. Бегом пронеслась она несколько последних ярдов.

Очутившись в ярком лунном свете, она остановилась, в ожидании, оглядываясь кругом, и почувствовала всю страшную важность этого момента. Он был ее единственным другом. Где он? Не пришла ли она слишком рано? Если он не… В этот момент высокая темная фигура появилась в лунном свете.

— Милли! — раздался тихий, радостный голос. Том быстро подошел к ней и отвел ее в тень.

Душевный подъем и напряжение, приведшие ее сюда, внезапно сменились слабостью. Его присутствие, его голос, его прикосновение произвели в ней непостижимую перемену. В отчаянии она вспомнила о своей решимости не вести себя так, как при первой встрече с ним здесь.

— Я думал, что вы так и не придете, — сказал он.

— Я… опоздала? — прошептала она.

— Это ничего, теперь вы здесь, — ответил он и обнял ее.

— О… не надо, — умоляюще произнесла она, отклоняясь от него.

— Почему, разве это нехорошо? — с внезапной тревогой спросил он.

Молча, томимая сладостной мукой, стояла Милли около него, вся охваченная трепетом.

Том взял ее за подбородок и заставил поднять голову, чтобы увидеть ее лицо.

— Взгляните на меня, — настойчиво сказал он и слегка привлек ее к себе. — Разве вы не знаете, что все это значит, не знаете, что я чувствую?

Милли показалось, что она не выдержит и упадет. Последние остатки силы и мужества исчезли. Однако она заставила себя взглянуть на него и даже в тени деревьев увидела, как горят его глаза.

— Как могу я знать… Когда вы никогда не говорили… мне?.. — задыхаясь прошептала она.

— Я люблю тебя… вот что, — вырвалось у него. — Разве это нужно было высказать тебе словами?

Как ни ясно и решительно это было сказано, она не могла этого понять. Он совершенно лишил ее воли. Она склонилась головой ему на грудь.

— Милли, может быть, я обидел тебя? — спросил Том, склонившись над ней.

— Чем же вы могли обидеть меня?

— Так ты должна показать мне, что я мил тебе.

— Разве это нужно высказать тебе словами?

— Нет, — тихо ответил он и наклонился к ее губам. — Но докажи мне это.

Милли, может быть, уступила бы его настойчивости и поцеловала бы его, если бы вся сила не иссякла у нее под влиянием его пылкой страстности. Но она могла только склониться к нему и уцепиться за него слабыми руками, счастливая и измученная. Мгновение он молча обнимал ее.

— Как твое имя? — вдруг спросил он.

— Милдрет Фэйр, — еле слышным голосом ответила она.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать… скоро будет восемнадцать.

— Любила ли ты кого-нибудь до меня?

— О нет!

— А! Значит, ты любишь меня? — спросил он и поцеловал ее в щеку.

— Разве ты не знаешь, что люблю?

— Хочешь быть моей женой? — живо спросил он.

— Да, — шепнула она.

— Когда?

— В день моего совершеннолетия… если ты захочешь так скоро жениться на мне.

— Захочу ли я! Меня так сразу повлекло к тебе, что я почувствовал себя растерянным, несчастным. Сначала это не было так ужасно. Это постепенно росло во мне. Но полюбил я тебя с того момента, как сказал, что, может быть, никогда не увижу тебя. Помнишь?

— Да, Том Доон, я помню это так же хорошо, как ты.

— О, ты помнишь? Когда же ты полюбила меня? Мне интересно знать это. Скажи, когда?

— С той минуты, как я взглянула на тебя, когда ты остановился около лошади.

— Милли! — Он не верил и, чтобы убедиться в своем счастье, стал ласкать и целовать ее.

Некоторое время спустя, когда они сидели, прислонившись к дереву, и он обнимал ее за талию, Милли рассказала ему историю своей жизни. Недолго останавливалась она на своем детстве с его бедностью и тяжелой работой на ферме, на тщетных надеждах и стремлениях своих школьных лет, на последних мрачных месяцах с их тяжелыми переживаниями.