Дэвид Томпсон - Король горы Страница 30

— Он благодарит тебя за то, что ты убивал кайова. Они враги шайенов, — тихо объяснил Зик..

— Но их почти всех убил ты!

— …А еще он говорит, ты всегда будешь желанным гостем в его жилище, — перевел Зик. Похоже, после того, как шайен вытащил стрелу, дядя немного взбодрился. Он смотрел на индейского воина, прижимая локоть к ране.

— Скажи ему спасибо.

Зик передал шайену сообщение, и лицо дяди озарила улыбка.

— Он говорит, его зовут Белый Орел. Запомни, Нат.

— Запомню.

— Белый Орел говорит, что надеется со временем достойно отблагодарить тебя за услугу, оказанную его племени… Убийца Гризли.

— Убийца Гризли?

— О, разве я не сказал тебе? — Дядя улыбнулся. — Белый Орел видел, как ты дрался с медведем. Он назвал тебя Убийца Гризли, и теперь все шайены будут знать тебя под этим именем.

— Ты что, шутишь?

— Серьезен, как никогда.

— Что мне делать?

— Предоставь это мне.

Зик сделал еще несколько жестов. Белый Орел сообщил что-то в ответ, потом указал на Натаниэля, добавив несколько фраз на своем языке.

— Он верит, что ты один из тех немногих, с кем Всевышний Дух пребывает во всех их земных делах. Это дар, редкий для белого. Белый Орел говорит, он понял все, увидев, как ты боролся с медведем. Всевышний Дух направлял твою руку, — перевел Зик.

— Всевышний Дух?

— Некоторые племена верят в Творца, Высшее Существо. Трудно объяснить, что индейцы вкладывают в это понятие. Смысл, насколько я его понимаю, легче всего передать словами «Всевышний Дух».

— Поблагодари его от меня.

— У меня есть идея получше. Подари ему один из запасных пистолетов.

— Что?

— Отдай Белому Орлу пистолет.

— Ты уверен?

Идея дать индейцу оружие, которое он сможет обратить против траппера или солдата из форта Ливенуорт, показалась Натаниэлю не внушающей доверия.

— Кто из нас прожил тут десять лет? Кто знает индейцев как свои пять пальцев? — рассердился Зик. — Дай Белому Орлу пистолет. Он станет твоим другом. А для индейца дружба не пустой звук.

Натаниэль поставил пистолеты на предохранитель и протянул индейцу один из них:

— Вот. Возьми, в знак дружбы.

Белый Орел посмотрел на подарок, потом на Натаниэля, взял пистолет, повертел в руках, оглядывая со всех сторон, и заткнул за пояс. После минутного раздумья воин вынул из волос перо и протянул молодому Кингу.

— Брать? — спросил Нат.

— Возьми, иначе ты нанесешь ему страшное оскорбление, — объяснил Зик.

Взяв перо, Натаниэль невольно залюбовался, такое оно было красивое, блестящее.

— Спасибо тебе, Белый Орел, — поблагодарил он.

— Пристрой его себе на голову, — распорядился Зик.

— Ты что, шутишь?

— Проклятье, Нат! Сколько можно задавать глупые вопросы?! Для индейцев перо не украшение, а знак отличия, как медали в армии. Давая перо в благодарность за подарок, Белый Орел оказывает тебе великую честь. Такие перья носят только воины, которые проявили особую доблесть в бою.

Натаниэль покрутил перо в руке:

— А как его прикрепить, чтобы не свалилось?

— Придумай что-нибудь. Срежь, к примеру, с рубашки полоску кожи, сделай тесемку…

Чувствуя, что Белый Орел и остальные шайены внимательно следят за ним, Нат достал нож, срезал с рубашки бахрому, обвязал ею голову. Как посмеялась бы Аделина, если бы видела, чем он занимается! Натаниэль почувствовал себя идиотом, но тут же осознал, что, во-первых, невеста осталась на далеком Восточном побережье, во-вторых, ему необходимо перенять обычаи Дикого Запада и, наконец, в глазах индейца перо — подарок не менее, а в каком-то плане даже более ценный, чем пистолет.

Нат заткнул перо за тесемку и посмотрел воину прямо в глаза:

— Благодарю тебя еще раз.

Белый Орел кивнул; повернувшись к Изекиэлю, индеец сказал еще что-то на языке жестов. Зик ему ответил.

Чувствуя себя не в своей тарелке из-за того, что не понимает, о чем они говорят, Нат торжественно пообещал себе, что при первой же возможности начнет учить язык жестов. Он посмотрел на дядину рану, удивляясь, как тот справляется с такой болью.

Завершив разговор коротким кивком, Белый Орел повернулся и вскочил на лошадь. Мгновение спустя индейцы уже скакали на восток.

Натаниэль вздохнул. Он был до глубины души поражен этой встречей и благодарил Провидение за то, что остался в живых. Юноша опустился на колени рядом с дядей:

— Говори, что делать, я позабочусь о тебе.

Изекиэль кивком указал на лошадей. Во время стычки с кайова они сбежали с вершины холма и теперь мирно щипали травку внизу.

— Вначале пригони лошадей, потом разберемся со мной.

Собрать лошадей оказалось несложно. Натаниэль ухватил за поводья свою кобылу, потом отловил дядиного мерина, двух вьючных кобыл и трех коней, которые, по дядиному выражению, «достались в наследство от Ганта и компании». Вскоре Нат поднялся на холм, ведя за собой всю семерку.

— Теперь самое сложное, — сказал Зик и начал стягивать рубашку; каждое движение давалось с трудом, лицо перекосилось от боли.

Натаниэль помог дяде снять залитую кровью одежду. Дырка от стрелы была шириной в палец. По краям подсыхала кровь.

— Мне повезло, — сказал Зик. — По-моему, важные органы не задеты и крови я потерял немного. Надо прижечь, чтобы не нагноилось, и все будет в порядке.

— А как прижечь?

— Хвороста нет, огонь развести не получится. Открой сумку, ту, которая на серой лошади. Там бутылка виски.

Натаниэль сходил за бутылью. Увидев, как дядя льет виски в рану, Нат содрогнулся. Ему было страшно представить, какие мучения тот испытывает в эту минуту! Зик, с трудом сдерживая стон, выпрямился и протянул бутылку племяннику:

— Влей побольше со спины.

Натаниэлю стало дурно. Но он все же встал у дяди за спиной, Зик нагнулся:

— Постарайся не пролить, нечего тратить попусту драгоценную жидкость.

— Я не знал, что ты пьешь.

— Под настроение я любого перепью. Кроме Шекспира.

— Поскорее бы с ним познакомиться, — сказал Натаниэль и осторожно наклонил бутылку над отверстием от стрелы.

Зик дернулся и застонал.

— Боль, должно быть, адская, — посочувствовал Нат.

— Адская боль — это когда медведь вырывает кишки. А это так, ерунда.

— Еще?

— Нет, хватит. — Зик выпрямился, взял у Натаниэля бутылку и сделал несколько жадных глотков.

Нат посмотрел на безжизненные тела кайова:

— Похоронить их?

— Врагов не хоронят, Нат. Оставь их грифам и койотам. Если хочешь, можешь снять скальпы.

— Скальпы?

Изекиэль кивнул:

— Мы победили в честном бою. Скальпы теперь принадлежат нам, а они на вес золота. Снять скальп — честь для воина. Ну же, сделай это.

Ошарашенный, Натаниэль оглянулся на трупы, потом, растерянно моргая, посмотрел на дядю. Изекиэль представал перед ним в совершенно новом свете. Нат и раньше обращал внимание на то, что характер Зика заметно меняется по мере их продвижения на запад, — дядя погрубел, стал много жестче, чем был в Сент-Луисе. Но только в эту минуту он до конца осознал, как сильно Зик переменился с тех давних счастливых деньков в Нью-Йорке.