Луис Ламур - Винтовка Фергюсона Страница 30

Я долго всматривался в окружающее, затем лег и напился до отказа. Поплескал себе в лицо и в глаза холодной жидкостью. Не задерживаясь дольше, переступил ручей и торопливо зашагал к краю осиновой рощи. Оттуда хорошо просматривался осыпающийся косогор, ведущий к гребню горы, — обнаженный, безжизненный.

Никто не выстрелил… все спокойно.

Ребенком, охотясь ради мяса в лесах Востока, я часто изображал индейца, и теперь я двигался, как в той игре. Выбирая лучшее прикрытие, меняя направления, резко сворачивая назад, потом обратно. Прятаться было где.

Неожиданно мне открылся превосходный вид на дно долины. Протяженный луг, по нему протекает речушка, у воды осины, и ветлы, и пара тополей. И низкий кустарник, какой именно, издали не разглядеть. На траве кормится с полдюжины сурков.

Кого я был счастлив видеть, так это их. Пугливые зверьки кинутся по норам при малейшем подозрительном шевелении.

Сидя неподвижно, точно статуя, я рыскал глазами по низине, пытаясь различить, где трава была потревожена: знак проходивших. Ничего не обнаружил. Деревья росли редко и, исключая тополя, невысоко.

Где бы могли находиться мои друзья сейчас? И где Рейфен Фолви?

Сосредоточившись на таких раздумьях и всматриваясь в заросли подо мной и обрыв напротив, я едва зарегистрировал тонкий посвист сурков. Он коснулся поверхности сознания, но не достучался до меня, пока меня не привлекло отсутствие движения. Сурки пропали.

Впившись обеими руками в винтовку, я покатился в гущу и остановился, лежа на животе и опираясь на локти, ружье наготове.

Они появились незамедлительно, двое во главе — одного я видел раньше, — в десятке ярдов позади Рейфен Фолви, следом остальные. Головорезы. Поискать и поискать. Проехали мимо. Вдруг Фолви издал клич; два ряда всадников мгновенно развернулись в противоположных направлениях и ринулись в заросли. Маневр был рассчитан на то, чтобы спугнуть всякого, кто окажется на дороге, — и сработал.

Один из них несся прямо на меня, и я прострелил ему грудь. Он вскинул руки и свалился, ударившись оземь меньше чем в двадцати ярдах от меня, мертвый прежде, нежели коснулся травы. Мелькнула дикая идея схватить освободившегося коня, но в следующий миг я летел к тесной группе елей, прыгая через валежник, пригибаясь за скалами. Пробежал открывшимся коридором между стволами, бросился направо, к горному боку. Позади стреляли и вопили, кто-то проскакал во весь опор мимо. За камнями и кустами я остался незамеченным, но не пройдет минуты, они замкнут вокруг меня кольцо.

Справа показался промежуток, слишком узкий для лошади, и, задыхаясь после бега, я боком пролез туда. Открылась плотно заплетенная кустарником впадина; я увидел проход, как будто используемый животными, и, опустившись на колени, заполз внутрь. По счастью, сохранив достаточно трезвомыслия, чтобы рассыпать позади себя листья и согнуть ветку, закрыв отверстие.

Опираясь на колени и локти, я пробирался, как червяк, дальше. Вокруг без просвета теснились непролазные заросли, изрядную долю которых составляла ежевика с острыми, точно иглы, шипами. Но звери действительно здесь проходили, прошел и я. Наконец уперся в площадку голубоватого камня, усыпанную упавшими сверху кусочками. Тонкие осинки поднимались и тут. Я встал и лицом к ним перезарядил ружье.

Враги не дальше от меня чём в сотне ярдов, и найти меня — для них вопрос времени, только. Что бы мне сейчас пригодилось — это место, куда спрятаться. Или где занять оборону.

Сердито заорал Фолви. Прогремел выстрел, сразу несколько… тихо.

Я помедлил, прислушиваясь. Но они же ищут меня, знают, что я прижат к горе. Я спустился по сухому руслу — над головой танцуют листья осин, — повернулся и обнаружил по правую руку от себя отвесную каменную стену высотой самое малое тридцать футов, и никакого прохода!

Спокойный, укрытый тенью уголок. Листва пропускает солнечные пятна. Я пошел дальше, заботясь, чтобы не создавать шума. Слева — за скалами и растительностью неприятель, справа — обрыв, на который и белке не влезть!

Скоро они обнаружат: кусты и скальные обломки не заполняют все пространство до стены. Увидят то давнее русло… Тут оно кончилось. Каменный желоб, которым я шел, свернул направо, повел было вниз и оборвался.

Из-за поворота за моей спиной донесся крик. Нашли-таки мою укромную дорожку. Остались секунды до момента, когда я буду драться за свою жизнь.

Бросив поспешный взгляд вокруг, я обратил внимание на не замеченную перед этим черную щель у подножия скалы, куда, очевидно, раньше уходила вода. Щель была узкой, но если? А предположим, ход отвесно падает футов этак пятьдесят — сто во мрак? Добьюсь, что застряну со сломанной ногой в пещере без выхода. Не очень манящая перспектива.

Все же может там попасться опора для ног, что-нибудь, за что уцепиться…

Я встал на колени, потом растянулся плашмя, ерзнул ногами вперед, в дыру. Извиваясь, заполз глубже, щупая, на что поставить ногу, снаружи торчали только мои руки, голова и ружье.

Что-то цапнуло меня!

Не успев вскрикнуть, я оказался сдернут вниз и шлепнулся на песок. Седой старик в обтрепанной грязной коже прилаживал в щель камень.

— Ш-ш! — прошипел он. — Мчат сюда вовсю!

Снаружи затопали сапоги, люди перекликались; не найдя ничего, принялись чертыхаться. Трещали кусты, подметки скребли камень.

— К лешему, бьюсь об заклад, он тут вообще не проходил! — произнес кто-то.

— Посидим малость, пускай злость выпустят, — прошептал старик. — Долго не проваландаются.

Слишком выбитый из колеи, чтобы ответить, я сел, сжимая в руках ружье… которого не было.

Из щелки вокруг булыжника, закрывшего мои входные ворота, пробивался слабый свет. Мой «фергюсон» находился в руках другого, и дуло указывало прямо на меня!

Глава 16

Державшие винтовку руки, корявые от старости, сохраняли массивность и силу.

— Сиди смирно и не рыпайся, малый. Я не дам им отыскать тебя. Или меня. — Говоривший хихикнул.

Слышно было на удивление хорошо. Возня и скребыхание продолжались, потом опять прозвучал чей-то голос, уже дальше:

— С этой стороны никто не приходил. Куда-то в бурьян затыркался.

Шаги отдалились, и я медленно оглядел все кругом. Пещера, в поперечнике примерно двадцати футов, в длину набирала больше, суживаясь к выходу. По-видимому, вливавшаяся через щель вода кружила тут водоворотом, потом находила отдушину, размытую в течение лет.

Пол состоял из песка на каменном основании. Там и сям валялись принесенные водой деревяшки, на уступе сидело старое гнездо мешотчатой крысы:

Старик выпрямился. В свое время он, очевидно, отличался неимоверной силой. Даже сейчас его запястья бросались в глаза толщиной и крепостью. Плечи слегка сутулились, словно у гориллы. Отвернувшись, он подобрал свое ружье, прислоненное к стене, протянул мне мое.