Зейн Грeй - Пограничный легион Страница 34

В эту минуту взгляд Жанны упал на подходившего Джима Клайва. В его походке сквозили беззаботность и неряшливость; с папироской в зубах, с синими кругами под глазами, он всем своим существом олицетворял полную распущенность. Сердце Жанны судорожно сжалось. Она чувствовала себя достаточно смелой, чтобы, подойдя к нему и сорвав маску, сказать: «Я — твоя Жанна». Однако это должно быть последним выходом для нее. Внезапно шум покрылся одним криком. Бандит громадного роста указывал на густые облака пыли вдали.

— Лошадь Джесси Смита! — заорал высоченный. — Келс, выходи!

— Что случилось?! — воскликнул Келс. — Ого! Кто это там скачет без седла?

— Несется, как дьявол!

— Бликки! — гаркнул длинноногий. — Келс! Я вижу лошадь Джесси Смита.

Келс издал странный, ликующий возглас. Взволнованная болтовня мужчин сменилась сдержанным гулом. Бликки мчался вверх по холму. Он низко висел на боку своей лошади, словно индеец, и вместе с лошадью со страшным стуком въехал прямо на террасу. Бандиты разбежались в разные стороны. Испуганная лошадь уперлась и начала бить копытами. Лицо Бликки было серым, глаза бросали дикие взгляды.

— Джесси тут! — хрипло крикнул он Келсу. — Свалился с лошади… измучился. Он требует тебя… и всю банду. Он видел на целый миллион долларов золотого песка.

Сначала наступила тишина, а затем все разом закричали и задвигались. Бликки круто повернул лошадь. Келс бросился бегом, а за ним последовала и вся его взволнованная свирепая свора.

Жанна тут же решила использовать представившуюся возможность. Всю эту возбужденную сцену она проследила от начала до конца, не выпуская из вида Джима Клайва. Когда все побежали, он тоже поднялся, чтобы последовать за своими товарищами. Но Жанна подбежала к нему и схватила его так крепко, что он даже пошатнулся от такого неожиданного тормоза.

— Мне нужно поговорить с вами!.. Там, под кедрами, сейчас же, — прошептала она, задыхаясь от волнения. — Дело идет о жизни и смерти, обо мне!

Едва лишь она выпустила его руку, как он сделал движение, чтобы схватить край ее маски; однако она ловко увернулась.

— Кто вы? — резко спросил он.

Келс и его люди, перепрыгивая по очереди через ручей, устремлялись по поляне все дальше и дальше. Им ничего больше в мире не хотелось, как поскорее найти Джесси Смита и услышать от него самого о богатстве новых приисков.

— Идемте! — воскликнула Жанна.

Она обогнула угол блокгауза и остановилась, чтобы посмотреть, последовал ли за ней Джим. Он послушался ее. Тогда, завернув за дом, Жанна взбежала вверх по холму и у первых деревьев снова остановилась. Клайв следовал за нею, и Жанна, задыхаясь, спотыкаясь, побежала дальше. Наконец они очутились среди группы кедров и сосен, которые вскоре скрыли из глаз крыши разбойничьих блокгаузов. Жанна облегченно вздохнула, и в ее вздохе смешалось чувство радости и страха. Наконец-то! Внезапно дорогу преградил упавший кедр. Здесь она будет ждать. Так приятно прислониться к стволу дерева. Клайв приближался к ней громадной, шагающей тенью. Никогда еще она не видела его таким. Еще секунда — и он тоже вышел на полянку.

— Скажите мне еще раз… — сказал он, запинаясь. — Мне кажется, что я пьян или сошел с ума.

Но Жанна не находила слов. Протянув свои дрожащие руки, она медленно подняла их к лицу и вдруг, тяжело дыша, сорвала свою маску…

— Джим!.. Джим!.. Я — Жанна! — едва прошептала она своими онемевшими губами.

— Жанна?! — прохрипел он.

Точно пантера, подскочил он к ней, сильной рукой схватил за воротник ее блузки и, когда Жанна упала на колени, потащил за собой. Девушка изо всех сил боролась с его железной хваткой, но ворот блузы так сдавил горло, что она не могла издать ни одного звука. Джим не смотрел на нее, зато она могла хорошо видеть его. Все его тело сотрясалось от внутренней жестокой борьбы, лицо выглядело страшно, волосы стали дыбом. Он тащил ее за собой как будто она была пустым мешком. Точно животное, выискивал он темную яму или угол, чтобы спрятать ее. Жанна задыхалась. Все предметы заволоклись перед ее глазами, и она начала отбиваться почти инстинктивно. Внезапно петля вокруг ее горла ослабла; Жанна с хрипом втянула в легкие воздух; красная завеса спала с ее глаз. Она все еще лежала, а Клайв стоял перед ней, подобно серому демону, направляя на нее свой револьвер с взведенным курком.

— Молись теперь о себе да и обо мне!

— Джим!.. О, Джим… Ты и себя хочешь убить?

— Да. Но теперь молись — скорей!

— О, тоща я буду молить бога — не о себе, а об одной лишней минутке жизни… чтобы все рассказать тебе, Джим!

Лицо Клайва выразило сильную борьбу, и рука, державшая револьвер, задрожала. Ответ Жанны был ударом молнии в мрачную бездну его нестерпимых мук. Жанна видела это и, подняв к нему свое лицо, протянула руки.

— Чтобы… все рассказать тебе… Джим! — молила она.

— Что рассказать? — грубо крикнул он.

— То, что я невинна, что я такая же чистая, как и прежде… Дай мне все рассказать… О, ты в заблуждении… в страшном заблуждении!

— Теперь я вижу, что я действительно пьян… Ты, Жанна Рэндел. Ты в этой одежде, подруга Джека Келса. Даже не его жена! Ты — мишень для насмешек этих грязных бандитских рож. И ты еще смеешь говорить, что ты невинна, чиста… Тоща почему ты сама же отказалась покинуть Келса!

— Я боялась… боялась, что тебя убьют! — простонала она, ударяя себя в грудь.

Все это казалось ему сплошным кошмаром, безумием, бредом пьяного. Видеть ее, Жанну, здесь в этом вызывающем мужском костюме, на коленях, с протянутыми к нему руками, умоляющую верить в ее невинность…

Быстрые, отрывистые слова слетали с ее уст:

— Ты только выслушай! Я поехала за тобой на двадцать миль от Хоудли. Встретила Робертса, он поехал провожать меня. Его лошадь оступилась, и мы сделали привал. Затем неожиданно к нам подъехал Келс, с ним были еще двое. Они разбили лагерь возле нас. Наутро Келс убил Робертса и увез меня. Затем убил и тех других, чтобы захватить меня целиком для одного себя… Мы проехали среди гор в ущелье… Там он напал на меня, и я… пристрелила его. Но оставить его я не могла… Не могла дать ему умереть!

Жанна страшно торопилась, говоря это, но, увидев лицо Клайва, снова приобрела силу и дар речи.

— Келс выдает меня за свою жену, чтобы обмануть всех мошенников и Гульдена. Он хотел спасти меня от них. Однако, они раскрыли тайну. Это Келс заставил меня носить эту бесстыдную одежду. Келс ничем не обидел меня, ни он, ни другие. В нем есть еще что-то хорошее, и я умею вызывать в нем этот остаток доброты… О, он любит меня, и я больше не боюсь его… То было страшное время для меня, Джим, но я по-прежнему такая же девушка, какой ты знал меня… какую ты…