Зверобой, или Первая тропа войны - Джеймс Фенимор Купер Страница 43

Юдифь принимала живое участие в этой беседе. Делавар без труда понимал все, что она говорила, но отвечал он на своем языке, и его реплики и замечания должен был переводить Зверобой. За полчаса Юдифь много выиграла в мнении своего собеседника. Она быстро решала вопросы, предлагала смелые и уверенные планы, и все ее суждения были глубоко продуманы. Сложные и разнообразные события, которые произошли после их встречи, одиночество девушки и зависимое ее положение заставили ее относиться к Зверобою как к старому, испытанному другу, и она доверилась ему всей душой. До сих пор Юдифь относилась к мужчинам настороженно, но теперь она отдалась под покровительство молодого человека, который, очевидно, не таил против нее дурных намерений. Чистота его мыслей, наивная поэзия чувств и даже своеобразие его выражений — все это способствовало возникновению привязанности, такой же чистой, как внезапной и глубокой. До встречи с Зверобоем у Юдифи было много поклонников и ценителей ее красоты, но все они смотрели на нее как на хорошенькую игрушку, и она сомневалась в искренности их напыщенных и приторных комплиментов. Красивое лицо и мужественная фигура Непоседы не искупали его шумного и грубого характера. Зверобой же был для Юдифи олицетворением прямоты, и его сердце казалось ей прозрачным, как кристалл. Даже его равнодушие к ее красоте, вызывавшей восхищение всех мужчин, подстрекало тщеславие молодой девушки и еще сильнее раздувало в ней искру нежного чувства.

Так прошло около получаса; все это время ковчег медленно скользил по воде. Окружающая тьма сгущалась.

На южном берегу уже начинали теряться в отдалении темные лесные массивы, а горы отбрасывали тень, которая закрывала почти все озеро. Впрочем, на самой его середине, где на водную поверхность падал тусклый свет, еще струившийся с неба, узкая и слабо мерцавшая полоса тянулась по прямой линии с севера на юг. По этому подобию Млечного пути и подвигался ковчег, что значительно облегчало работу рулевого. Юдифь и Зверобой, прекратившие оживленную беседу, любовались торжественным спокойствием природы.

— Какая мрачная ночь! — заметила Юдифь после продолжительной паузы. — Надеюсь, нам удастся найти замок.

— Да, вряд ли мы его прозеваем, если будем держаться по самой середине озера, — отозвался молодой человек. — Сама природа указала нам здесь дорогу, и как бы ни было темно, нам нетрудно придерживаться ее.

— Вы ничего не слышите, Зверобой? Мне кажется, будто вода плещет где-то совсем близко от нас.

— Правда! Что-то действительно движется в воде. Должно быть, рыба. Эти твари гоняются друг за дружкой, совсем как люди или сухопутные звери. Вероятно, одна из них подпрыгнула в воздух и затем опять погрузилась в свою стихию. Никто из нас, Юдифь, не должен покидать свою стихию, природа всегда возьмет свое… Тс! Слушайте! Это похоже на звук весла, которым действуют очень осторожно…

В эту минуту делавар склонился над бортом и многозначительно показал пальцем куда-то в темноту; Зверобой и Юдифь взглянули в указанном направлении и оба одновременно увидели челнок. Очертания этого неожиданного соседа были очень неясны и легко могли ускользнуть от менее изощренных глаз. Но пассажиры ковчега сразу разглядели челнок; в нем стоял во весь рост какой-то человек и работал веслом. Разумеется, нельзя было узнать, не притаился ли еще кто-нибудь на дне. Уйти на веслах от легкого челнока было невозможно, и двое мужчин схватились за карабины, готовясь к бою.

— Я легко могу свалить гребца, — прошептал Зверобой, — но сперва мы окликнем его и спросим, что ему надо. — Затем, возвысив голос, он продолжал внушительным тоном: — Стоп! Если ты подплывешь ближе, я должен буду стрелять, и тебя ожидает неминуемая смерть. Перестань грести и отвечай!

— Стреляйте и убейте бедную, беззащитную девушку, — возразил мягкий и дрожащий женский голос, — но бог вам этого никогда не простит! Ступайте вашей дорогой, Зверобой, а мне позвольте итти моей.

— Гетти! — одновременно воскликнули охотник и Юдифь.

Зверобой стремительно бросился к тому месту, где был привязан челнок, который они вели на буксире. Челнок исчез, и молодой человек сразу понял, в чем дело. Что касается беглянки, то, испугавшись угрозы, она перестала грести и теперь смутно выделялась во мраке, как туманный призрак, поднявшийся над водой. Парус тотчас же спустили, чтобы помешать ковчегу обогнать челнок. К несчастью, это было сделано слишком поздно: инерция и напор ветра погнали судно вперед, и Гетти очутилась с подветренной стороны. Но она все еще оставалась на виду.

— Что это значит, Юдифь? — спросил Зверобой. — Почему ваша сестра отвязала челнок и покинула нас?

— Вы знаете, что она слабоумная. Бедная девочка! И у нее свои собственные понятия о том, что надо делать. Она любит отца больше, чем дети обычно любят своих родителей, и, кроме того…

— В чем дело, девушка? Сейчас такое время, что надо говорить всю правду.

Юдифи не хотелось выдавать секрет своей сестры, и она немного поколебалась, прежде чем заговорить снова. Но, уступая требованиям Зверобоя и сама отлично понимая, какому риску подвергаются они все вследствие неосторожности Гетти, она не могла долее молчать.

— Я боюсь, что бедная простушка Гетти неспособна разглядеть тщеславие, пустоту и ветреность за красивым лицом и статной фигурой Гарри Непоседы. Она говорит о нем во сне, а иногда выражает свои чувства даже наяву.

— Значит, вы предполагаете, Юдифь, что ваша сестра придумала какой-то безумный план, чтобы спасти своего отца и Непоседу, план, который, по всей вероятности, отдаст в руки мингов один из наших челноков?

— Боюсь, что так, Зверобой. Бедная Гетти вряд ли сумеет перехитрить дикарей.

Все это время челнок с фигурой Гетти, по-прежнему стоявшей во весь рост на корме, продолжал смутно маячить во мраке. Но по мере того как ковчег удалялся, очертания челнока расплывались в ночной тьме. Было совершенно очевидно, что нельзя терять времени, иначе он окончательно исчезнет во мраке. Отложив ружья в сторону, мужчины взялись за весла и начали поворачивать баржу по направлению к челноку. Юдифь, привыкшая к такого рода работе, побежала на другой конец ковчега и поместилась на возвышении, которое можно было бы назвать капитанским мостиком. Испуганная всеми этими приготовлениями, которые поневоле сопровождались шумом, Гетти встрепенулась, как птичка, встревоженная приближением неожиданной опасности.

Так как Зверобой и его товарищ гребли со всей энергией, на какую только были способны, а Гетти слишком волновалась, то погоня, вероятно, вскоре закончилась бы поимкой беглянки, если бы девушка несколько раз совершенно неожиданно не изменяла направления. Эти повороты