Луис Ламур - Приносящие рассвет Страница 47

Эти парни очень осторожные, с ними можно допустить только одну ошибку — для второй возможности уже не будет.

С наступлением темноты я напоил коня из ручья, вывел его на свежую траву, затем немного перекусил и потихоньку подобрался к лагерю бандитов, оказавшись ярдах в ста.

Они развели маленький костер, поставили вариться кофе и говядину, которая пахла невероятно вкусно. Я лежал, глотая слюнки и дожевывая сухой бутерброд, который захватил с собой утром. Было слышно, как они переговаривались, но звуки доносились очень невнятно.

Я рассчитывал, что пока Феттерсон находится в вынужденном бездействии, Приттс объявится сам.

Приттс — осторожный человек, и всегда действовал через посредников, но сейчас ему нужно освободить Феттерсона.

Мне казалось, что Приттс не доверяет никому. Вряд ли он рассчитывает, на то, что Феттерсон возьмет вину на себя, ведь тот, сдав Приттса, спасет собственную шкуру. У Джонатана есть причины для беспокойства.

Феттерсону тоже надо было крепко подумать. Он знал, что мы задержали Уилсона, а Уилсон за глоток виски расскажет все. Если он заговорит, Феттерсону из этого дела не выпутаться. Его единственный шанс заговорить самому. Лично я не верил, что Феттерсон выдаст Приттса: этот парень если шел кому-то служить, то оставался верным до конца, к тому же в его характере чувствовался железный стержень, который нелегко сломать.

Я рассчитывал на то, что Приттс никому не верил, был сверх меры подозрительным и всюду видел предательство. Но не учел его хитрость, хладнокровие и решимость, хотя и обязан был это сделать. Я не ожидал, что Приттс решится на обходной маневр.

Лежать ночью в кустах и не смыкать глаз, наблюдая за бандитами, занятие довольно жалкое. Они спали урывками, вскакивали, подкидывали сучья в костер и опять засыпали. Так прошла ночь.

Наступил рассвет и, хотя солнце еще не взошло, алая заря уже окрасила полнеба — хороши рассветы в Нью-Мексико, ничто не сравнится с их красотой и величественностью.

Пайсано внезапно вскочил и прислушался. Он находился ниже меня, и звуки до него доносились лучше.

Неужели появился Джонатан Приттс? Если это он, я немедленно буду брать всех троих. Это будет нелегкой задачей, поскольку надо захватить их живыми. Но надо — значит надо.

Не знаю, что заставило меня повернуть голову.

В кустах, — футах в пятидесяти от меня смутным силуэтом вырисовываясь на фоне светлеющего неба, не двигаясь, стоял человек. Я не имел понятия, давно ли он здесь, но испугался, удивившись, что он незаметно так близко подобрался ко мне. Как я мог такое допустить! Видимо, пытаясь ничего не упустить, я слишком увлекся наблюдением.

Неожиданно темная фигура в кустах двинулась вперед. Человек был выше меня и к тому же стоял, поэтому прекрасно видел, что происходит внизу в каньоне. Винтовку я приготовил, однако мне были нужны не покойники, а свидетели в суде. К тому же я устал от убийств и не хотел применять оружие.

Становилось светлее, человек в кустах продвинулся ближе к открытому пространству, словно собираясь спуститься в лагерь. Затем он повернул голову, я отчетливо увидел его лицо и… узнал.

Это был Оррин.

Глава 18

Оррин…

Я замер от неожиданности, не в силах ничего предпринять. Немного собравшись с мыслями, я понял, что не могу в это поверить. Да, Оррин женат на дочери Приттса, но он никогда не шел против своих принципов. Я знал его как себя — мы были друг для друга больше чем братья.

Ну и что? Наши жизни связывало родство, но если Оррин замешан в преступлении, мне придется арестовать его. Пусть он мой брат, пусть родная кровь, но я доведу до конца расследование этого убийства.

И тогда у меня мелькнула другая мысль. Какой же я дурак! Оррин по другой причине хотел подобраться к убежищу бандитов. Моя вера в брата была гораздо сильнее глупых подозрений, вызванных его неожиданным появлением.

Поэтому я встал.

Оррин настолько увлекся происходящим в лагере, что я сделал три шага, прежде чем он меня заметил. Оррин повернул голову, мы посмотрели друг другу в глаза, и я бросился к нему.

Брат предостерегающе поднял руку, не дав произнести ни слова.

— Подожди! — прошептал он, и в наступившей тишине я услышал то, что слышали бандиты внизу, — стук подъезжающей повозки.

Мы молча ждали. Небо заливалось розовым и красным, далекие вершины горных хребтов окрасились светлым золотом, но в ложбине еще лежали черные тени.

Мы стояли плечом к плечу, как стояли раньше против Хиггинсов, против темных демонов засухи и неурожая, которые досаждали нам на родных холмах Теннесси, против индейцев и подонков вроде Рида Карни. Мы стояли вместе, и в этот момент я вдруг понял, почему мой брат здесь. Я знал, кого увижу в повозке.

Внизу на тропе показались лошади. Повозка, которой правила Лаура, остановилась.

Пайсано и Дуайер вышли ей навстречу и первым делом получили от нее деньги, а потом принялись разгружать припасы.

Я как-то не думал, что встречу здесь женщину, и тем более — Лауру. На Западе в те годы женщин уважали, и мне даже в голову не приходило арестовать женщину, хотя я был убежден, что в Лауре ничего нет, кроме злобы и отвратительного характера.

Арестовать Лауру? Да, я должен выполнить свой долг, но в первую очередь мне нужны улики против ее отца. Да, Приттс оказался еще хуже, чем я предполагал, если послал дочь с таким поручением.

Конечно, никто не поверит, что эта нежная и хрупкая девушка доставила деньги убийцам.

Оррин переступил с ноги на ногу и вздохнул. Я никогда не видел его таким — побледневшим, осунувшимся, с пустыми глазами, как будто его здорово избили.

— Мне нужно было увидеть ее собственными глазами, — сказал он. — Нужно было убедиться самому, чтобы поверить. Прошлым вечером я кое-что заподозрил, но доказательств не было.

— Ты знал, где их лагерь?

— Вчера Джонатан весьма обстоятельно ее проинструктировал.

— Мне придется ее арестовать, — сказал я.

— Делай что хочешь.

— Но с другой стороны, мне Лаура ни к чему. Она ничего не скажет.

Оррин некоторое время тихо стоял, затем произнес:

— Пожалуй, я перееду на ранчо, Тайрел. Сегодня же.

— Мама обрадуется, она очень постарела за последнее время.

Мы чуть отодвинулись в кусты, Оррин вернул самокрутку и прикурил.

— Тайрел, — сказал он немного погодя, — за что Приттс им заплатил? За Торреса?

— Нет, — ответил я. — За Торреса рассчитался Феттерсон.

— За тебя?

— Может быть… Но сомневаюсь.

И в этот момент мне захотелось уехать отсюда. Этих двоих поймать не трудно — их в округе знали, а нужный мне человек слишком хитер, чтобы попадаться в компании с бандитами.