Э. Шевалье - Черноногие Страница 48

— А я обдумал план, не знаю только, одобрите ли вы его.

— Послушаем, любезный друг, а затем я изложу вам и свои соображения, — сказал старый предводитель.

— Я думаю, надо построить плот и переправиться на какой-нибудь островок этого озера или просто переплыть на другую сторону; этим мы скроем, по крайней мере, наши следы, что также очень важно в нашем положении. Выгадать бы нам только два-три дня, пока вы не окрепнете для путешествия пешком.

— И прекрасно! И мне пришла в голову точно такая же мысль. Не теряйте же времени; за лесом недостатка нет. Срубите несколько деревьев и свяжите их ивовыми побегами. Если у вас достанет умения, то мы мигом переберемся через озеро, как посуху.

— А вот увидите, на что я годен, — улыбнулся Кенет и тотчас принялся за работу.

Очень скоро плот был готов, на одном краю Кенет настелил мягких веток, чтобы удобнее положить Саула Вандера. Потом вырубил длинный багор и вытесал два весла.

— А не худо бы вам взобраться на тот холм и осмотреться, особенно в направлении северо-востока. Собака все туда поворачивает. Я давно уже наблюдаю за ней, с тех пор как лежу здесь, словно поломанное ружье. За ничего лучшего я хоть глаза в ход пускаю. Понимаете ли?

— Глаза — чудесное орудие, часто полезнее рук и ног. Я влезу вон на ту высокую сосну и оттуда, может быть, хорошо все увижу.

Не слишком легко удалось это ему после короткого, но мучительного плена; однако скорее, чем можно было ожидать, он вскарабкался на самую вершину дерева. С ее высоты он отчетливо видел всю возвышенность, покрытую лесом, и поначалу не заметил ничего такого, что могло бы возбудить подозрение; но только собрался спускаться, как вдруг увидел, что у подошвы холма что-то движется. Внимательно всмотревшись, он узнал человеческую фигуру, и ему показалось, что это был индеец. С тоскливым чувством он стал высматривать и другие фигуры, скрывавшиеся между кустарниками, — все они двигались прямо к тому месту, где ночевали наши герои. Кенет поспешно спустился с дерева, в полном убеждении, что черноногие напали на их след.

— По лицу вашему вижу, что не с радостными вестями возвращаетесь. Но помните, что закаленному в боях охотнику редко не удается выпутаться из беды. Если же вы не предвидите благополучного исхода, то предоставьте меня судьбе, а сами бегите что есть сил, пока время не ушло.

— Покинуть друга в опасности — значит заслужить еще худшую участь, чем та, которая грозит нам теперь. Правда, я заметил приближающегося неприятеля, однако надеюсь вместе с вами избегнуть их преследования, в противном случае, поверьте, мой труп будет лежать неподалеку от вашего. Я верую в Промысел Божий; до сего времени он охранял меня от бесчестья покинуть товарища в опасности.

С жаром и чувством истинного достоинства были произнесены эти слова.

— Хороший вы человек. Вижу, что вы созданы из твердости и искры кремня, который заменяет сердце честного искателя приключений в этих краях. Восхищаюсь вашей энергией, но сожалею, что ставлю вас в такое затруднительное положение, из которого целым нам не выйти.

— Что бы ни случилось, никто не скажет, что мы не исполнили своего долга до конца.

— Хорошо, я люблю таких людей и докажу вам, что не совсем же я конченый человек.

Саул поднялся на ноги и сам, без помощи Кенета, добрался до плота.

— Человек может, если захочет, — приговаривал он выразительно, хотя видно было, что каждый шаг стоит ему невероятных усилий.

Кенет в сопровождении Напасти последовал за ним и отчалил от берега.

— Дайте-ка мне весло, — сказал Саул.

— Вам трудно будет грести.

— А вот увидим, дружище!

Взявшись за весло, он действовал им как нельзя лучше в продолжение нескольких минут.

Но вскоре его силы, видимо, иссякли, и, положив весло, он сказал со вздохом:

— Не так-то легко, как я полагал!

— А вот и островок как раз напротив нас, я обогну его, и тогда мы укроемся за ним от любопытных глаз.

Ловко обогнув мыс, Кенет направлял свой плот по тихим и глубоким волнам, как вдруг послышался голос:

— Ого! Незнакомцы, как вы сюда попали? Не намерены ли вы проехать мимо, не перемолвив словечка с вашим ближним?

Голос ясно исходил с острова.

— Кто это говорит? — спросил Кенет, не видя человека.

— Гремучие змеи! Неужели вы не узнаете меня? Я Великий Ворон Красной реки! Я Единорог, Скиталец Севера!

— Том Слокомб! — воскликнул Кенет с удивлением.

— Так меня зовут только в просторечии, — сказал Том, являя свою фантастическую особу, до того времени скрывавшуюся за деревом, — истинно добросовестные натуралисты не поставят меня в эту категорию! Друзья! Я — звено соединения в цепи мироздания! Изымите меня из этой цепи, и будет всемирный разрыв. Устремите на меня ваши взоры и увидите, как я сотворен: звериная шкура и красная кожа с одной стороны, суконное платье и белая кожа — с другой! Кар! Кар!

Напасть опустила хвост, подняла морду и завыла жалобно и неодобрительно.

— Удивительно! Каким чудом вы сюда попали? — спросил Кенет.

— О! Что же тут мудреного? Черта разъединения двух племен не могла затеряться. Та красная тварь — я подразумеваю Волчонка — не хотела нам помочь, как, вероятно, вы еще помните. Мы хотели уже оказать взаимную помощь друг другу, как вдруг появился громадный великан и освободил нас так, что мы не понесли никакого ущерба, кроме небольших царапин от связывавших нас по рукам и ногам веревок.

— И Ник Уинфлз освобожден? — спросил Кенет радостно.

— И Ник Уинфлз, и зверолов, с ними бывший. Они спаслись и, вероятно, вслед за тем попали в новую западню, потому что задумывали какую-то экспедицию, когда я с ними расстался. Сказать по правде, они не слишком-то восхищались моим обществом, поэтому мы и расстались.

— В каком направлении они двинулись?

— Уж этого я не могу сказать, потому что не знаю, да и не думаю, чтоб они сами это хорошо понимали. Они толковали о той молодой женщине. Но если вам надо еще порасспросить меня, то не лучше ли будет вам ко мне подъехать?

— Но каким же образом вы забрались на этот остров? — спросил Кенет, подплывая к нему.

— На звериной спине.

— Каких это зверей?

— Разумеется, на лошадях.

— Да на лошадях-то каких? — расспрашивал Кенет, сильно озадаченный.

Вместо ответа Ворон Красной реки страшно закаркал, на что, как обыкновенно, неодобрительно отозвалась Напасть.

— Поневоле закаркаешь, как подумаешь, о гремучие змеи! Сколько во мне могущества! Меня преследуют, а я увел прошлую ночь более сорока лошадей!

— Эге! Да вы, я вижу, козырь козырем! Но как же вам это удалось? — спросил Саул с любопытством.