Татьяна Стрыгина - Жить – не тужить. Изречения Амвросия Оптинского Страница 5

Но и после сего рассказа господин сказал: «Воля ваша, батюшка, я даже не понимаю, что это за бесы». На это старец ответил: «Ведь и математику не все понимают, однако она существует». И еще прибавил: «Как же бесы не существуют, когда мы знаем из Евангелия, что Сам Господь велел бесам войти в стадо свиней?» Господин возразил: «Но ведь это иносказательно?» – «Стало быть, – продолжал убеждать старец, – и свиньи иносказательны, и свиней не существует. Но если существуют свиньи, значит, существуют и бесы».

Часто отвечал старец на мысли людей. Примеры сего бывали на общих благословениях. Одна монахиня стала думать, как это батюшке удается духовно окормлять столько человек – оптинских, шамординских и мирян, когда у всякого свои наклонности и всякому нужно указать свой путь. В тот же день старец, выйдя на общее благословение, заводит такую речь:

«Вот что слыхивал я от стариков. Задумала царица Екатерина II крепостных на волю отпустить и созвала к себе на совет высших в государстве людей. Все собрались, и царица к ним вышла; только митрополита ждут – не едет. Долго ждали его, наконец дождались. Прибыл и извиняется, что ко времени не поспел – у Казанского собора карета сломалась. «Сел я, – говорит он, – на паперти, пока другую искали, и мудрое услыхал я слово. Гонит мимо меня мужик стадо гусей.

Их-то много, а он с хворостиною один, а идут гуси ровно – ни один не отстает. Подивился я и спросил мужика, а он мне в ответ: «Потому я один с ними управляюсь, батюшка, что крылья у них у всех связаны». Услышала царица это слово и говорит: «Вопрос решен – не уничтожаю крепостного права».

Приехала как-то издалека к старцу одна барыня, у которой дочь жила в монастыре. Это была очень светская особа, ростом большая и очень полная. В первый раз она видела отца Амвросия. На общем благословении, посмотрев на его слабые, маленькие и худенькие ручки, она сказала: «Ну что может сделать эта ручка?» Старец ответил ей на это следующим рассказом: «У моего отца был старый дом, в котором мы жили. Половицы в нем от ветхости качались. В углу залы стояла этажерка. На самой верхней полке ее стоял тоненький, легкий, пустой стеклянный графин, а на нижней – толстый глиняный кувшин. Вот мы, будучи детьми, однажды расшалились и неосторожно ступили на половицу, на которой стояла этажерка. Она качнулась, и тоненький графин слетел сверху, сам остался невредим, хотя был на полу, а толстому кувшину отшиб ручку. Мы тогда этому очень удивлялись».

Очень многим и гордиться-то вовсе нечем. По этому поводу старец передавал такой рассказ.

Одна исповедница говорила духовнику что она горда.

«Чем же ты гордишься? – спросил он ее. – Ты, верно, знатна?» – «Нет», – ответила она.

«Ты талантлива?» – «Нет».

«Так, стало быть, богата?» – «Нет».

«Гм! В таком случае можешь гордиться», – сказал напоследок духовник.

Рассказывал старец, как иногда нечаянно обстоятельства смиряют человека.

Раз кто-то устроил у себя обед и разослал своих слуг приглашать гостей. Один из приглашаемых и спрашивает присланного к нему неаккуратного слугу: «Неужели у твоего хозяина получше тебя никого не нашлось послать ко мне?» На это посланный отвечал: «Хороших-то по хорошим разослали, а меня послали к вашей милости».

Батюшка рассказывал притчу о силе покаяния.

Один все грешил и каялся, и так всю жизнь. Наконец покаялся и умер.

Злой дух пришел за его душой и говорит: «Он мой». Господь же говорит: «Нет, он каялся».

«Да ведь хоть каялся, опять согрешал», – продолжал диавол.

Тогда Господь ему сказал: «Если ты, будучи зол, принимал его опять к себе после того, как он Мне каялся, то как же Мне не принять его после того, как он, согрешив, опять обращался ко Мне с покаянием? Ты забываешь, что ты зол, а Я благ».

Так как молитва есть сильнейшее оружие против невидимого врага, то он и старается всячески отвлекать от не е человека. Передавал старец такой рассказ.

На Афоне у одного монаха был скворец-говорун, которого монах очень любил, увлекаясь его разговорами.

Но вот странно – лишь только монах начинает исполнять свое молитвенное правило, скворец тут и разговорится и не дает молиться монаху. Раз на светлый праздник Воскресения Христова монах подошел к клетке и говорит: «Скворушка, Христос воскресе!» А скворец отвечает: «Вот то-то и беда наша, что воскрес», – и тут же околел. А в келии монаха разлилось нестерпимое зловоние. Тогда понял монах свою ошибку и раскаялся.

Один брат жаловался старцу, что во время молитвы множество бывает разнообразных помыслов. Старец на это сказал: «Ехал мужик по базару вокруг него толпа народу, говор, шум, а он все на свою лошадку: «Но-но! Но-но!» – так помаленьку, помаленьку и проехал весь базар. Так и ты, что бы ни говорили помыслы, все свое дело делай – молись!»

Батюшка рассказывал о силе Иисусовой молитвы.

У одного священника был скворец, который постоянно слышал от своего хозяина молитву Иисусову и повторял ее довольно часто. Вот раз на улице налетел на него коршун, а он по привычке говорил в то время эту молитву. И что же – коршун не посмел его тронуть. Бессмысленно твердил молитву Иисусову, и то спасла!

О силе крестного знамения передавал старец такой рассказ.

Любил один лишнее выпить. В таком виде он где-то заблудился, и ему представилось, что кто-то подходит к нему, наливает из графина в стакан водки и предлагает выпить. Но вот заблудившийся предварительно по своей привычке осенил себя крестным знамением, и вдруг все исчезло, а вдали послышался лай собаки. Пришедши в себя, он увидел, что забрел в какое-то болото и находится в весьма опасном месте, и если бы не лай собаки, не выбраться бы ему оттуда.

Человек немощен, а враг хитер – как же быть? По этому поводу старец Амвросий передавал назидательный рассказ.

Какой-то отец послал своего сына в лес за делом, а сын и говорит: «Батюшка, как же я там буду один? Я ничего не знаю». – «Ничего, ступай, – отвечает ему отец, – нужда всему научит». Он поехал, но вот в лесу сломались у него сани. Вспомнил он слова отца – нужда всему научит – и давай кричать: «Нужда!» А эхо отвечает ему: «А!» Ждал-ждал он, кричал-кричал, и никто не пришел к нему на помощь. Тогда он слез, сам кое-как поправил сани, приехал к отцу и говорит: «Обманул ты меня, батюшка, ведь нужда-то не пришла мне на помощь». – «Да как же ты справился-то?» – «Да так уже кое-как». – «Вот это-то самое, что ты кое-как справился, и означает, что нужда научила тебя, как поступать».

Подходит монахиня к батюшке и говорит: «Благословите, батюшка, боимся ночевать в номере». Когда же батюшка спросил, что за причина такой боязни, монахиня отвечала: «Да вот, батюшка, над моей кроватью так навис потолок, что угрожает смертельной опасностью».

Батюшка добродушно улыбнулся и сказал:

«Вот что по этому поводу я тебе расскажу.

Один молодой человек, возвратившись ночью домой, увидел свет в своей квартире. Это его ужасно поразило, потому что ключ от квартиры был у него в кармане. Чтобы удовлетворить свое любопытство, он подходит к окну – и что же видит? У него по комнате ходит он сам. Это до такой степени испугало его, что он опрометью бросился бежать за реку к своему брату, где и провел ночь.

Наутро вместе с братом он приходит домой, – и что же видит? Над его кроватью провалился потолок. Так вот как Господь спасает и хранит тех, которые не готовы еще явиться пред милосердием Божиим».

О поживших в смирении и простоте батюшка рассказывал: «Пришел один молодой человек в какой-то московский монастырь и стал просить настоятеля принять его в число братии. Настоятель же, смотря на его кротость, посоветовал ему поступить в Оптину пустынь. Молодой человек послушался, прибыл в Оптину пустынь и немедленно принят был отцом архимандритом Моисеем, который сказал о нем старцу отцу Макарию. Поместили его отдельно в письмоводительской. Послушник этот всегда в церкви стоял тихо, опустивши глаза, и со строгим благоговением и смирением, без благословения настоятеля из церкви не уходил. И вот, когда он умирал, все улыбался. Вероятно, ему было видение, и он умер тихо. Избранникам Божиим всегда особенно покровительствует Бог. Кто отдает себя промыслу Божию, о том бывает особенное попечение Божие».

В переводах и вообще в издании от Оптиной пустыни душеполезных книг главными деятелями были: языковед монах Климент Зедергольм (впоследствии иеромонах) и монах Анатолий Зерцалов (впоследствии скитоначальник и старец). Им помогал несколько в книжных занятиях еще один молодой скитской послушник. Благословляя их на книжные труды, старец, по обычаю своему, рассказал им шутливый и, между прочим, назидательный анекдот. Утонул один монах. Дело о сем поступило в суд. Собрались судьи и начали толковать, как озаглавить дело. Один из старинных писак предлагает написать так: «О потонутии монаха». Ему говорят: это неловко. Другой старичок так предлагает озаглавить: «О потоплении монаха». Ему возражают: но ведь монаха никто не топил. Наконец один из молодых современных научников сказал: «О потонувшем монахе».