Самид Агаев - Седьмой совершенный

Самид Агаев

Седьмой совершенный

Светлой памяти моей мамы посвящается эта книга

Во имя Аллаха милостивого, милосердного!

Хвала Аллаху хвалой благодарящих, за все его похвальные деяния, за все милости хвалой прекрасной благословенной, как он того достоин! После хвалы Аллаху, вседержителю, творящему благо, дающему и утверждающему милосердие, устанавливающему истину и судящему, дающему блага и наставляющему в пользовании ими, помолимся за Мухаммада, избранника, посланника его, с чистыми помыслами, погрузившись в смирение. Благословит Аллах Мухаммада, благословением вечным до дня возвращения, так же благословит он Авраама и сродников Авраама. Прибегаю к твоей помощи, Господи!

Рассказывают люди, - но Аллах лучше знает, - что эта история началась в Сиджильмасе, что находится в стране Магриба в 290 году от хиджры пророка Мухаммада. Что именно там случилось, мы сейчас не скажем, чтобы не забегать вперед, а поведем свою речь плавно, как подобает людям ученым и степенным. Мы разделим то, что нами написано на главы и в них прольем свет на некоторые обстоятельства возникновения династии Фатимидов, чтобы можно было понять из них , в чем суть прошлого и настоящего, настоящего и не наступившего. А также мы расскажем о людях, которые волей и неволей способствовали этому. Итак.

КНИГА ПЕРВАЯ

"Жизнь состоит из семи дней. Просто они всегда повторяются".

Часть первая

Чиновник из Багдада

Сахиб аш-шурта[1] неудержимо погружался в сладкий дневной сон, когда, постучав, вошел евнух Али и, кланяясь, перемежая речь извинениями, доложил, что дежурный мухтасиб[2] срочно просит принять его. Дело происходило на женской половине, куда прочим вход был запрещен. Сахиб аш-шурта только что плотно пообедал и, несмотря на все старания рабыни, византийки Анаис, начинал похрапывать.

Выждав некоторое время, Али повторил все заново. Рука хозяина пришла в движение. Евнух внимательно следил за ней и, увидев, что она нашаривает чашу из-под вина, предусмотрительно присел. Чаша пролетела над головой, ударилась в стену и разбилась.

– Хозяин, - высоким голосом робко сказал Али, - мухтасиб говорит, принесли письмо, важное.

Сахиб аш-шурта открыл глаза и посмотрел на евнуха.

– Простите, господин, - произнес евнух, опуская голову и скашивая глаза на голые коленки рабыни.

– Пойди, возьми письмо и принеси сюда, - приказал хозяин.

Али выскочил из комнаты и через некоторое время вернулся, держа в руках свиток. Сахиб аш-шурта нехотя взял письмо, но, разглядев печать, встрепенулся и сел - на письме была печать канцелярии халифа в Багдаде. Ему еще не приходилось получать писем от халифа. Сахиб аш-шурта с волнением сломал печать и прочел следующее:

"Во имя Аллаха милостивого, милосердного!

Вазир ал-Аббас ибн ал-Хасан удостоверяет, что предъявитель сего Абу-л-Хасан ибн Реза является катибом[3] дивана тайной службы и выполняет тайную миссию амир-ал-муминина ал-Муктафи би-амри-иллахи[4]. Эмир верующих сказал, что всякому надлежит оказывать содействие в тайной миссии посланника халифа и в этом будет много пользы. Иншаллах. Писал Али ибн Иса 7 джумада[5] аль уля[6]. Иаум аль-Хамис[7]".

Сахиб аш-шурта свернул письмо, поправил на себе расшитый синими птицами халат, влез в свободные мягкие туфли с загнутыми носами и вышел из гарема. Али, бросив взгляд на голые ноги рабыни, последовал за ним.

– Где мухтасиб? - спросил хозяин.

– Пошел к себе, господин.

Сахиб аш-шурта быстрым шагом пересек внутренний дворик, отделяющий его дом от служебных помещений полиции. В приемном покое за столом сидел дежурный инспектор, который при виде начальника поднялся.

– А, это ты Бахтияр, - сказал начальник.

– Я, раис - ответил инспектор.

– Кто принес письмо?

– Он сейчас в комнате посетителей, сказал, что должен срочно видеть сахиб аш-шурта, показал мне печать. Поэтому я решился потревожить вас, раис.

– Ничего, ты правильно поступил. Проводи его в темную комнату и прикажи подать туда каких-либо фруктов, вина, воды со льдом.

– Слушаюсь, раис, - инспектор хлопнул два раза в ладоши, подзывая одного из гуламов, стоящих за дверью.

Сахиб аш-шурта прошел в комнату без окон, предназначенную для секретных разговоров: устланный циновками пол, низенький кривоногий столик с разбросанными вокруг мутакка[8], обшитыми с торцов бахромой. Несмотря на овладевавшее им беспокойство, сахиб аш-шурта все же не преминул отметить пользу того, что дежурным инспектором оказался именно Бахтияр, самый смышленый. Если бы все были такими как Бахтияр.

Мухтасиб привел посетителя, мужчину среднего возраста, худощавого, одетого в кабу[9], в головную повязку. Посетитель прижал ладонь к груди и слегка наклонил голову, приветствуя таким образом. Сахиб аш-шурта ответил.

– Меня зовут Абу-л-Хасан, - сказал мужчина. - Я состою при канцелярии халифа в Багдаде в должности катиба по особым поручениям - диван тайной службы.

– Мое имя Ахмад Башир, - заявил сахиб аш-шурта, - начальник полиции этого города. Рад приветствовать посланца эмира верующих.

Дабир[10] улыбнулся и полез за пазуху. Ахмат Башир напрягся, вполне мог появиться еще один пакет - фирман о снятии начальника с должности. На его совести были кое-какие делишки, самым опасным было присвоение части налоговых поступлений в Бейт-ал-маль[11]. Сахиб аш-шурта отвечал за доставку денег в Кайруан. Правда, было это в прошлом году. С верблюда упал ящик с деньгами, и часть золота просыпалась. Собрали сколько смогли, а остальное, примерно половину, найти не удалось.

Тревоги своей начальник не выдал, улыбнулся в ответ. Абу-л-Хасан достал платок, вытер лицо и шею. Улыбка начальника стала добрее.

– Жарко очень, - сказал дабир и стал обмахиваться платком.

– Да вы садитесь, - предложил Ахмад Башир, - сейчас принесут прохладительных напитков.

Дабир поблагодарил и, сняв сандалии, сел у столика, скрестив ноги.

– Чем могу быть полезен? - следуя его примеру, сказал Ахмад Башир.

– В вашем округе участились волнения крестьян.

– Да это было, но я уже навел порядок. Подробный отчет об этом отправлен в Кайруан, копия нашему правителю.

– Я читал ваш отчет. Вы пишете, что виной этому стали непомерные налоги, что крестьяне не заинтересованы в своей работе.

– Именно. Посудите сами, мутакаббиль[12] раньше получал жалование из казны независимо от собранного хараджа[13], а теперь они получают жалование в виде доли от собранной ими суммы налога. Какой умник до этого додумался? Теперь сборщик налогов все время увеличивает харадж, тем самым, увеличивая свою долю. Крестьяне ропщут, дошло до того, что им не остается даже на пропитание.

Появился слуга с подносом в руках. Молча поставил на стол блюдо с фруктами, два наполненных до краев кувшина, две чаши и, поклонившись, удалился.

– Вы хорошо разбираетесь в налоговой системе, - заметил дабир.

Сахиб аш-шурта внимательно посмотрел на собеседника, пытаясь понять, что стоит за этим замечанием - хвала или издевка. Он не знал, как себя вести с посланцем эмира верующих. Власть халифа была сродни власти Аллаха, то есть теоретически она существовала, простираясь далеко за пределы Аравийского полуострова, но практически ее не было. В первую очередь сахиб аш-шурта подчинялся правителю Сиджильмасы[14], над которым возвышались Аглабиды[15], чья династия правила в Кайруане, подчинив себе окрестные земли и лишь номинально признавая власть халифа.

– Но у меня другие сведения, - продолжал чиновник из Багдада. Волнения начинаются с того, что в селениях появляются даи, проповедники исмаилитов и тайно сообщают людям о том, что власть Аббасидов от дьявола, и что махди[16] уже пришел, но открыться он не может, потому что не все в него уверовали. Мол, махди наполнит землю справедливостью. Что вы скажете на это?

– То, о чем сообщал я, совсем не исключает того, что известно вам, ответил сахиб аш-шурта.

– Но вы об этом не сообщали.

– Я стараюсь доносить о сделанной работе, а не о своих планах.

– Это похвально, - сказал Абу-л-Хасан, - некоторые из чиновников докладывают о своих планах, как о факте случившемся. Что вы делаете для пресечения деятельности еретиков? Поймали хоть кого-нибудь?

– Увы.

– Почему же?

– Люди не хотят их выдавать. Даи обещают крестьянам, ремесленникам, что махди наполнит землю справедливостью, отменит налоги. Одного моего агента за то, что он проявил настойчивость, пытаясь узнать местонахождение даи, побили так, что он два месяца отлеживался дома. Угощайтесь.