Огюст Тьерри - Завоевание Англии нормандцами

ОГЮСТ ТЬЕРРИ

Завоевание Англии нормандцами

К ЧИТАТЕЛЮ

На долю Великобритании в древние времена выпала нелегкая участь быть неоднократно завоеванной и разграбленной.

Сначала это были римляне во главе с Цезарем, затем пикты и скотты, которые не упускали случая напасть на соседние племена бриттов, потом англосаксы под предводительством Генгиста и Горза.

В IX веке семь англосаксонских государств (или графств) были объединены в одно под властью короля Эгберта и получили общее название Англия.

После смерти Эгберта англосаксам пришлось вступить в борьбу с народами Севера – норманнами, ужасавшими своими набегами всю Западную Европу. Первыми напали на Англию датчане и даже основали на острове «область датского права». Но от их присутствия страну избавил король Альфред Великий, который разбил датские дружины в 880 и 893 годах.

Однако эта победа была кратковременной, и викинги продолжали постоянно угрожать спокойствию англов.

Лишь несколько лет спустя после смерти короля Кнута Англия освободилась от данов, чтобы вскоре быть завоеванной нормандцами, потомками великого Ролло, хёвдинга Нормандии.

День битвы при Гастингсе – 14 октября 1066 года – стал одним из самых значимых в истории Англии. С этого момента начался новый период, полностью изменивший облик страны, ее быт, язык и культуру.

В очередном томе нашей серии мы хотим рассказать вам о незаконнорожденном Вильгельме Завоевателе, сыне Роберта Дьявола, и Гарольде, последнем короле Англосаксонском.

Между этими легендарными личностями существует тесная связь, понять которую вы сможете, прочитав роман, классика английской литературы, сэра Эдварда Джорджа Бульвер-Литтона и исследование известного французского ученого-историка Огюста Тьерри.

Счастливого плавания на викингских драккарах!

ЗАВОЕВАНИЕ АНГЛИИ

ГЛАВА 1

Однажды из Нормандии в гости к королю Эдуарду приехал важный гость и в сопровождении многочисленной свиты отправился в поездку по городам и замкам Англии. Это был герцог Нормандский Вильгельм, сын герцога Роберта, который за свой буйный нрав был прозван Дьяволом. Матерью его была молодая девушка из города Фалезы, по имени Арлет*[Древнее датское имя Herlve'a, переделанное на романский лад.].

Вильгельму не было еще и семи лет, когда его отец, чтобы получить отпущение грехов, дал обет совершить пешком путешествие к святым местам в Иерусалим. Нормандские бароны пытались удержать герцога Роберта, убеждая его, что нельзя оставлять земли без присмотра владетеля.

– Клянусь честью, – возразил им герцог, – я вас не оставлю совсем без правителя. У меня есть маленький сын, который вырастет и, если так будет угодно Богу, станет честным и умным человеком. Примите его в качестве государя, так как я его объявляю своим наследником и отныне ввожу во владение всем Нормандским герцогством.

Бароны исполнили желание герцога Роберта, потому что это, как говорит древняя хроника, пришлось им по вкусу; они поклялись мальчику в верности.

Когда Роберт во время путешествия к святым местам умер, несколько нормандских графов и баронов, а также родители прежних герцогов выразили протест против этого избрания, говоря, что дитя не может господствовать над потомками данов. Властители Бессении и Котантинского полуострова, более других мятежные и более других гордившиеся чистотой своего происхождения, стали во главе недовольных и собрали многочисленное войско, но были разбиты. Отчасти благодаря помощи французского короля, который поддерживал молодого герцога из личных выгод, желая также пробрести влияние на дела страны.

По мере того как Вильгельм подрастал, он все более и более становился дорог своим сторонникам; день, когда он в первый раз облекся в боевые доспехи и вскочил на боевого коня без помощи стремени, был праздником в Нормандии. С юных лет он посвятил себя военным подвигам и вел войны со своими соседями – анжуйцами и бретонцами. Он страстно любил хороших лошадей и выписывал их, по рассказам современников, из Гаскони, Оверни и Испании, разыскивая преимущественно таких, которые носили собственные имена, по которым можно было определить их происхождение.

Молодой сын Роберта и Арлеты был до крайности честолюбив и мстителен; он разорил родню своего отца, чтобы обогатить и возвысить родных со стороны матери. Он сурово наказывал за насмешки, которые сыпались на него со всех сторон, вследствие низкого его происхождения. Однажды, когда он осаждал город Алансон, осажденные вздумали кричать ему с высоты стен: «Шкура! Шкура!» и ударяли при этом по коже, намекая ему на ремесло фалезского горожанина, которому Вильгельм приходился внуком. Молодой герцог сейчас же велел отрубить ноги и руки всем пленникам, которые были в его руках, и приказал пращникам побросать их в город.

Проезжая по Англии, герцог Нормандский мог думать сначала, что он и не покидал своих владений. Нормандцы командовали флотом, который он застал на стоянке в порту Дувр; в Кентербери нормандские же солдаты составляли гарнизон крепости, построенной на склоне холма; иные нормандцы явились приветствовать его в нарядах важных придворных и одежде прелатов. Фавориты Эдуарда почтительно окружили властителя своей родной страны, чтобы побеседовать с ним. В Англии Вильгельм казался королем более, чем сам Эдуард, и в его честолюбивом уме не замедлила зародиться надежда сделаться им без большого труда после смерти принца, бывшего совершенным рабом Нормандии. Подобные мысли не могли не зародиться в уме сына Роберта. С жаждой могущества и славы он соединял в себе непоколебимость решений и редкое понимание средств к достижению своих целей; кроме того, в равной степени обладал он смелостью и ловкостью.

Но, если верить свидетельству одного из современников, в то время он ничем не выдал своих видов на будущее и не сказал об этом ни слова королю Эдуарду, действовал не спеша, полагая, что обстоятельства сами собой сложатся к удовлетворению его честолюбивого желания. Эдуард, потому ли что раздумывал, или же потому, что не думал вовсе о своих намерениях и об удобном случае объявить в один прекрасный день своим наследником родственника по матери, со своей стороны ни слова не говорил ему об этом; он только принял его с большим радушием, снабдил оружием, лошадьми, собаками, охотничьими птицами, осыпал его всевозможными подарками и уверениями в сердечном расположении. Всецело преданный воспоминаниями о стране, где он провел свою юность, английский король дошел до того, что забыл о собственном народе, но народ этот не забывал себя сам, и те, кто сохранил его любовь, улучили вскоре удобный момент, чтобы обратить на себя внимание короля.

Летом 1052 года Годвин в сопровождении нескольких кораблей вышел из Брюне и высадился на Кентском побережье. Он тайно отправил гонцов к саксонскому гарнизону порта Гастингса в Суссекс; другие разведчики рассеялись на большом пространстве к северу и югу. Благодаря их стараниям много людей, способных держать в руках меч, под присягой приняли сторону изгнанного правителя, единодушно обещая, говорит один древний источник, и жить, и умереть за него. Известие об этом движении достигло королевского флота, бывшего в восточной части моря под началом нормандца Одо и француза Рауля. Оба они вместе пустились преследовать Годвина, который, уступая им в силах, подался назад и укрылся в рейде Певенси, в то время как буря приостановила движение королевских кораблей. Затем Годвин двинулся вдоль южного берега до высот острова Уайта, где к нему присоединились с небольшой армией два сына – Гарольд и Леофвайн, явившиеся из Ирландии.

Отец и сыновья вступили в тайные сношения с жителями южных провинций. Повсюду, где они причаливали к берегу, им доставляли съестные припасы, переходили под присягой на их сторону и давали им заложников; все отряды, все королевские солдаты, все корабли, которые они находили в гаванях, присоединялись к ним. Они поплыли к Сэндвичу, где беспрепятственно совершили высадку, несмотря на воззвание Эдуарда, повелевавшего всем жителям преграждать путь вождю мятежников. Король находился в то время в Лондоне, куда он созвал все свои западные и северные войска. Немногие повиновались его зову, но и они явились слишком поздно. Корабли Годвина могли преспокойно подняться вверх по течению Темзы и явиться в виду Лондона. Когда наступил отлив, были брошены якоря, лазутчики рассеялись среди жителей Лондона, которые по примеру приморских городов, поклялись, что их желания будут во всем согласны с желаниями врагов чужеземного влияния. Корабли беспрепятственно прошли под лондонским мостом и высадили дружину, которая и выстроилась на берегу реки.