Серж Арденн - Герцог Бекингем Страница 10

Всё это не могло укрыться от глаз, а значит не заботить де Геля и де Бокуза, призванных возглавить сие мрачное воинство. Их тяжелые думы, были направлены на поиск выхода из сложившейся ситуации, порой заставляя размышлять лишь о том, как самим выпутаться из подобной переделки. Угрюмые силуэты ставленников королевы Анны, чернеющие на фоне кровавого заката, всё больше напоминали фигуры двух понурых полководцев, заранее, предупрежденных провидением о крахе предстоящей компании. Но неуемная жажда любой ценой добиться своего и клятвенные обязательства, связывающие по рукам и ногам, не давали покоя и не оставляли возможности сим вожделенным умам и честолюбивым сердцам, лишить себя шанса водрузить на собственную голову, тяжкую земную корону гарантирующую – власть, богатство и величие.

Анжуец де Бокуз, с горечью отметил, что ожидал увидеть значительно большее число сторонников Её Величества и Месье. Он с пренебрежением и ненавистью вспоминал, как рассыпались в заверениях многие из тех, кто сегодня, так и не явился под стены цитадели Кро.

Но назад дороги не было, об отказе от задуманного не могло идти и речи, ведь призрение друзей и союзников страшит в большей мере, чем неистовство неприятеля. Поэтому переполняемые тревожными предчувствиями, оба вельможи, спустились во двор, в ожидании тех, без кого не в праве были начать.

Наконец в ворота вкатил долгожданный экипаж, в сопровождении единственного всадника. Из кареты вышел маркиз де Попенкур, подав руку даме, лица которой было невозможно разглядеть под черной вуалью.

– Всё готово?

Строго произнесла прибывшая особа. Встречавшие поклонились.

К приезду гостей из Парижа, все верные присяге дворяне собрались в большом замковом зале. В просторном помещении – разделенном тремя рядами древних, каменных колон, устремившихся ввысь, во мглу, под своды потолка -кишело полным-полно народу. Набившиеся в зал люди, словно призраки заполнили его своими неясными очертаниями, растворившись в полумраке, под мерцавшими на стенах двумя десятками факелов. Пространство, сжатое аркадами, наполнилось гулом голосов и бряцаньем оружия.

Но вдруг, в одночасье, тишина, в которой услышался шелест складок платья таинственной дамы и шарканье шагов её спутников, окутала зал, после того как на возвышенности, напоминавшей солею1, показались де Гель, де Бокуз и де Попенкур, важно шествующие, окружив, словно конвой, незнакомку.

Дама не поднимая вуали, едва заметно кивнула де Гелю, после чего граф громко и торжественно произнес:

– Господа, мы все собрались здесь, чтобы объединить усилия и положить конец правлению тирана и мучителя Франции – кардинала де Ришелье!

Лишь эхо вторило ему под высокими сводами зала.

– Этот сударь, очевидно, забыл, что дворянские привилегии, доставшиеся нам от наших отцов и дедов, а им от их отцов, на протяжении многих веков, являются незыблемыми! Никто не может посягнуть на них! Если же нашелся такой негодяй, то мы с оружием в руках отстоим наши права и привилегии, данные нам Богом и королем! За мной стоит огромная сила, объединяющая всех нас в борьбе против «Красного герцога»! Готов протянуть нам руку помощи и король Испании. Со дня на день испанская армия перейдет границу, и с Божьей помощью займет Париж! Вот тогда то, Людовику Бурбону, придется смириться с тем, что будет раздавлена гадина по имени Ришелье, а так же все его приспешники! Каленым железом мы выжжем скверну впившуюся в тело нашего королевства. Мы освободимся от нечисти и все, кто участвовал в этом «Крестовом походе» будет навечно вписан золотыми буквами в историю королевства. Наша августейшая королева, Её Величество Анна и наследник престола, Его Высочество Герцог де Орлеан, гарантируют всем нам, наивысшие титулы, посты, земли и прочие привилегии и почести, которыми будут удостоены её верные подданные, не дрогнувшие в трудную минуту. Виват королеве Анне! Виват герцогу Орлеанскому! Виват!

Закричал де Гель, вздымая руки к небесам.

– Виват! Виват!

Криками поддержали графа мятежники, выхватив шпаги и размахивая ими над головами.

1 Солея – возвышение пола перед алтарной преградой или иконостасом в христианском храме.

ГЛАВА 9 (68) «Ночь в лесу»

ФРАНЦИЯ. ГДЕ-ТО В ЛЕСУ, ВБЛИЗИ ЗАМКА КРО.

Анжуйцы, де Сигиньяк и де Ро, в числе небольшого отряда, возглавляемого сержантом де Рамбитуром, прибыли на место около полуночи. Собственно никакого «места» не было, пятеро кардиналистов спешились прямо на дороге, посреди леса. Черные, окутанные мглой, кроны могучих развесистых деревьев окружали их со всех сторон. Рожок молодой луны воцарился на звездном небосводе, скупо проливая серебристый свет на пушистые верхушки, покоящиеся в вековом безмолвии. Лишь крик филина, безраздельного повелителя ночной чащи, нарушил зловещую лесную тишь. Рамбитур огляделся, едва слышно вымолвив.

– Это должно быть где-то здесь.

Сержант скрылся в чаще, но уже совсем скоро, появился на дороге с высоким мужчиной в длинном плаще и широкополой шляпе. После того как они шепотом обменялись несколькими фразами, незнакомец растаял в непроглядной гуще листвы, так же беззвучно, как и появился. Сумрачный силуэт рослого бретонца Рамбитура, скользнув во мраке, приблизился к ожидавшим его на дороге людям.

– Господа, ночевать придется прямо здесь…

Он окинул взором пышные шапки кустарника, обхватывавших основания возвышавшихся на краю дороги деревьев, углубившихся в недра щупальцами корней, подбитыми, словно мехом, отливающим изумрудом бриофитом.

– …и ещё, следует съехать с дороги, вон туда, в овражек. Веселье, я полагаю, начнется только под утро, поэтому есть время отдохнуть. Но будьте наготове, противник рядом. Костры не жечь и никакого шума. В карауле стоим по два часа. А теперь, господа, располагайтесь, располагайтесь на ночлег.

Ночь выдалась прохладной. Никому так и не удалось уснуть, пожалуй, кроме де Ро, но именно он, всё утро жаловался де Сигиньяку, что не сомкнул глаз, отчего чувствует себя прескверно. Поднялись рано, только начало светать. В деревне, что раскинулась неподалеку, запели петухи и залаяли собаки. Из ближайших кустов, пригнувшись, вышла группа людей. Приблизившись к Рамбитуру, они, присев на корточки, принялись что-то обсуждать, а рослый незнакомец, который ночью встретил их на дороге, стал рисовать прутиком на песке план местности, почти беззвучно переговариваясь с сержантом.

Де Сигиньяк, не без труда, узнал в высоком мужчине, которого он не имел возможности разглядеть ночью, на дороге, де Любертона, с которым его свела судьба в городке Бюзансе, во время той страшной резни, когда погиб де Самойль. Нормандец заметно прихрамывал, что свидетельствовало о тяжести ранения полученного в кровавой схватке в тот роковой день, в злосчастной таверне.

Поймав на себе взгляд анжуйца, он едва заметно кивнул, на что де Сигиньяк ответил легким поклоном.

Во время разговора с де Любертоном, де Рамбитур, соглашаясь, кивал головой, тыча пальцем в карту, начертанную прямо у его ног. После непродолжительного обсуждения, нормандец удалился, а трое прибывших с ним молодцов, присоединившись к кардиналистам, окружив сержанта, выслушивали его распоряжения.

– Господа, эта дорога, ведет в логово заговорщиков. Вон там…

Он указал пальцем в сторону огромного вяза, высочившего на опушке, словно предводителя несметного воинства деревьев, частоколом растянувшихся за его могучей кроной.

–…крепость Кро, которая с минуты на минуту подвергнется штурму. Кто бы ни ехал по дороге, должен быть остановлен и арестован. В случае сопротивления, не щадить никого.

Сержант осмотрел свою крошечную армию, и, не узрев ни возражений, ни колебаний, скомандовал:

– Вы трое останетесь со мной, остальным расположиться по ту сторону дороги. Зарядить оружие, будьте наготове. С Богом, господа.

ГЛАВА 10 (69) «Брюгге»

ФЛАНДРИЯ.

Сколь невозможно изменить того, чего не существует, столь бесполезно переубеждать человека, не имеющего твердых воззрений. Это всё равно, что попытаться напиться из пустого сосуда, вознамерившись осушить его порожнее чрево. Тому, кто лишен убеждений, можно лишь, используя нехитрые логические построения, настойчивость и последовательность, навязать свои взгляды, обратить в свою веру или призвать к союзничеству растолковав определенные позиции и принципы. Подобные чистому листу персоны, для теоретиков, священников, политиков и проповедников всех мастей и конфессий, являются важнейшим объектом, предметом дележа, если угодно, стадом, которое лучше обречь на уничтожение, чем уступить конкурентам, желающим, во что бы то ни стало подчинить его собственным догмам. Но для того, что бы манипулировать толпой, как и отдельными людьми, из которых, впрочем, и состоит скопище, нужно проникнуть в их суть, точно установив круг чаяний и интересов, определить «слабые» места, без чего невозможно протиснуться в доверие и добиться желаемого результата.