Т. Браун - Весеннее пробуждение Страница 10

По щекам побежали слезы. Снова ее покидает любимый человек. Сначала оставила мать, потом сэр Филип, затем Ровена. Вот и Виктория вступила в новую, увлекательную жизнь, где не нашлось места для Пруденс. Она и замуж вышла за Эндрю, потому что верила: он никогда не бросит ее. Никогда.

А сейчас и он уходит.

Пруденс побрызгала на лицо холодной водой и вытерла глаза. Распустила волосы, хорошенько расчесала и скрутила в незамысловатый пучок. Сделала глубокий вдох и вышла из ванной, навстречу неизбежному.

Эндрю стоял посреди комнаты, безвольно опустив руки. Пруденс еще никогда не видела его в такой растерянности и, хотя сердце щемило от боли, твердо решила не показывать своего смятения. Лучше ему не знать. По всей Британии сейчас женщины прощались с дорогими им мужчинами. Не стоит добавлять Эндрю новых тревог, пусть идет на войну со спокойным сердцем.

– Пруденс…

Она подошла к мужу и взяла его за руки. От тяжелой работы кожа на его пальцах огрубела, но Пруденс знала, какими сильными и нежными бывают эти руки, когда обнимают ее. Она наклонилась и поцеловала мозоли на его ладонях.

Эндрю прижал ее к себе, и Пруденс со вздохом втянула воздух:

– Я знаю, родной, все знаю.

– Так надо, Пру.

В груди медленно разгорался жар обиды. Надо? Кому? Не ему и не ей, это уж точно. Королю? Стране? Пруденс с усилием подавила растущий гнев. Споры не остановят Эндрю, впрочем, как и слезы. Древнее, как само время, чутье подсказывало, что ничто уже не свернет его с выбранного пути.

– Когда? – зарывшись лицом в его грудь, спросила Пруденс.

– Пока не знаю. Я записался только сегодня. Добровольцев много, поэтому пока там неразбериха, но я уже знаю, что меня отправят в Солсбери на учения.

Пруденс кивнула – комок в горле мешал говорить. Эндрю приподнял ее подбородок, пытливо заглянул в глаза. После побега из Саммерсета и горькой правды о своем происхождении Пруденс цеплялась за Эндрю как за последнюю опору. И сейчас она не хотела разжимать объятия, словно надеялась удержать его.

– Спасибо, – произнес он.

– За что?

Эндрю не ответил. Лишь наклонил голову и прижался губами к ее губам. Она ответила на поцелуй со всем отчаянием, которое способно породить горе, словно хотела на прощание сохранить в своем сердце воспоминание о родном человеке.

Глава пятая

Войдя в квартиру, Виктория бросила сумочку на маленький столик в прихожей. Даже после танцев до рассвета на светских балах ноги у нее не болели так сильно.

– Сюзи! – крикнула она. – Будь добра, сжалься надо мной! Принеси чашку чаю и таз с водой для ног.

Служившая когда-то посудомойкой и лишь благодаря счастливой случайности произведенная в личные горничные, Сюзи с радостью оставила Саммерсет и леди Шарлотту, чтобы стать экономкой у Виктории и Элинор. Теперь она обедала с девушками за одним столом, спала в теплой, чистой постели и получала полный выходной раз в неделю. Хотя Лондон до сих пор пугал маленькую служанку, в целом ее жизнь переменилась к лучшему, и Сюзи почитала Викторию за святую.

– Не следовало задерживаться допоздна, мисс, – откликнулась из кухни девушка.

Виктория услышала плеск и с облегчением поняла, что вскоре ее натруженные ноги будут отмокать в горячей воде, приправленной лавандой и солями для ванны.

– Так уж получилось, – ответила она и прошла в просторную гостиную, на ходу снимая форменную пелерину.

Они с Элинор прожили на новом месте чуть больше месяца, но квартира уже заметно преобразилась. Сначала им самим приходилось заниматься уборкой, затем Виктория послала за Сюзи, и та помогла с оставленным напоследок сложным ремонтом – покраской стен и штукатуркой. Обстановка представляла собой эклектичную смесь роскошной мебели из мейфэрского особняка и потрепанных, но дорогих сердцу Элинор вещей. На спинку голубой, отделанной золотом чиппендейловской софы было наброшено стеганое одеяло, сшитое бабушкой Элинор. Виктория находила подобное смешение очаровательным и на редкость уютным.

– Они заставляют тебя слишком много работать, – услышала она голос Элинор, которая лежала на кушетке возле окна.

– Я не знала, что ты дома, – удивилась Виктория. – И уж кому-кому, но не тебе упрекать меня в излишнем трудолюбии. Ты пришла домой в два часа ночи и ушла, когда я еще спала.

– Весь день обучала твоих коллег – добровольцев из медицинских отрядов. Чем больше помощников, тем меньше работы на мою долю.

Виктория фыркнула и с наслаждением рухнула в красное кресло с высокой изогнутой спинкой.

– Можно подумать, ты станешь больше отдыхать.

Элинор вступила в Красный Крест в качестве наставницы и обучала молодых женщин азам первой медицинской помощи и ухода за ранеными. С фронта поступали тысячи нуждающихся в лечении солдат; приходилось открывать временные госпитали в общественных центрах и частных домах. Если не подготовить в скором времени смену добровольцев, сестер милосердия начнет не хватать.

– Я же уволилась из тюремной больницы, – возразила она.

– Только когда положение стало совершенно безвыходным.

– А сама? Целый день учишься, потом по просьбе раненых пишешь письма их родственникам, а ночью гуляешь с Китом. Как твоя сиделка, я вынуждена заявить протест.

Виктория усмехнулась. В последнее время они с Элинор сблизились, как родные сестры.

– Я прекрасно себя чувствую, и мне ничего не угрожает, если не бегать и не простужаться. Ты сама это знаешь.

Сюзи внесла в комнату поднос с чайником и миниатюрными сэндвичами.

– Вы хотите сказать, мисс, что не подхватите простуду, хотя целый день ухаживаете за больными?

Виктория взяла протянутую служанкой чашку и несколько сэндвичей с тарелки.

– Благодарю тебя, прелестное создание. Я работаю с ранеными, а не с больными, так что перестань ворчать. Пруденс, Ровена, Элейн и Элинор по очереди пытались отговорить меня от помощи Красному Кресту, и все безрезультатно. Тот приют, где я собиралась помогать, если ты помнишь, превратили в дом для выздоравливающих солдат, так что пришлось изменить планы. Я делаю то, что должна. – Для убедительности Виктория взмахнула чашкой и чуть не разлила чай.

Сюзи недовольно хмыкнула и вышла из комнаты, а Элинор наградила подругу усталой улыбкой.

В прихожей звякнул дверной колокольчик. Элинор начала подниматься, но Виктория замахала на нее руками:

– Сюзи откроет. Ты же на ногах не держишься.

– Да уж, – призналась Элинор и с облегчением улеглась обратно на кушетку. – Никогда не думала, что у меня будет домработница, чтобы открывать дверь. Я уже говорила, что обожаю нашу квартиру?

– Всего дюжину раз за последнюю неделю.

– Этого мало.

– Чего мало? – спросила вошедшая в гостиную Пруденс.

– Пру! – Виктория протянула руки для объятия, не вставая с кресла. – Я бы поприветствовала тебя, как полагается, но даже не могу встать от усталости. Сюзи! Принеси еще чаю!

– Вы еще будете указывать, как мне делать мою работу! – донесся из коридора ответный крик.

– Какова дерзость! – с улыбкой откликнулась Виктория и обратилась к Пруденс: – Что привело тебя в Челси? Хотя зачем искать повод. Я всегда рада тебя видеть!

Одним из наиболее весомых плюсов переезда в Лондон было то, что Виктория стала снова регулярно видеться с Пруденс. А сейчас, когда Эндрю уехал на учения в Солсбери, Пруденс стала частым гостем в квартире, которую Кит в шутку обозвал курятником.

Виктория пристальнее вгляделась в лицо Пруденс. Под глазами у нее залегли тени, она казалась осунувшейся даже несмотря на то, что щеки чуть округлились.

– Помимо желания побыть в твоем драгоценном обществе? – поддразнила Пруденс после того, как поздоровалась с Элинор. – Если честно, я пришла попросить об одолжении.

Сюзи принесла гостье чашку и помогла Виктории снять туфли.

– О каком одолжении? – удивилась Виктория, так как Пруденс редко обращалась с просьбами, даже в детстве.

Пруденс присела на бархатную софу и аккуратно поставила чашку на низкий столик.

– Ты говорила, что Колин служит в Первом королевском драгунском полку? Когда его отправляют в часть?

Маленькая служанка втащила дымящийся паром таз с водой, и Виктория, морщась, опустила туда ноги.

– Точно не знаю. Полк сейчас отозвали из Индии. Не удивлюсь, если их отправят во Францию или в Африку, куда-нибудь к черту на кулички. А в чем дело?

Пруденс уставилась в чашку, словно пыталась прочитать будущее по чайным листьям. Глядя на нее, Виктория уже не сомневалась, что причина, заставившая ее прийти к ним, очень серьезна.

Когда Пруденс подняла голову, в ее зеленых глазах стояла мольба. У Виктории комок застрял в горле – так сильно сейчас Пруденс была похожа на Ровену. Поверить невозможно, что они выросли бок о бок и никто не подметил семейного сходства.

– Я не хочу, чтобы Эндрю отправляли на фронт. Да, это эгоистично, но он должен вернуться домой живым. Я хотела попросить, чтобы ты поговорила с Колином – может, он сумеет что-то сделать. Все же он из хорошей семьи, к нему должны прислушаться. Пусть Эндрю отправят на конюшни. Ему понравится работать с лошадьми и не придется воевать.