Борис Финкельштейн - Гарольд Храбрый Страница 10

   — Что будем делать дальше? — спросил Гюрт. — Пойдём за Гриффитом? Или удовлетворимся достигнутым?

   — А как думаете вы?

   — Мы ещё никогда не побеждали валлийцев в их горах, — подал голос Сигевульф. — Лучше не рисковать.

   — Мы и викингов не побеждали! — возразил Леофвайн. — Но победили же.

   — Если мы не добьём Гриффита, он вновь взбунтуется! — буркнул Тостиг. — И всё начнётся с начала.

   — Ты прав, брат, — вынужден был согласиться Гарольд. — Просто так его отпускать нельзя. Англы разбиты, а Гриффит сохранил своё войско. Пусть поредевшее, но сохранил.

   — Вот, вот, — кивнул Тостиг.

   — Значит, идём в горы?! — задорно воскликнул юный Леофвайн.

   — Идём, — мрачно произнёс Гарольд, с болью подумав: «А как же Эдита? Справятся ли там без меня? »

   — Брат, — прервал его размышления Леофвайн. — А Альфгар? Мы что, дадим ему улизнуть?

   — Что ты предлагаешь?

   — Разреши мне нагнать его, — предложил Леофвайн. — Он ранен и вряд ли ушёл далеко.

   — Я не воюю с ранеными! — покачал головой Гарольд. — Пусть его судьбу решают король и Уитенагемот.

На этом совет был окончен. Спустя два дня Гарольд поднял полки и повёл их в горы. Это была тяжелейшая военная кампания из всех, какие он когда-либо предпринимал. Люди и лошади с трудом карабкались по узким тропам, мокрый снег залеплял глаза, студёный ветер рвал одежду. Завалы и хитроумные ловушки подстерегали саксов на каждом шагу, проводники заводили их в дебри, а непокорные валлийцы с дикой яростью нападали из засад.

Гарольд с горечью наблюдал, как редеет его армия — раны и болезни делали своё дело. И тем не менее он продолжал упорно продвигаться вперёд, ни противостояние природы, ни отчаянные атаки врага не могли сломить его волю. Он рвался в горы и в конце концов рассеял дружины валлийцев, а их короля загнал в угол: с горсткой сподвижников тот укрылся в своём замке.

   — Идём на штурм? — спросил разгорячённый Тостиг.

   — Нет, брат, надо поберечь людей. Им и так досталось, — покачал головой Гарольд.

Началась осада. Шло время, зима уступила место весенним туманам, а Гриффит не сдавался. В замке съели всех кошек, собак и крыс, несколько раз туда направлялись парламентёры, но валлиец упорствовал.

Гарольд был чернее тучи. Он не хотел бросать людей на штурм, они и так держались из последних сил, поэтому вынужден был продолжать злосчастную осаду. Каждый день он отправлял весточки в Кент и с замиранием сердца читал письма, приходившие оттуда. Послания Эдиты были наполнены теплом и заботой, и это придавало ему сил.

Видя, как он мучается, братья посовещались и предложили оставить на них армию и отправиться к возлюбленной. Гарольд чуть было не согласился, но, вспомнив, сколь опасным противником был Гриффит, наотрез отказался.

А в Кенте всё шло своим чередом. Соломон быстро освоился в усадьбе и принялся за дело. Он окружил Эдиту заботами, прописал диету, варил укрепляющие снадобья из трав, устраивал прогулки и маленькие развлечения. Хильда и слуги беспрекословно ему подчинялись, видя, что он своё дело знает.

Благодаря его стараниям, меланхолия, в которой пребывала девушка после смерти матери, постепенно рассеялась. Вслед за ней ушла тревога, связанная с валлийской войной, Соломон, как очевидец, убедил Эдиту в том, что Гарольду ничего не угрожает. Победные известия и согретые любовью письма лишь подкрепляли его слова. Девушка проводила время, готовя приданое ребёнку. Она увлечённо вязала милые малюсенькие пинетки, вышивала чепчики и распашонки и слушала рассказы еврея. А рассказывать он умел. В этих неспешных заботах время текло незаметно. Но случилось событие, нарушившее привычный уклад жизни.

Как-то ясным мартовским днём Эдита, по своему обыкновению, вязала. Вдруг за окном послышался стук копыт и грохот колёс.

   — Что там, Хильда? — спросила девушка. — Кто приехал?

Она встала, прошла к двери и выглянула наружу. По ступеням лестницы неспешно поднималась незнакомая, богато одетая пожилая дама, её сопровождала растерянная Хильда.

Эдита вышла в коридор и нерешительно остановилась. Женщина же преодолела последнюю ступеньку и подошла к ней. Её облик был строг и надменен. Эдита насторожилась, но, вглядевшись в лицо незнакомки, неожиданно увидела хорошо знакомые черты. Она тут же догадалась, кто её посетил.

   — Здравствуйте, миледи. — Девушка поклонилась и жестом пригласила гостью пройти в покой.

   — Здравствуй, голубушка, — холодно проронила старая дама, входя в комнату.

   — Присаживайтесь в это кресло, — несмело предложила Эдита.

Женщина расположилась в кресле и пристально взглянула на неё.

   — Догадалась, кто я?

   — Да, — кивнула Эдита. — Вы леди Гита, матушка Гарольда.

   — Правильно, — кивнула старая леди. — Да ты не стой, тебе стоять вредно. — Тёплые нотки прозвучали в её голосе.

Эдита растерянно присела.

   — Что ж, — прервала затянувшуюся паузу гостья, — вот мы и познакомились.

   — Да, миледи, — пролепетала Эдита.

   — Что слышно от Гарольда? — спросила старуха, поудобнее располагаясь в кресле.

   — Продолжает осаду, — ответила девушка. — Несносный Гриффит никак не хочет сдаваться.

   — Да, они очень упрямые, эти валлийцы, — согласилась собеседница и с гордостью добавила: — Ну ничего, Гарольд его переупрямит, терпения ему не занимать.

   — Конечно, миледи, ведь он великий воин.

   — Э-хе-хе, — вздохнула старуха. — Воин-то он великий, но не от хорошей жизни... В детстве терпеть не мог драться. Всех мирил. Чуть братья поспорят, сразу к нему. А теперь всё воюет и воюет, вот ведь беда.

   — Ничего, скоро всё это кончится, и он опять будет с нами, — промолвила девушка и, спохватившись, прикусила губу.

   — С нами? — криво усмехнулась старуха.

   — Я хотела сказать... — Эдита потерянно умолкла.

Наступила неловкая пауза. Гостья пристально взглянула на девушку, покачала головой и неожиданно спросила:

   — Любишь его?

   — Очень... — кивнула Эдита.

   — Что ж его не любить?! — воскликнула старуха. — Красив, умён, знатен. Рядом с ним можно стать первой леди королевства.

   — Дело не в этом... — возразила девушка, и непрошеные слёзы блеснули в её глазах.

   — А в чём?

— Он очень добрый... и ласковый... — прошептала Эдита, опуская голову.

   — А если он не сможет на тебе жениться? — холодно уточнила леди Гита.

   — Это не важно, — пожала плечами девушка, не поднимая головы. — Главное, чтоб ему было хорошо. Тогда и я буду счастлива.

   — Не лукавь, голубушка!

   — Я не лукавлю!

   — Ой ли?

   — Почему вы мне не верите?! — воскликнула Эдита. — Ведь я ношу под сердцем вашего внука! Или внучку!

Она решительно подняла голову и встретилась взглядом с гостьей. Улыбка светилась на лице старухи.

   — Не обижайся, — вздохнула она. — Вот вырастишь ребёнка, тогда поймёшь меня...

   — И тоже не буду верить?

   — Помилуй Бог. Кто сказал, что я тебе не верю? — произнесла старая датчанка. — Раньше не верила, — поправилась она. — Теперь верю! Да и своего сына знаю, он плохую не выберет. Мой мальчик не таков!

Эдита с благодарностью взглянула на неё. Леди Гита пожевала губами и, подавшись к девушке, погладила её маленькую руку своей ладонью.

   — Как вы похожи на Гарольда, — сквозь слёзы прошептала Эдита. — Такая же добрая.

   — Это он похож на меня, — улыбнулась старуха. — Хорошо. Довольно разводить сырость! Я надеюсь, меня и моих людей накормят в этом доме?

   — Конечно, конечно, — девушка вскочила на ноги. — Хильда!

   — Я тут, моя госпожа. — Появилась на пороге встревоженная служанка. За её спиной в коридоре маячило хмурое лицо Соломона.

   — Что с обедом? — строго спросила Эдита.

   — Обед готов, моя госпожа! — обрадованно воскликнула Хильда, поняв, что всё в порядке.

   — Тогда накрывайте.

   — Уже накрываем, моя госпожа, — кивнула служанка, покидая покой.

   — Что там? — озабоченно спросил у неё Соломон.

   — Мне кажется, хорошо, — успокоила его Хильда. — Раз спрашивают обед, значит, не разругались.

Обед прошёл спокойно, гостья расспрашивала девушку о её здоровье, Эдита подробно отвечала. Она не скрывала своей благодарности, ведь во все времена родить без брака считалось делом зазорным. А то, что старая датчанка сама приехала к ней, было поступком, на который решились бы не многие. Вглядываясь в лицо пожилой женщины, слушая её спокойный голос, Эдита видела, что именно от неё Гарольд унаследовал благородство и силу духа.