Владислав Браун - Невидимая связь. Книга 1. 1796—1890 Страница 10

Но врачи стояли на своем. Они говорили, что и второй младенец родится мертвым. Ираида была в ужасе весь период беременности. Она просыпалась и ложилась спать с леденящей ее душу мыслью: «Что, если все повториться опять? Тогда я не переживу!»

И в пору рождественской вакации15 Ираида родила сына. Петр сразу же назвал его Георгием. А Ираида была так счастлива, что даже не могла поверить в это.

Георгию исполнилось два месяца.

Ираида вот уже два месяца опять мучается от лихорадки. Ранней весной Ираида постоянно мучается от лихорадки.

Вот уже вторую неделю стояла омерзительная погода.

– Ираида, врач сказал, дабы ты больше времени гуляла на улице, – участливо заметил Петр и присел рядом с Ираидой на кровать.

Она посмотрела в сторону окна.

– Я не желаю выходить. – Она закашляла. – Там хижа16! Я ненавижу такую погоду.

Ираида отвернулась в сторону стены.

– Как там Жорж? – сухо спросила она, даже не смотря на мужа.

– Хорошо. Он под присмотром нянек.

Ираида опять закашляла.

Петр прикоснулся ладонью к ее лбу и важным тоном констатировал:

– Дорогая, у Вас сильный жар. Я приведу врача.

– Это не обязательно, я все равно скоро умру, – безнадежно махнула рукой Ираида.

– Не говори так, – скомандовал Петр.

– На что Вы надеетесь?

– На Ваше скорейшее выздоровление!

Все имение Алмазное было наполнено осенней тоской и скукой. Все же, осень – самое тоскливое и грустное время года. Холодное солнце спряталось за серыми облаками. Прохладный ветер активировал мурашек, бегающих по всему телу, а золотистая листва и голые ветви деревьев напоминали об ушедшем лете.

Анастасия не желала даже слушать уговоры отца и матери. Зачем? Они в очередной раз будут уговаривать ее выйти замуж за кого-то. А она не хочет.

Очередной разговор на тему замужества Анастасии произошел в кабинете Александра. Он сидел за столом и молча наблюдал за матерью и дочкой.

– Я никого не люблю! – восклицала Анастасия.

– О любви никто и не обмолвился! – заметила Аполлинария.

– Ах так?! Отчего же Марии была дана свобода в выборе мужа?! – обиженно говорила Анастасия.

– Мария младше тебя! Ей 27 лет, а тебе уже 30! Ты намерена быть старой девой?! – недоумевала Аполлинария. – Ты не думала, что подумают в обществе?!

Анастасия расхохоталась, ладонью прикрыв рот.

– Общество! Вся наша жизнь построена так, чтобы о нас плохо не говорили в обществе! – недовольно кричала Анастасия. – Мне плевать на общество! Я хочу жить так, как мне того хочется! Матушка! Если вы не намерены смириться с этим моим утверждением, то я могу уйти из родительского гнезда!

Анастасия встала и отошла к выходу.

– Александр, сделай что-нибудь! – ошарашенно воскликнула Аполлинария, которая явно не была готова к такому решению старшей дочери.

Князь Савельев развел руки.

– Если такова воля моей дочери, я не смею ей перечить. – Спокойно произнес он.

– Да, отец, такова моя воля. – Тихо, уже с заметной неуверенностью молвила Анастасия и покинула кабинет отца.

«Я готова! Готова отречься от всего! Пусть буду старой девой, монахиней, рабыней, пусть меня перестанут считать благородной дамой, но я буду одна. Мне никто ничего не будет говорить. Я буду делать то, чего сама желаю. Без чьей-то воли. Буду действовать только по велению собственного сердца… Я отрекаюсь от отца и матушки, я отрекаюсь от сестер и братьев, я отрекаюсь от фамилии Савельевых. Отныне я одна».

– Я должен поведать о том госпоже Грушиной, – произнес Игорь Савельев, – не в моих силах оставить все так!

Игорь Савельев и впрямь не мог оставить такое положение дел!

Александр Савельев хмыкнул, и Игорь Савельев покосился на племянника.

– Александр, Вы так схожи с отцом, что когда смотрю на Вас, невольно вижу Константина… – сказал Игорь Савельев, отвернувшись к окну.

– Так, дядя, что Вы так желаете поведать госпоже Грушиной? – поинтересовался Александр.

Игорь Савельев был человеком кристально честным и добродушным. Для него было невыносимым не помочь человеку, если сие в его силах. Ему всегда и всех жаль. После той досадной истории с убийством Константина Игорь Савельев, вместо того чтобы возненавидеть племянника Дмитрия он напротив проникся к нему жалостью.

«Не правильно это! – рассуждал он. – Как же это? Да, Дмитрий совершил страшнейший грех и ужасный аморальный поступок. Но все одно мне его жалко. И ничего поделать с этим не могу! Меня использовали. Мной часто манипулируют, пользуясь моей благосклонностью ко всем. Но ничего поделать я с собой не могу. Таков я и поменяться не могу!»

– Видите ли, какое тут дела произошло? – начал повествование Игорь. – На днях я повидался со своим давним другом, сын которого был женат с Дианой.

Игорь Савельев вздохнул.

– Спустя немного времени муж Дианы трагически погиб. Да и все бы хорошо, да только так было еще с двумя мужьями. Сдается мне, и с Грушиным будет та же история. И не могу я оставить все так! – жалостливо произнес Игорь последнюю фразу.

– Диана всегда была проблемой семьи, – Александр улыбнулся, ненадолго погрузившись в воспоминания. – А еще она была любимицей матушки. Конечно же стоит поговорить о том с Мартой, а она пущай сама решает – как далее надобно действовать.

– Согласен с Вами, Александр. – Кивнул Игорь Савельев. – Полностью с Вами согласен.

Четырехэтажный оранжевый дом на Малой Итальянской, в котором я впервые увидел свет, был одним из самых больших домов этой улицы, застроенной тогда маленькими деревянными или каменными домиками с мезонинами. Хорошо помню, как в раннем моем детстве я каждое утро, проснувшись, бежал к окну и смотрел, как по нашей улице шел пастух с огромной саженой трубой. На звуки его трубы отворялись ворота возле маленьких домиков и из них выходили разноцветные коровы…

…захолустные уездные городки с деревянными домиками с огородами, окаймленными покосившимися заборами, с универсальными лавочками, в которых продавались и духи, и деготь.

Из воспоминаний князя В. А. Оболенского о Петербурге середины XIX века.

Марта Грушина прибыла на заранее оговоренное место (Малая Итальянская улица17) за полчаса до назначенного времени. По шумным улицам сновали туда-сюда люди, о чем-то оживленно разговаривая.

Светило холодное солнце. Марта Грушина неспешно гуляла по улице, пытаясь предугадать – о чем желает поговорить князь Игорь Савельев.

Вскоре подле нее остановилась карета, из которой вышел Игорь Савельев со слегка взволнованным лицом.

Марта, не в силах больше ждать, с воодушевлением посмотрела на князя и протянула ему руку для поцелуя.

– Здравствуйте, Ваше сиятельство, – проговорил Игорь, поцеловав ладонь госпожи Грушиной. – Вы прекрасно выглядите.

– Добрый день, Игорь Степанович, – кивнула она головой. – Мне хотелось бы скорей узнать, о чем же Вы так рьяно желаете поговорить?

– Это касается моей племянницы Дианы. – На выдохе ответил Игорь Степанович. – Мне известно, что Ваш сын твердо решил жениться на ней.

– Да, это так, – кивнула Марта, – а, что, какие-то проблемы?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

То же письмо, что было и у Юлии Гребневой.

2

В письме имеется ввиду Война с Францией 1812 года.

3

О, Жан-Жак, я рада, что ты сумел приехать,

4

Моя дорогая сестренка, я безмерно рад Вас лицезреть!

5

Надеюсь, Вы останетесь довольны нашим балом. Приятного вечера.

6

Нет, Ева.

7

О чем Вы беседуете?

8

О Франции. Я говорю им о том, что сейчас модно во Франции.

9

Я давно не была в Париже. И как там обстоят дела? Там все та же дыра?

10

О, моя дорогая сестренка, не помнится мне, что бы Вы позволяли выражать свои мысли с такой резкостью.

11

Годы идут. Все мы меняемся. Ты тоже не остался прежним, братец.

12

Французский бальный танец XVIII—XIX веков в характере Контрданса. Музыкальный размер – 2/4. Темп умеренный. Исполняется в две линии, мужская линия располагается напротив женской линии. Характерной особенностью танца является поочерёдное исполнение четвёртой фигуры танца каждой парой. (примечание автора)