Юрий Вахтин - Приговор Страница 10

  Первые показания предварительного дела, взятые в КПЗ райотдела следователем РОВД капитаном Величко у подозреваемого Захарова Виктора: "Это я во всем виноват. Я убил Игорька. Я убийца, посадите меня". Затем в своих показаниях Захаров утверждает, что не мог толкнуть Фокина, они были друзья. И вообще, этот спор он принял как обычный, они и раньше, месяц назад, спорили на туже тему. Фокин - женоненавистник, он всегда утверждал, что все женщины изменяют. Он даже пошутил: "Игорек, пойдем спать, завтра доспорим. Этот спор у нас будет продолжаться бесконечно". Первые показания дал в стрессовом состоянии, на эмоциях от увиденного. Сбежал вниз по пожарной лестнице, подбежал, Фокин лежит; вокруг лужа крови, и арматура из груди торчит.

  - Да, пожалуй, это зрелище и более искушенных может вывести из себя, - согласилась Андреева, рассматривая снимки мертвого Фокина на месте трагедии. - Что ж, 12 января можно будет назначить судебное заседание. Свидетель Куклин в Москве, уехал через три недели. Тяжело переживал, Фокин - его друг. Сторожа живут в их городе. С работы после трагедии их уволили. Все, кажется, ясно в этом деле, и наверное, надо выносить оправдательный приговор.

  Почему дело в облсуде? Из прокуратуры просили, чтоб рассмотрел Областной суд, хотят объективной оценки. Пробегая глазами дело, Лариса Сергеевна невольно остановилась на родителях Виктора: Захаров Иван Егорович, 1935 года рождения, работал вторым секретарем Урывского РК, в настоящее время - секретарь парткома стройки.

  - Ого, - подумала Андреева, - это уже интересно. Не купил ли папа, партсекретарь, свидетеля. Все очень гладко получается, надо у отца спросить, он знает этого Захарова Ивана Егоровича.

  Лариса Сергеевна листала дело: характеристика на Виктора Захарова - с работы, с университета, из Советской Армии. Он служил, сам написал заявление, прервал учебу, попросился служить. После службы возобновил учебу. С места работы: он работал там же, на стройке завода. Старший инженер геодезист. "Ну, еще бы, - подумала Лариса Сергеевна, - сразу со студенческой скамьи старший инженер".

  Прочитала характеристику с университета: красный диплом, активист, спортсмен, призер и победитель по боксу и восточным единоборствам.

  - Прямо наградная на орден Ленина, а не характеристика в суд на подозреваемого в убийстве, - подумала Лариса Сергеевна и улыбнулась.

   Хотя основное сомнение у Андреевой исходила от отца Захарова; вернее, от его должности. Он секретарь парткома, а все руководство стройки - члены КПСС, значит, у него все схвачено. Она сама - дочь председателя облисполкома, это ей знакомо с детства. Она часто ловила на себе косые взгляды и очень трудно было доказывать, что она всего добилась сама. Окончила с золотой медалью школу, поступила в университет на юридический факультет по призванию, хотя ей очень хорошо давались иностранные языки, и она долго колебалась, хотела поступать в иняз, но работа юристом была мечтой детства - она была воспитана на сериале "Следствие ведут знатоки". Ей очень хотелось быть такой же умной, как Зиночка Кибрит. И отец до работы в партаппарате учился, даже немного работал юристом. Мать - нотариус до самой пенсии. Конечно, когда ее в двадцать семь лет избрали народным судьей в облсуд, очень многие были уверены, что папа перед уходом на пенсию, а он в том же году вышел на пенсию, помог дочке.

  Позвонил муж. Александр как обычно сообщил, что задержится на работе, на 20.00 часов у них намечено мероприятие.

  - Александр Сергеевич, я думаю, ни одна нормальная жена не стала бы терпеть ваших ежедневных мероприятий, - пошутила Лариса, хотя немного расстроилась - до Нового года оставалось два дня. Она хотела сегодня вечером сделать генеральную уборку, установить елку, которая уже третьи сутки лежала на балконе.

  - Лариса Сергеевна, вы знаете, - в ответ так же шутливым тоном ответил майор Андреев, - и ни один нормальный муж не стал бы терпеть ваших, не менее частых мероприятий, я даже забыл, у вас рабочий день до пяти или до восьми?

  Александр был прав. Лариса обожала свою работу и очень часто, особенно когда, как сегодня, получали в производство новое дело, она с головой уходила в его изучение и тогда теряла контроль над временем. Были даже случаи, когда муж ее уводил - да, в прямом смысле, уводил - в час ночи. Не приедь он за ней, она работала бы, наверное, до утра. Она до букв изучала материалы дела, пыталась вникнуть и понять все. Иногда она находила "белые пятна", как она выражалась, просто вычисляла, вот здесь должны быть какие-то факты, их в деле не было. Почему? По невнимательности следователя или умышленно.

  Так начиналась проверка, она часто сама беседовала со свидетелями. И даже возвращала дело на доследование, как еще недавно дело Новикова. Бедняга же дожил до приговора, год спецлечения, таков был его приговор, вместо десяти лет заключения по 102 статье, если бы Лариса Сергеевна согласилась со следствием и начала рассматривать дело. Но какой-то внутренний голос ей подсказал - не мог сослуживец, с которым прошли почти два года войны, просто так, из-за пьяной ссоры убить своего товарища по оружию. Сколько раз они вместе смотрели смерти в лицо, лежали локоть к локтю в одном окопе, и вот так, посреди города, просто взять и убить.

  Тогда Лариса Сергеевна попросила адвоката Митина Федора Федоровича поговорить с Новиковым просто, по-солдатски. Митин, участник Великой Отечественной, на войну убежал в шестнадцать лет, как и Новиков, пришел с войны инвалидом, но не затерялся, не опустился, как многие вернувшиеся с той страшной войны инвалидами и не сумевшие вести другую войну с незаметным, но всегда существующим врагом - бездушием и бюрократией чиновников. Часто прикрываясь указами, постановлениями, они не видят, или не хотят видеть людей и людского горя. Машина бюрократии просто давит людей, они не выдерживают бесконечных хождений по кабинетам ежедневного доказательства того, что на первый взгляд очевидно. Часто психика просто ломается, человек срывается, начинает пить или даже совершает преступление.

   Андреевой приходилось рассматривать подобные дела, и ее всегда мучило двоякое отношение к преступнику, она симпатизировала его жизненному пути, если человек прожил достойно, честно исполнял долг, как в деле Новикова, но закон есть закон. Она понимала: даже благое дело делать, нарушая закон, нельзя. Иначе распадется сама сущность государства. Каждый начнет делать пусть и справедливое дело, но эту справедливость определять будет не закон, а каждый человек сам.

  Лариса Сергеевна собрала материалы дела, положила в сейф, закрыла его.

  - Все, можно идти домой. Придется начинать уборку одной, без Андреева, - подумала она, - ничего, придет, свое доработает.

  В канун Нового года, пусть и не совсем официально, но в райотделах милиции всегда повышенная боевая готовность. Новый год - веселый, добрый праздник. Один, неполитический и даже в разгар борьбы кампании за трезвость почти у всех спиртного было в изобилии. Люди часами простаивали в очередях. Ухитрялись, доставали. Но это не только веселый семейный праздник, но и ссоры, драки и даже убийства. Хотя как-то Александр говорил, что в новогоднюю ночь убийств и тяжких преступлений совершается всегда меньше среднестатистических по стране. Но больше краж, грабежей, когда с подвыпивших прохожих, как правило, нарядно, празднично одетых срывают шапки, украшения. Да, даже в праздники достается им самая грязная работа. Профессии у них с мужем, пусть и не самые, к сожалению, благодарные, и часто люди открыто выказывают свою неприязнь к работникам правоохранительных органов, но зато когда этих людей коснется беда, они забывают эту неприязнь и идут к ним: "Помогите!". И ждут, надеются на помощь. Наверное, так устроен человек: что имеем не храним, потерявши - плачем.

  Придя домой, Лариса переоделась в трико и футболку, даже ведро с водой поставила, но немного подумав, села к телефону и набрала номер отца. Отец с матерью и внуками тоже наряжали елку. Слышались музыка, детские голоса. Отец всегда был домоседом, но всю жизнь работал с людьми, целыми днями пропадал на работе. Но когда вышел на заслуженный отдых, то за два года никуда так и не выехал, хотя имел льготы, бесплатные путевки в санаторий.

  - Зачем? - говорил он. - Я на даче в санатории, причем круглый год. Пусть за меня кто-то съездит, кто дышит свежим воздухом только в отпуске.

  Отец любил землю и с апреля до октября жил постоянно на даче. Сам сажал и ухаживал: цветы, помидоры, огурцы. Вырастил отличный фруктовый сад. Крутил компоты и варил варенье.

  - Здравствуй, папуль! Как жизнь у пенсионера союзного значения? - весело поздоровалась Лариса.

  - Бьет ключом. Вот с внучатами устанавливаем елку, будем убирать. Что нового в системе правосудия?

  Сергей Павлович Воробьев был жизнерадостный человек, и сколько помнит Лариса, у него, несмотря на его высокую должность в партийной иерархии, не было врагов. Да, ему завидовали, были недоброжелатели, но открыто, и он, работая при трех первых секретарях обкома, не враждовал ни с кем. Отец - прирожденный мастер сглаживать, улаживать все возникающие трения. Он был лидер по рождению и при этом давал людям самим работать, раскрывать себя, не навязывал свою волю, а сам оставался как бы в стороне, но всегда все контролировал и в нужный момент давал необходимый совет.