Этон Цезарь Корти - Любовь императора: Франц Иосиф Страница 10

21 апреля Елизавета вместе с родителями, старшими братьями и сестрой пересекают границу Австрии, а вечером на пристани в Линце её уже ждёт Франц Иосиф, чтобы проводить свою милую, робкую невесту в приветливый загородный дом, где ей предстоит провести ночь. Покончив с этим, он бросается в дорожную карету и мчится опять в Вену. Там уже всё готово к блестящему приёму Зизи. Все страстно желают хорошей погоды. Небо затянуто тучами, но после полудня порывистый ветер разгоняет их, и в тот момент, когда засыпанный цветами корабль с невестой бросает якорь в Нуссдорфе, всё кругом заливает яркий солнечный свет. На пристани ждёт император, его родители, высшие сановники страны; здесь собралось и несметное количество любопытных. Не успело судно причалить к берегу — их ещё разделяет довольно широкая полоса воды, — как Франц Иосиф уже прыгает на палубу и, обняв невесту, у всех на глазах осыпает её поцелуями. Наконец, Зизи, облачённая в шёлковое розовое платье и белую накидку, бледная и смущённая, под руку с женихом сходит на берег, встречаемая тысячеголосым приветствием; «Да здравствует Елизавета!». На мгновение она замирает, не в силах сделать ни шага, взволнованная до глубины души, нерешительно смотрит на ликующих людей. Затем берёт себя в руки, приветствует всех, машет кружевным платочком, и при виде её очаровательной фигурки встречающие вновь разражаются криками неподдельного восторга. Франц Иосиф спешит вытащить её из толпы. Кареты, запряжённые великолепными лошадьми липиццанской породы, не мешкая, отправляются в Шёнбрунн, где уже собрались приветствовать Зизи Остальные члены императорской фамилии. В парке дворца тоже теснится народ, и хотя Зизи безмерно устала, а продолжительное путешествие и волнение проявились на её лице необычной бледностью, ей пришлось выйти на балкон — показаться, улыбаться, приветствовать, кивать, то есть делать всё то, что отныне станет её профессией, её обязанностью. Но и в самом дворце её не оставляют в покое. Ей представляют обер-гофмейстерину, графиню Софию Эстерхази-Лихтенштейн, даму пятидесяти шести лет, с немного иссохшим лицом. Зизи недоверчиво смотрит на неё, она ей не нравится, в ней есть что-то от гувернантки. Естественно, графиня — доверенное лицо эрцгерцогини Софии, которая выбрала её и приставила к будущей императрице. Зизи догадывается почему: мать императора может положиться на графиню. Эрцгерцогиня подобрала для невестки и двух других придворных дам, которые должны постоянно быть возле неё, — графиню Паулу Беллегарде, вызывающую у Зизи симпатию, и графиню Каролину Ламберг, дочь генерала, убитого венграми в 1848 г. на подъёмном мосту в Пешт. Дамы должны познакомить Зизи с обычаями при дворе.

Дома Зизи успели подготовить: празднества, испанский этикет, пышность и великолепие императорского двора неслыханны и будут для неё достаточно утомительны, однако то, что происходит в действительности, она себе не представляла. Когда вечером она собиралась ложиться спать, ей вручили пухлый документ под названием «Церемониал публичного прибытия Её королевского высочества светлейшей принцессы Елизаветы», который предстоит выучить, чтобы на следующий день всё прошло как по маслу. Зизи взбудоражена, ей и так не заснуть: новая постель, непривычная обстановка, тревога о будущем. Франц Иосиф трогательно заботится о ней, пытается облегчить её состояние, снова и снова спрашивает о её желаниях, успокаивает, когда она волнуется о том, как всё сложится.

— Господи, да не думай ты об этом, дорогая, — говорит Франц Иосиф, — это же наша профессия, и ты увидишь, в каком восторге будут венцы от моей милой, очаровательной невесты!

На другой день, 23 апреля, с самого утра всё происходит так, как и предписывает церемониал. Дамы в нарядных, «круглых» платьях — ведь повсюду царствует кринолин, которые прославила во Франции императрица Евгения. В карете, запряжённой шестёркой лошадей, герцогиня Людовика с дочерью отправляются из Шёнбрунна в Терезианум, старый императорский дворец, откуда вот уже несколько столетий невесты очередных императоров по традиции торжественно прибывают в столицу. Там Зизи вдруг неожиданно остро переживает серьёзность момента, она заливается слезами, и её с трудом удаётся успокоить. Она не в силах выносить, когда на неё таращат глаза, тем более в этой запряжённой восьмёркой лошадей роскошной карете из стекла, куда ей предстоит сесть, чтобы подобно диковинному заморскому животному её выставляли на всеобщее обозрение. Но это лишь мимолётная слабость — на её милом личике внезапно появляется строгое, энергичное выражение, на какой-то момент она делается похожей на старшую сестру Нене. Зизи садится в экипаж, эту перегруженную золотом, расписанную Рубенсом великолепную карету, и восемь снежно-белых липиццанеров трогают с места. Она покорно терпит поездку, которая наполнила бы сердце любой другой девушки невыразимой гордостью и огромным удовлетворением. Через реку построили новый мост — его едва успели закончить. Невеста императора первой им воспользуется. Улицы города превратились в настоящий цветущий сад, одетые в белое девочки усыпают путь следования Зизи розами, а толпа, теснящаяся позади стоящих шпалерами солдат, неисчислима. Избранница судьбы направляется в своё будущее жилище, дворец Хофбург. Это просто восхитительное зрелище, когда Зизи с горящими от возбуждения щеками в розовом атласном платье, отделанном серебряными нитями и украшенном гирляндами роз, выходит из роскошной кареты, великолепной, но по форме напоминающей какое-то допотопное чудовище. Когда Зизи ставит ногу на высокую подножку, её бриллиантовая диадема на какое-то мгновение цепляется за косяк дверцы. Впрочем, после секундного замешательства досадная оплошность исправлена, Зизи очаровательным жестом поправляет причёску; её роль на сегодня, слава богу, сыграна полностью.

Следующий день посвящён подготовке к решающему часу. Обер-гофмейстерина снова приносит два объёмистых документа. Один из них Зизи достаточно прочитать, а второй — предстоит запомнить, даже выучить наизусть. В первом всего девятнадцать страниц — это литографированный церемониал бракосочетания. С трудом превозмогая отвращение, Зизи читает о «высочайших и высокопоставленных дамах», о «дамах дворца и апартаментов», о «пажах и шаферах», о «дежурных генералах» и о «кортежировании» в церковь и обратно, вплоть до внутренних покоев.

— Кто такие «дамы апартаментов»? — весело спрашивает она и получает ответ, что это те дамы, которые в отличие от дам «свободного» и «ограниченного» доступа имеют право появляться в апартаментах лишь в определённые часы согласно полученному приглашению. С некоторым содроганием Зизи возвращает графине Эстерхази первый документ. Второй документ озаглавлен «Всеподданнейшее напоминание». Он содержит указания на следующий день. Этикет демонстрирует свою власть, он точно предписывает светлейшей паре, как вести себя во время свадебной церемонии. Император получил точно такой же. Смеясь, он пытается утешить свою невесту.

— Всё будет не так страшно. Достаточно перетерпеть это один раз, и ты станешь моей маленькой женой. Вскоре в нашем славном Лаксенбурге мы забудем всю эту комедию!

В половине седьмого вечера 24 апреля Франц Иосиф ведёт невесту к алтарю в церкви августинцев. Ни одно перо не в силах описать великолепное зрелище, какое представляла собой церковь. Здесь собрался весь цвет империи. Роскошные облачения высших духовных особ, мундиры офицеров, парадные платья дам, украшения, в которых отражались тысячи свечей, создавали ошеломляющую по своей красочности картину. Внезапно все собравшиеся оживились, и тут же воцарилась мёртвая тишина: приближался торжественный кортеж из Хофбурга.

Впереди шёл сам император, высокий, стройный, в мундире фельдмаршала, усеянном орденами; он был молод и по-мужски красив. Следом шли эрцгерцогиня София и герцогиня Людовика, а между ними — Елизавета в белом платье со шлейфом, затканном золотом и серебром и богато украшенном миртом. Её роскошные волосы венчала замечательная бриллиантовая диадема эрцгерцогини Софии, а на груди был приколот букетик свежайших белых роз. Она выглядела очаровательно, но была серьёзна и бледна сверх всякой меры. Глядя прямо перед собой, она приближается к скамейке для преклонения колен и занимает на ней своё место. Она как во сне и не сводит глаз с колен, которые начинает святить священник. Императору пришлось ободряюще подтолкнуть её. Только тогда она поднялась с колен, чтобы идти с женихом к главному алтарю. Словно издалека доносятся до неё вопросы священника, который совершает таинство брака, и она едва слышно произносит своё «да», в то время как утвердительный ответ императора разносится по всему помещению. Теперь на пальце у неё золотое кольцо, а её тонкая рука лежит на дрожащей от возбуждения руке Франца Иосифа. В этот момент раздаются ружейные залпы пехоты, выстроенной в парадном строю на площади Йозефплац. Елизавета испуганно вздрагивает. Теперь уже гремят пушки, установленные на оборонительных валах города, и одновременно раздаётся колокольный звон всех венских храмов. Внезапно снова воцаряется тишина.