Вельяминовы. За горизонт. Книга 3 - Нелли Шульман Страница 10

– Если рейсы не опоздают, я окажусь в точке назначения завтра утром. У меня есть время, торопиться некуда… – под потрескавшимся, погнутым венским стулом валялась его провощенная армейская сумка цвета хаки. На стуле лежала похожая, только черная:

– Наследие дяди Меира, – вспомнил Иосиф, – сумку ей Аарон привез… – вороные волосы рассыпались по худой, покрытой ссадинами от ковра спине. Она сопела в тощую подушку. Иосиф вдохнул запах коньяка, горького цитрона, крепких папирос:

– У нее на пальцах желтые пятна, как у Шмуэля. Она тоже курит самые дешевые сигареты или вообще самокрутки… – кузина одна выпила бутылку коньяка. На вечеринку они заглянули, но Аарон Майер быстро ушел, отговорившись необходимостью сборов для поездки в Гамбург:

– Ей тоже надо паковать вещи, но сначала ей надо проспаться… – Иосиф погладил детское, костлявое бедро, – вчера она пела, танцевала на столах…

Он дотащил пьяную девушку до ближайшего дешевого пансиона. Документы здесь никого не интересовали. Иосиф заплатил за два дня вперед:

– Она бормотала, что ей завтра надо провожать брата и Виллема. Ничего, к завтрашнему рассвету она придет в себя… – коньяк кузина закусывала таблетками из пузырька без этикетки. Иосиф понял, что девушка сидит на наркотиках:

– Это безрецептурные обезболивающие, но все равно наркотики. Она еще и гашиш курила на вечеринке, в туалете. Она и не вспомнит, как оказалась в гостинице… – ночью девушка называла его Аароном:

– У нее связь с Майером, – весело подумал Иосиф, – а ведь он помолвлен с Тиквой. Все мужчины одинаковы, как говорится. Жаль, что мне никак не увидеть Тикву, я бы тоже ее не пропустил…

Он, впрочем, понимал, что во владениях дяди Эмиля ничего такого ждать не стоит:

– С ним шутки плохи. Если я соблазню его падчерицу, старый партизан поведет меня к хупе под дулом винтовки… – заехав в Кирьят Анавим перед началом задания Иосиф не признался отчиму, куда он летит:

– Вообще дядя Авраам стал лучше выглядеть с весны, – понял Иосиф, – словно он помолодел… – он обещал вернуться с подарками для Фриды и Моше:

– Кроме кленового сиропа, мне больше ничего и не привезти, – решил Иосиф, – но не стоит даже семье знать о том, куда я ездил…

Каракаль, как они называли тетю Марту, понятия не имела о его задании:

– О Шумане она знает потому, что бельгийский инженер сначала обратился не к властям, а к партизанским знакомцам, то есть к дяде Эмилю… – Иосиф потушил окурок об испещренную обгоревшими отметинами кровать, – а дядя Эмиль, разумеется, позвонил в Лондон…

По мнению Коротышки, время кустарных акций миновало:

– Печальный пример гибели твоего родственника, – заметил Харель, – только это доказывает. Похищение Эйхмана прошло удачно, в таких акциях надо задействовать профессионалов, а не любителей… – насколько знал Иосиф, нацист давал подробные показания о временах войны, но упорно молчал, стоило завести речь о делах послевоенных:

– Миновало, – наставительно повторил Коротышка, – мы организуем свою операцию «Немезида», так сказать… – члены засекреченного отдела получили папку с информацией об акциях возмездия, устроенных армянскими националистами после резни пятнадцатого года:

– Берите пример с них… – сказал Харель ребятам, – они не жалели жен и детей турок. Нам тоже некого жалеть, не к кому проявлять снисхождение… – Иосиф и не собирался:

– Незачем вовлекать в это тетю Марту, – он зевнул, – в конце концов я лечу в часть Британской Империи с поддельными документами и намерением провести акцию возмездия… – ему сейчас не хотелось думать о задании:

– У меня все получится, – сказал себе Иосиф, – как получалось ночью… – он был рад, что не столкнулся в кибуце с Михаэлем:

– Он мне с весны не звонил, – облегченно понял юноша, – наверное, нашел себе кого-то…

Такие вещи считались нарушением правил безопасности, но Иосиф не собирался ничего никому докладывать:

– Это мое частное дело, как и сегодняшняя ночь, – он перевернул девушку на бок, – начальству об этом знать не нужно… – она слегка постанывала:

– Словно кукла… – он тяжело задышал, – она и смахивает на куклу. Если бы она работала у нас, она бы получила такую кличку… – пока женщины в Моссаде не поднимались выше секретарских должностей. Пакетики у него закончились, но Иосиф не хотел рисковать:

– Нас видели вместе. Ей не навешать лапши на уши, не сделать вид, что я не навещал Париж… – Иосиф считал, что он еще молод для семьи и детей. Вытершись простыней, он на цыпочках прошел в отгороженный пластиковой шторкой закуток. Вода была ледяной:

– Ладно, – Иосиф похлопал себя по щекам, – впереди долгий перелет, можно не бриться. По документам я студент, никто не ожидает от меня ухоженности… – подхватив сумку, он прикрыл так и не проснувшуюся Хану покрывалом. Стойка портье внизу пустовала. Толкнув дверь пансиона, Иосиф зажмурился от яркого солнца:

– Воскресенье, даже кофе не найти. Нет, вроде забегаловка напротив открыта… – он выпил горький кофе, покуривая у барной стойки, слушая спортивную трансляцию из Рима. Краем глаза Иосиф увидел зеленый огонек такси. Оказавшись на тротуаре, он вскинул руку: «Аэропорт Орли, пожалуйста».

Эпилог

Канада, Виннипег, 6 сентября 1960

Рыжие кленовые листья качались на серой воде, у слияния двух рек.

На противоположном берегу поднимался в чистое небо купол собора святого Бонифация, главного католического храма города. День был будний, но на набережной все равно стояли лотки уличных торговцев. Здесь жарили сосиски, продавали политую сырным соусом румяную картошку, воздушную кукурузу, оладьи с кленовым сиропом и масляные булочки, посыпанные жженым сахаром. Приятный молодой человек, по виду студент, с холщовой сумкой через плечо, расплатился за булочку и стакан кофе со сливками. Манитоба была англоязычной провинцией, но кофе здесь варили на французский манер.

В кармане легкой куртки юноши лежал французский паспорт на имя Жозефа Мерсье. На пограничном контроле в Монреале, месье Мерсье объяснил офицеру, что летит в Виннипег навестить семью:

– Они отсюда, из Квебека, – обаятельно улыбнулся юноша, – но подались на запад еще до войны… – послушав парижский прононс месье Жозефа, офицер отметил его паспорт лиловым штампом. Съев в кафе аэропорта сэндвич с монреальским беконом, выкурив сигарету, Иосиф пошел регистрироваться на рейс в Виннипег. В самолетах он всегда отлично спал:

– Я еще и в пансионе выспался… – он жевал сладкую булочку, – самолет приземлился в пять утра. Я добрал свое, что называется…

Номер Иосиф, вернее Служба Внешней Документации, заказал звонком из Парижа. Французская разведка позаботилась и о его паспорте:

– В рамках оказания взаимовыгодных услуг, как говорит Коротышка, – Иосиф все-таки зевнул, – но вообще за наводку надо благодарить русских…

В Таллинне готовился открытый процесс над нацистскими приспешниками, как выражались советские газеты. Оберштурмбанфюрер Ваффен-СС Айн Мере, глава политической полиции Эстонии, создатель концлагерей, в конце войны попал в плен к британцам. Мере обосновался в Соединенном Королевстве, которое наотрез отказалось выдать своего гражданина Советскому Союзу:

– Даже тетя Марта не могла ничего сделать, – вспомнил Иосиф, – Коротышка сказал, что у нее связаны руки… – командир двадцатой эстонской дивизии СС, бывший штандартенфюрер Ребане, в последние пятнадцать лет получал деньги от МИ-6 за консультации по прибалтийским странам:

– Тетя Марта была против его работы на британскую разведку, но ее не послушали. Сейчас он переехал в Западную Германию, поближе к военным дружкам… – Ребане, хоть он и служил в СС, на процесс не выводили:

– Мере Британия не отдаст, остается мелкая сошка… – вытерев руки салфеткой, Иосиф закурил, – то есть лагерные охранники… – на процессе судили заместителя начальника концлагеря Ягала и одного из солдат эстонского СС, работника лагеря:

– Начальника лагеря сначала не отыскали, но потом советские журналисты в Торонто сделали свою работу… – русские ребята поделились материалом с канадскими коллегами. Один из местных журналистов, еврей, немедленно связался с посольством Израиля в Оттаве:

– Информация