Евгений Анташкевич - Нашествие Страница 11

Зал был высокий, просторный. В центре потолка висела большая изящная электрическая люстра, от неё лился свет, который мягко отражался от окрашенных в цвет кофе с молоком стен. Понизу стены были закрыты полированными чуть выше столов деревянными панелями. Вся мебель – столы, стулья, бар были сделаны из красного дерева. Почти под самым потолком висели, как это ни странно, узкие книжные полки, в которых стояли старые книги.

«Как в библиотеке! Как уютно и как тихо!»

Он огляделся и увидел, что возле громадных зеркальных окон стояли высокие, как в баре, столешницы, а рядом с ними были стулья на высоких ножках. Если сесть на такой стул, то можно, опершись на столешницу локтями, смотреть из тёплого зала на бегущих по морозу закутавшихся людей, у которых не было пяти минут для того, чтобы зайти сюда и отогреться чашкой кофе.

В зале вкусно пахло – мололи, поджаривали зерна и варили кофе тут же.

– Чего изволите? – услышал он тихий голос за спиной и обернулся. Рядом с ним стояла и улыбалась миниатюрная кельнерша в белой наколке на скромно уложенных волосах, в руках она держала большую, обтянутую коричневой кожей книгу меню.

Сашик молча взял его и раскрыл.

– Если вы один, не пожелаете ли присесть к окну? – спросила кельнерша.

«О! – подумал он. – Тут мысли читают!» Он уселся на стул, положил локти на столешницу и посмотрел в окно: «Стужа! Бр-р-р!»

Меню приятно удивило – кроме обычного, довольно богатого выбора кофе, чая и полагающихся в таких заведениях пирожных в меню были холодные и горячие закуски, коньяки, водки и вина, и это несколько озадачило: «А что? С мороза не помешает!»

Через несколько минут перед ним стояла рюмка арманьяка, тарелочка с солеными орешками, чашка кофе и большой кусок наполеона. Ещё через несколько минут, когда тело начало согреваться от пригубленного коньяка, в голову пришла мысль: «А хорошо бы сюда – с Соней. Бьюсь об заклад – она об этом заведении ещё ничего не знает».

Пока он сюда ехал, то по дороге обдумывал только что закончившийся разговор.

С первого дня знакомства с Лапищевым он полагал, что стал советским разведчиком. Его, правда, удивляло, что он ещё не получил ни одного серьёзного задания. На встречах Лапищев рассказывал о жизни в СССР, объяснялся на политические темы, это было интересно, но совсем не интригующе. До знакомства с Родзаевским Сашик горел совершить что-то такое, что в его понимании было бы настоящим поступком настоящего разведчика, однако дальше обсуждения общеполитических вопросов и некоторых ситуаций харбинской городской жизни дело не шло. А когда сорок минут назад он сказал, что принимает второй вариант, Лапищев, как ему показалось, погрустнел и молча выкурил две папиросы подряд.

– Тогда вот какое дело, Александр! – задумчиво отмахивая рукою дым, сказал он. – Наши японские «друзья» сейчас решают одну очень важную для себя задачу.

Сашик напрягся, разговор в такой тональности за год их общения был впервые.

– Им нужны свежие люди. И здесь, и там! Из наших, из русских.

«…Из наших, из русских…» Сашик вспоминал слова Лапище – ва, вытащил из кармана и положил перед собой пачку «Жэтана».

– Месье! – услышал он за спиной. Он обернулся, у спинки его стула стояла та же кельнерша и держала в руках зажжённую спичку.

– Спасибо! – Сашик прикурил и выпил глоток коньяку. «Интересно, а в СССР есть такие кондитерские? Надо спросить!»

Сегодняшний разговор с Лапищевым был не похож на предыдущие.

«…Из наших, из русских…»

Только уже к концу он понял, что весь год их общения Лапищев к нему присматривался, только сейчас до Сашика стал доходить смысл некоторых отрывочных фраз, которые обронил Лапищев в последнем разговоре, а разговор свёлся вот к чему.

– …Им нужны свежие люди, – сказал Сергей Петрович. – И здесь, и там! Из наших, из русских. Дело в том, что полковник Асакуса и его подчинённые усиленно подыскивают среди вас, харбинцев, людей, у которых есть родственники в Хабаровске. Именно в Хабаровске. Опрашивают многих, стараются делать это очень конспиративно, однако попадают и на наших людей.

Когда Сашик услышал финал последней фразы, он удивлённо вскинул глаза.

– Подробности я пока опущу, Александр! Сами понимаете!

Сашик мало что понял, но кивнул.

– Мы пока не знаем, зачем им это надо! – Сергей Петрович окутался клубами дыма, и Сашик стал догадываться, что, скорее всего, они обо всём знают, но, видимо, для него это пока секрет. – Уж очень усиленно они повели этот поиск! Многие семьи харбинцев, как вы знаете, «располовинены» – остались родственники и друзья и в Питере, то есть в Ленинграде, и в Москве, и в Париже, и здесь, на Дальнем Востоке, только по ту сторону Амура. Но им нужен именно Хабаровск.

– А в Хабаровске что?

Сергей Петрович немного помолчал.

– В Хабаровске штаб Дальневосточной армии, новые заводы, новое оборонное строительство! Соображаете?

Сашик кивнул, теперь он начал понимать.

– Вы рассказывали о ваших друзьях и знакомых…

Сашик снова кивнул.

– …так вот, среди ваших знакомых наверняка есть люди или человек, которые очень могут пригодиться японцам.

Сашик смотрел на Лапищева.

– Софья Ларсен! – сказал, как отрубил, Лапищев и впился глазами в Сашика, тот похолодел!

«Зачем? А Соня им зачем?»

– Сама Софья нам ни к чему, – сказал, как будто читал мысли, Лапищев, – и японцам, она, скорее всего, тоже ни к чему. А вот её родная тетка, которая работает секретарём-машинисткой на одной из больших пригородных железнодорожных станций под Хабаровском, им бы очень подошла. И нам тоже.

Сашик смотрел на Лапищева не отрывая глаз и молчал.

– Мы предполагаем, что им нужен или человек, способный кого-то опознать, или человек для организации канала связи, не вызывающий подозрений у нашей контрразведки, а раз она работает на железной дороге, значит, по мысли японцев, она не должна вызывать у НКВД особых подозрений. Пусть даже её близкая родственница, к примеру сказать, мамаша Софьи, живёт в эмиграции! Не все же в этом виноваты, в конце концов!

Говоря это скороговоркой, Лапищев даже покраснел, он забыл про папиросу и обжёгся.

– Фу, чёрт! – Он бросил её и помахал пальцами. – Ну! Теперь понятно?

Сашик окаменело смотрел на него.

– А в чём будет состоять моя задача?

– Ну, слава богу. – Лапищева как будто отпустило, он распрямился и, глядя на Сашика с мягким прищуром, произнёс: – Ваша, Александр, задача – простая. Ваша задача, как человека близкого к её семье, не пропустить, если к ней кто-нибудь обратится с просьбой вспомнить о тётке в Хабаровске! Засечь нам надо этот момент и того человека, который… вы понимаете меня!

В течение наступившей паузы Сашик подумал: «…Японцы могут найти… могут найти кого угодно, могут и Соню… Могут и Соню! Если они найдут Соню… в смысле…»

– Я понял! – неуверенно сказал он.

– Ну вот и хорошо. А о желании вашем по поводу гражданства никому ничего не говорите. И папаше с мамашей тоже! Ни к чему! Это нам может только помешать! Этот вопрос мы с вами решим позже. Да, кстати! – без всякого перехода вдруг сказал Лапищев. – Я хочу подвесить вам одну задачу. На первый взгляд она может показаться несерьёзной, но результаты могут нам очень помочь, поэтому то, что я вам скажу, примите как боевое задание!

Сашик смотрел на часы, занятый своими мыслями, он просидел в кафе уже час. Было ещё светло, и он решил пока никуда не торопиться.

Уже в самом конце разговора, как только Лапищев упомянул Хабаровск, он вспомнил свою позавчерашнюю встречу с Соней, и его обожгло. После кафе «Марс» Сашик проводил её домой, Соня жила недалеко, около кинотеатра «Америкэн», и на автобусе поехал к себе. Настроение испортилось, ему не хотелось объясняться по поводу своих разочарований в фашистах, а кроме того, в автобусе было так холодно, что он моментально забыл, что только что сидел с Соней в тёплом кафе, вместо этого было ощущение, что весь вечер он простоял на морозе.

Тогда он ехал один, сейчас один сидел – и вспоминал и сопоставлял позавчерашний разговор с Соней и сегодняшний с Лапищевым.

«Черт побери! Все всё знают, – думал он. – Только до меня всё доходит последним. А кстати, как она могла получить «весточку», – вспомнил он, – то есть её мать? Из Советского Союза? Переписки-то нет!»

Это было не совсем так, однако японцы старались контролировать всё, что касалось контактов эмигрантов с СССР, по крайней мере так думали все русские, жившие в Харбине.

«Если пришло письмо по почте, даже пусть кружным путём, то японцы наверняка его прочитали. Значит, они могут проследить связь Сониной мамы с сестрой в Хабаровске. И наверное, это то, что они ищут, если верить Лапищеву. Кстати, Лапищев! Он тоже этого ищет, то есть хочет перехватить то, что нужно японцам! Вот это загадка! Или отгадка? Или «зацепка» – как он выражается! Если они её зацепят… – тут мысль Сашика прервалась, – то что я смогу сделать?»