Анри Коломон - Ах, покойный месьё де Жонзак! Из четверологии романа «Франсуа и Мальвази» Страница 12

В этом отношении один из июльских дней выдался на редкость примечательным: с самого утра в трактир ехали и ехали со стороны Орлеана. И хозяин трактира это сразу же заметил по тем неприметным для простого глаза приметам, которые отличают приезжего проехавшего длинный путь, от проезжего проехавшего по пыльным дорогам, что называется всего ничего.

К таким проезжим относился и седьмой приезжий за этот день, – Гийоме, выехавший из Орлеана перед самым закрытием ворот и без труда по столбику отыскавший дорогу к трактиру. Обогнув лесок за которым оный был скрыт, Гийоме окинул взором трактир, представлявший собою в то же время постоялый двор со множеством пристроек, еще видимым в пространстве, сгущающемся от ночной мглы.

Подгоняемый чувством голода Гийоме быстро покрыл это расстояние галопом на своем скакуне и облегченно отдал его в руки встретившего его работника. После сделанного дела он прибыл на место к своим.

Гийоме вошел в общий зал и увидел Аньяна, сидящего с головорезом, не обращая более на него внимание, уселся за стол, положив на скатерть обе руки, на вытяжку.

– Начальник! Тащи жрать! – крикнул Гийоме во все горло. – Я давно не ел.

– Вам чего? – спросил трактирщик, подавая исписанный листок, скорее всего меню.

– Нам всего! – прорычал на него Гийоме, за его непонятливость.

Человеку, который целую неделю перебивался корками хлеба подавай все, без гнусных расспросов: что именно, да в каком виде, они только оттягивают время.

– Отощал ты по дороге. – умиротворенным тоном заметил Аньян. – Где проигрался?

– Не где, а когда? – Сразу! Но игра зато замечательная, потом сыграем.

Вошел трактирщик, неся вместе с кухаркой различной еды. В таких случаях на стол всегда ставилось пиво, которое приготовлялось здесь же и им же из местного хмеля и хорошо росшего злака. Пиво получалось добрым, так что бочонки с пивом посылались обывателям в обе стороны дороги. Пивоварня мало-помалу стала основным источником доходов и благосостояния этой частицы страны.

– Икры принести? – спросил трактирщик и получил более чем утвердительный ответ из набитого рта.

– Все давай тащи!

Когда ужин Гийоме подходил к концу за окном во дворе они услышали конский топот и ржание. Кто-то из трактирной прислуги бросился к окну глянуть, но приехавшие уже входили через дверь вслед за трактирщиком. Ими оказались Манде и к вящему удивлению Аньяна и Гийоме – де Морне, которого они считали отравленным, хотя и подозревали в этом трюк.

– Трюк де Морне удался, а маркиза нет. – тихо проговорил Аньян.

– А в чем дело?

– А ты знаешь, мы только сегодня сюда заехали. Де Спорада нас по дороге перехватил… Ну в общем Манде тоже хитрый лис. Я так подозреваю. Блене обоих их по паре раз друг другу заложил. Ну скотина! Ты видишь его нет здесь…

Трактирщик крутился возле приехавших, сбивавших пыль с высоких сапог с голенищами и прочих, преимущественно кожанных вещей.

– Господа вы очень меня простите, но покои вам будут отведены в комнате вместе с другим господином, и в смежной комнате с другими… господами. – все же решил назвать остальных так же.

– Что ты меня как дите малое настраиваешь. – недовольно проговорил де Морне, потребовав после то же самое, что некоторое время назад теми же словами требовал Гийоме.

– Уже несут. – продолжал трактирщик голосом, еще более услужливым.

Вошедшие заметив сидящих, поприветствовали их жестом руки и направились к Гийоме.

В дверях появился доселе отдыхавший маркиз де Спорада. На его каменном лице при виде де Морне не выразилось ни одно из чувств, бурно клокотавшей досады, по случаю приезда наследничка.

– Завтра в пять баронесса велела кучеру синего экипажа подъехать к ее гостинице. – ответил Гийоме на все вопросы одним разом.

В тот вечер собравшийся костяк банды наследника, в одной из двух смежных отведенных для них комнат закрывшись от головорезов ознаменовал свой съезд и удачный ход дел хорошим запоем, но в меру, перед грядущим делом.

Пиво было отвергнуто. Его вообще тогда во Франции не воспринимали, если не сказать сильнее, не любили, предпочитая вину, даже если плохому. Так что трактирщику, очень недовольному таким оборотом дел, пришлось вытаскивать все самое лучшее из винных запасов. Но это вовсе не означало, что пиво являлось неудачной новацией… ибо испить холодный солодкий напой в летнюю жару – кому не захочется?

Итак, как уже говорилось: Гийоме, Аньян, Метроне и на другом краю стола де Спорада, Манде и де Морне сидели за столом, поставленным на него двумя корзинами бутылок и множеством легкой закуски возле.

И какая попойка обходится без разговоров, тем более в такое для них время, когда обсудить кое-что было просто необходимо. И если сначала собутыльники лишь только переговаривались, то потом под воздействием зеленого змия разговорились, а Гийоме принялся играть с Аньяном и Метроне в ландскнехт по новому типу, коему сначала научил, прежде спустив на нем все что имел, в злосчастном лиможском кабаке.

Прежде чем играть всерьез, Гийоме раздавая предупредил что: кто будет мухлевать, будем бить по наглой белобрысой роже.

Естественно что азартная игра, хоть и по небольшой ставке в одно су, в дополнение к пенистому шампанскому, рубиновому кагору и бургундскому, вызывало у пьянеющей троицы взрыв эмоций и как следствие появилась потребность в анекдотах, в которых Аньян был особенно мастак и травил их по своей крестьянской природе очень умело и безумолку, так что это вызвало и Гийоме рассказать свой еврейский анекдот, в котором у Абрама на похоронах спросили: отчего у него теща умерла: – «Грибов объелась». После следующего вопроса выяснилось, что синяя она такая – потому что жрать не хотела.

Анекдот неприятно натолкнул де Морне на разговор о деле, на которое они здесь все собрались.

– Где головорезы? – спросил он у Спорада.

– Заперты. – неохотно ответил тот.

– А сколько их? – снова осведомился он, имея ввиду людей из Обюссонского замка.

– Понятия не имею, спрашивай у Гийоме.

Гийоме услышав что речь зашла о нем, сам предупреждая вопрос ответил на него де Морне.

– У нее Рено и еще двое из свиты, и еще должны прибыть трое на кабриолете.

Тут Манде поняв, что настало время сказать ему, не упустил момента:

– Этот кабриолет не прибудет, я позаботился.

– Так их значит всего трое! – воскликнул Аньян, доселе считавший, что нападать так и придется, на прежнюю вереницу экипажей, будучи не в курсе дела.

– Ты что орешь, дурак! – осадил его Метроне стукнув кулаком по лбу. Еще более неприятно для Аньяна доставило выслушивать шипение Манде.

– Тебе что не говорили: мы здесь не одни?

В гостиничной части трактира они были действительно не одни. За стеной, а точнее за тонкой перегородкой в соседнем номере обретались граф де Гассе и граф д’Олон с общим слугой Баскетом.

Причиной того, что два великосветских льва решили уединиться в этой богом забытой местности, в более чем заурядном для них трактире, было желание друзей отдохнуть от праздной жизни на фоне природы и развеяться на охоте в лесу графа д’Олона, до которого было отсюда не больше лье.

Естественно охотников не могли заинтересовать все приезжавшие, и приезжавшие люди под плащами, под камзолами скрывающие свое вооружение, что невозможно скрыть от глаз таких бывалых вояк, коими являлись: мушкетер де Гассе – известная шпага во Французском королевстве, и силач д’Олон, любивший более стрелять, так как сражаться на шпагах с его могучей, как старая дубовая ветвь рукой, было убийственно и охотников на такое дело находилось мало, разве что неустрашимый де Гассе, противопоставлявший тяжелым молниеносным ударам, свою молниеносность в легкости движения, заходов, а главное точность ударов клинка.

Конец ознакомительного фрагмента.