Александр Золототрубов - Опальный адмирал Страница 124

— А то как же — лейтенант! — Дарья вздохнула. — Если домой не торопишься, согрей мне кофейку. Что-то голова у меня шумит. Там он. — Она кивнула на кухонный шкафчик.

— И я выпью с вами чашечку, — обронила Юля.

Дарья в мыслях перенеслась на Северный флот, где до войны она жила с Федором. Там и Петр родился. Но грянула война, и муж отправил ее с сыном под Саратов в деревню Красный Дол, где жила ее мать.

— У нас тут в Полярном опасно, — говорил ей Федор. — А вдруг немцы захватят Мурманск, что тогда? Ты же сама видишь, как часто «юнкерсы» бомбят город… И потом, я буду надолго уходить в море.

Она слушала мужа, а у самой слезы капали. У Федора оттого, что Дарья едва не рыдала, перехватило дыхание. Он обнял ее, ласково взглянул в глаза.

— Перестань, Дарья. Мне тут не жизнь будет без вас, а пытка. Но ради вашей безопасности я иду на все…

Когда уже они сели в поезд, Федор крепко поцеловал ее.

— Я буду часто тебе писать, Дарья. Береги сына. Знай, дорогая, я люблю вас!..

— О чем вы задумались, Дарья Павловна? — прервала ее размышления Юля.

Колечки каштановых волос упали девушке на лоб, глаза светились двумя огоньками. Сейчас Юля слегка улыбалась и была так красива, что хозяйка невольно подумала: «Хороша дивчина, есть вкус у моего Петьки».

— Я вспомнила, как мы жили в Полярном, — сказала Дарья. — Федор часто уходил в море, мы с Петей скучали без него, и когда он приходил домой, у нас был настоящий праздник. А потом война, и мы с сыном приехали сюда… — Она поставила чашку на стол. — После отъезда я Федора больше не видела… — И, глядя девушке в лицо, вдруг спросила: — Ты любишь Петра?

Юля покраснела, отчего черты ее худощавого лица резко обозначились.

— Сама еще в себе не разобралась, — тихо промолвила она. — Пойду я, Дарья Павловна, отец, наверное, уже дома…

«Чего это она вдруг заторопилась домой, — подумала хозяйка, посмотрев в окно. Юля торопливо шла по обочине дороги, то и дело поглядывая по сторонам. — Брички Егора что-то не видно. А может, у нее появился кто-то другой и она поспешила к нему на свидание?..»

Не успела Дарья нагреть утюг, чтобы погладить белье, как Юля снова пришла.

— Отец еще не приехал, а мне одной в доме скучно. — Она почему-то смутилась, усаживаясь на стул.

Дарья покосилась на нее, спросила:

— Что у тебя на душе, Юля?

— Петька из головы не выходит — вот что! — горячо произнесла девушка. — Может, мне поехать к нему?

— Куда ты поедешь, если Петька еще адреса своего не прислал? Я тебе вот что скажу: Петька любит тебя, он сам мне в этом признался. — Дарья выключила утюг. — И ты скажи, если не секрет: кто это в субботу приезжал к вам на полуторке? Парень статный, видно, когда-то Служил в армии…

— Вы разве не узнали его? — улыбнулась девушка. — Это же Степан Батурин из соседнего хутора. Когда в прошлом году вы хоронили свою маму, он вез гроб на полуторке. На нем был черный флотский бушлат и тельняшка. Степан в сорок четвертом вернулся с фронта по ранению…

Дарья заметила, что щеки у Юли вмиг стали алыми, будто ее в чем-то уличили.

— Степан в колхозе работает, — вновь заговорила девушка. — Привозил нам уголь со станции… Служил он в морской пехоте. Где-то в Крыму ходил с десантом, там его пуля укусила, да так, что пришлось оперировать.

— Что-то ты, Юлька, больно много знаешь о Степане. Не глянулся ли он тебе? — усмехнулась хозяйка.

— У меня есть Петька! — небрежно бросила Юля. Она увидела в окно отца, ехавшего по дороге на бричке. — Наконец-то батя вернулся! Пойду кормить его. — Девушка поцеловала хозяйку в щеку, как это делала не раз, и выскочила из комнаты.

Дарья оделась и вышла во двор. Вечерело. Она загнала кур в сарай, закрыла его, потом посмотрела на дорогу. Неужто к ней идет Егор? Он самый, в руках ведро. Он открыл калитку и вошел во двор.

— Привет, Дарья! — Егор улыбнулся, отчего у нее полегчало на душе. — Вот карасей тебе принес. — Он отдал соседке ведро.

Дарья высыпала рыбу в тазик, налила в него воды. Караси зашевелились.

— Гляди, Егор, они еще живые! Сам наловил или Степан Батурин привез?

Егор нахмурил лохматые брови.

— Сам ездил на пруд, только сейчас вернулся. — Он помялся, что-то хотел ей сказать, но так и не решился.

Дарья догадалась.

— Юлька тебя небось беспокоит?

— А то кто же еще? — Егор помолчал. — Зачастил к ней этот Степан, а мне это не по душе. Вчера тоже приезжал, арбузы привозил. Говорю ему: «Зачем привез? У нас есть арбузы!» А он с улыбкой мне в ответ: мол, королева просила. Это, значит, Юлька королева.

— Не переживай, — махнула рукой Дарья. — Твоя дочь неглупая, себя в обиду не даст.

— Ты так думаешь? — Егор посмотрел ей в глаза. — Ладно, тогда я пойду…

Утром Дарья убиралась в комнате и увидела, как к ее дому подкатила на велосипеде почтальонша Ульяна, Рыжие волосы упали ей на лоб, она отбросила их рукой, спрыгнула с велосипеда. Три года назад эта самая Ульяна привезла похоронку на Федора… Что теперь привело ее к Дарье?

— Павловна, с тебя причитается! — крикнула Ульяна. — Тебе письмо от сына! Из Владивостока…

Дарья повертела в руках треугольный конверт, потом достала из кармана кофты три рубля и отдала Ульяне.

— Купишь себе мороженое.

— Дай мне компоту, что-то в горле пересохло, — попросила Ульяна.

— Компот я не варила, молока хочешь?

— Давай!..

Усевшись под деревом, куда слабо проникали лучи солнца, Дарья разгладила на коленях листок и стала читать про себя.

«Привет, мама! Ну вот я и прибыл к месту службы. Определили меня на подводную лодку, и я доволен. Побывал уже в море. Тут оно не такое, как на Северном флоте. В этот день море было голубым-голубым и, словно огромный кит, грелось на солнце. А над ним гомонили чайки и белогрудые мартыны. Я смотрел на все это и вспоминал, как мы жили в Полярном. Там море Баренца штормило едва ли не каждый день. Что меня там особенно радовало, так это полярное сияние. Здесь его нет и в помине.

Не знаю, как дальше сложится моя судьба, но пока я доволен. Правда, порой горьковато на душе от мысли, что не попал на Северный флот, где погиб отец. Но что поделаешь! Военную службу, как и отца, не выбирают… Как там Юля? Я так тут замотался, что только сегодня хочу ей написать. Привет от меня дяде Егору. Пиши мне все как есть и ничего от меня не скрывай. Целую, мама. Петр. 5.09.46 г.»

Дарья свернула письмо и задумалась. «Ничего от меня не скрывай…» Это намек на Юлю, как она себя ведет. Нет, скрывать от сына она ничего не будет! Сразу же напишет ему, что у Юльки появился ухажер. Но она тут же отвергла эту мысль. Может, и вправду у девушки к Степану нет интереса? «Пока не стану Петьку огорчать, а там видно будет».

В это время Юля кормила отца ужином. Егор ел жаркое с соленым огурцом, то и дело поглядывая на дочь. Но вот она села за стол напротив и уставилась на него.

— Петр был у нас, когда приезжал? — спросила она, слегка зардевшись.

— Был, — подтвердил Егор. — Мы с ним даже выпили… Очень жалел, что с тобой не встретился.

— Он мог бы приехать в Саратов к Насте, где я была, да не приехал. — Глаза у дочери обидчиво сощурились.

— А что у тебя со Степаном? — спросил отец. — Что-то он прилип к нашему дому.

— У меня с ним чисто дружеские отношения, — ответила Юля. — Пошутила с ним насчет арбузов, а он на другой день привез их. Что же, сказать ему, чтобы отвез обратно?

— Негоже так, дочка, обидишь фронтовика…

В это время кто-то постучал в дверь.

— Не Дарья ли пришла? — напрягся Егор.

Юля открыла дверь. Степан! На раскрасневшемся лице — широкая улыбка, казалось, у него душа пела.

— Добрый вечер, Егор Федорович и ваша милая доченька! — Степан шагнул в комнату. — Вот зашел к вам в гости.

Юля подала ему стул.

— Чай будешь пить? — предложила она.

— Благодарствую, я только что из столовой…

Егор поднялся из-за стола.

— Дочка, я выйду покурю да курам зерна отнесу…

Когда за Егором закрылась дверь, Степан, глядя на девушку, сидевшую на диване, сказал:

— Юля, выходи за меня замуж, а?

— Да ты что такое надумал? — Она вскочила с дивана как ужаленная. — У меня ведь есть парень…

— Петр Климов? — напружинился Степан.

— Неважно кто, важно, что есть и я люблю его!

Степан встал с места, подошел к ней ближе.

— Ты не шуткуй, Юля! Я люблю тебя, очень люблю…

— Так любишь, что даже для храбрости напился? — усмехнулась девушка. В ее голосе прозвучала обида.

— Перед ужином для аппетита выпил рюмашку, ты уж извини, подружка… — Степан хотел было обнять Юлю, но девушка выскользнула из его рук и жестко заговорила:

— Вот что, Степан, иди домой. Ты пьян, и говорить с тобой я не желаю!..