Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной (издание второе, исправленное) - Александр Тимофеевич Филичкин Страница 13

Боец нашёл участок в густых камышах, где воды было чуть больше, чем в прочих местах. Григорий быстро снял сапоги и красноармейскую форму. Трясясь от озноба, он прополоскал трусы, гимнастёрку и брюки, всё хорошенько отжал и натянул на себя влажные вещи.

Затем вымыл изнутри сапоги и простирнул обе портянки. Он с силой отжал потёртую ткань, обернул ступни и обулся. После чего, встал с холодной земли и, ни секунды не мешкая, поспешил к Севастополю. Нужно было, как можно скорее, убраться подальше от фрицев.

Глава 4. Возвращение к своим

К рассвету, Григорий ушёл от места первого боя, не так далеко, как ему бы хотелось. Он удалился от поля сражения всего километров на десять-двенадцать, не больше. Неожиданно выяснилось, что ходить ночью в степи без дорог, весьма неудобно. Тем более, если на небе нет ни луны, ни каких-либо звёзд,

Уж на что парень хорошо видел во тьме, но и то, очень часто спотыкался о какие-то камни и регулярно проваливался в непонятные для него углубления. То ли, там были норы сусликов и байбаков, то ли, просто встречались промоины.

Спасибо на том, что он всегда замечал обрывы оврагов и балок и со всего маху ни разу не сверзился вниз. Спуск и подъём из ложбин, оказались занятием весьма утомительным, и не подходящим для изнеженных хлюпиков. Особенно, если не видно ни зги.

Наконец, совсем рассвело. Григорий повертел головой, увидел слева контуры Крымских вершин и с облегчением понял, что не сбился с пути. Парень давно уж согрелся от долгой ходьбы и больше не трясся от холода. Теперь его стали мучить голод и жажда.

А часов пять назад, когда он сидел в мутном ерике, то был твёрдо уверен, ему очень долго не захочет пить. Судя по отсутствию каких-либо деревенек и сёл, воды здесь поблизости не было. Даже маленьких озёр или стариц парень ни разу не встретил.

Солнце неспешно поднялось над степью и стало видно на многие километры вокруг. Григорий заметил, что по правую руку, вдруг появилось довольно большое облачко пыли.

Двигалось оно достаточно быстро и почти в ту же сторону, куда направлялся солдат. Вернее сказать, через пять или шесть километров, они должны пересечься, где-то в степи.

«Что-то идёт по дороге, — размышлял на ходу молодой человек. — Скорее всего, это наша машина. Вряд ли фашисты катались бы тут в одиночку. — парень пошёл чуть быстрее и сказал сам себе: — Перехватить мне её не удастся, но так я выйду на тракт. Глядишь, там меня кто-нибудь подберёт, или же скажет, где тут расположена ближайшая военная часть».

Просёлок резко свернул в его сторону, и скоро боец убедился, что это полуторка защитного цвета. У парня полегчало на сердце, и он ещё больше ускорил шаги: «Вдруг водитель заметит меня и затормозит?» — размечтался Григорий. Тут, над головою послышался приглушенный шум мощного двигателя.

Парень задрал голову к небу и разглядел в вышине самолёт очень странного вида. Летательный аппарат имел одно большое крыло, сужающееся к обоим концам. На нём находились два мотора с пропеллером, а между ними устроилась довольно вместительная кабина пилота.

Она весьма походила на пулю винтовки, только её острый конец смотрел в обратную сторону по ходу движения. Судя по остеклению, внутри помещался не только пилот и радист, но и стрелок, сидящий спиной к носу машины.

Вместо привычного всем фюзеляжа аэроплан имел два тонких корпуса, выходящих из мотогондол мощных двигателей. Хвостовые балки оканчивались скругленными авиационными килями. Их прочно скрепляла широкая горизонтальная плоскость, похожая на удлинённое оперенье хвоста.

Григорий уже много слышал о весьма необычном разведывательном самолете фашистов, но сам его в небе не видел. Солдатское сарафанное радио называло его не иначе, как «рамой». Едва завидев его, все говорили:

— Раз «фокер» сюда прилетел, ждите братцы беды. Или бомбардировщики явятся, или фрицы шарахнут из дальнобойных орудий большого калибра.

В это раннее утро, лётчик подумал о том, что не стоит расходовать большие ресурсы для уничтоженья полуторки. Тем более, что она не военная часть, не остаётся на месте, а может уехать неизвестно куда. Пойди в неё, попади дальнобойным снарядом.

Фашист решил, сам разобраться с одиночным автомобилем. Он развернул аппарат и начал резко снижаться. Затем, пристроился в хвост «жестянки с колёсами» и начал удивительно быстро её догонять. Аэроплан опустился до пятидесяти метров, выровнялся и перешёл в горизонтальный полёт.

Застывший на месте, Григорий увидел, как маленький грузовичок прибавил газу и на повышенной скорости запылил по просёлку. Сидевшие в кузове, красноармейцы вскинули «мосинки» и стали дружно стрелять в разведчика фрицев.

Пилот поравнялся с удирающим транспортом, нажал на гашетку и сбросил небольшую авиационную бомбу весом в пятьдесят килограммов. От фюзеляжа тотчас отделилась тёмная точка и понеслась к намеченной цели.

«Фокер» стрелой проскочил над машиной и устремился в синее небо. Он был уверен в результате воздушной атаки.

Один из бойцов, что ехали в кузове, вдруг поднялся на ноги и встал лицом к направленью движения. Он опёрся руками на борт и прыгнул на землю. Человек очень ловко приземлился на обе ноги, согнулся в поясе, сгруппировался и покатился, как колобок.

Автомобиль промчался ещё десять метров, и тут в него сверху ударил немецкий снаряд. Раздался оглушительный взрыв. В утренний воздух взметнулось огромное облако дыма. В нем замелькали обломки деревянных бортов и кувыркающиеся фигуры людей.

Кабину и моторный отсек разнесло в мелкие клочья, а по дороге запрыгал пылающий бензиновый двигатель. Чуть впереди, катились два колёса, соединённые передним мостом.

Стоявший неподвижно, Григорий непроизвольно присел от невыносимого грохота и с ужасом глянул на то, во что превратилась машина с бойцами. Потом он увидел, что самолёт улетел, тронулся с места и побежал к месту трагедии. Нужно было помочь раненым людям.

Запыхавшийся парень добрался до дымящейся круглой воронки и остановился, как вкопанный. Там он увидел того человека, который покинул машину за секунду до взрыва.

Спиною к Григорию стоял молодой человек лет двадцати с небольшим. Он оказался одет в замасленный комбинезон и матерчатый шлем советских танкистов. Вся его форма была густо покрыта белесой пылью степи.

«Оно и понятно, — не к месту подумал Григорий, — он же по земле прокатился, словно циркач на арене».

Солдат осмотрелся и понял, что зря так спешил. Помогать было некому. Все красноармейцы оказались мертвы, а если честно сказать, то он вообще, не увидел людей. Вокруг находились только отдельные части окровавленных тел.