Владислав Бахревский - Разбойник Кудеяр Страница 14

Диво дивное, но ребеночек на заре пробудился, улыбнулся, ручки из холстины выпростал, чтоб с матушкиной щеки слезинку поймать.

Кинулась мать к Кудеяру — на колени пасть перед спасителем, а его нет, куда уехал с пятью молодцами — не сказался.

А Кудеяр посетил гневливого любителя заморских раковин. Вошел в комнаты без спросу, без приглашения. Дворянин сидел у окна, книгу читал. Поглядел Кудеяр на стол — вот она, перламутровая красавица, склеенная.

— Почитай, почитай, — сказал Кудеяр удивившемуся хозяину, — хозяйке твоей полезно послушать.

— Да кто ты таков?! — закричал дворянин, но, увидев дуло пистолета, помягчел. — Читать, что ли?

— Читай.

— «Но в день, в который Лот вышел из Содома, пролился с неба дождь огненный и серный и истребил всех. Так будет и в тот день, когда Сын Человеческий явится». — Голос у чтеца вдруг оборвался, он глянул на почтительно сидевшего человека и задрожал. — Ты небось Кудеяр?

— Кудеяр, — согласился незваный гость.

— Ты пришел убить меня за то, что я бедное дитя высек?

— О деле потом поговорим. Ты читай, уж очень хорошее наставление для всех нас от евангелиста Луки.

Дрожащим голосом, икая, дворянин покорно продолжил:

— «В тот день, кто будет на кровле, а вещи его в доме, тот не сходи взять их; и кто будет на поле, также не обращайся назад. Вспоминайте жену Лотову…» — Дворянин сполз со стула на пол. — Кудеяр, я виновен, но жену мою не трогай, бога ради, детишек оставь!

— Читай, читай! — вежливо попросил Кудеяр, и дворянин, угождая, стал произносить слова ясно и как можно покойнее:

— «Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее, а кто погубит ее, тот оживит ее»…

— Довольно, — сказал Кудеяр. — Это про нас. Ты, читая Евангелие, спасаешь душу, а я, пришедший убить тебя за твое зло, гублю душу. Идем во двор.

Во дворе распластали гневливого господина, вывели барыню с четырьмя детишками от пяти лет до десяти, и сказал Кудеяр:

— Я хотел засечь твоего мужа до смерти, барыня, но ради детей твоих и чтоб была им память на всю жизнь, чтоб никогда даже пальцем не тронули человека зависимого, накажу зверство малым зверством, — и приказал разбойникам: — Отсчитайте негоднику дюжину плетей.

Словно молния сверкнула — сразу во всех усадьбах, в селах, в городках узнали, что у крестьян объявился заступник: барин, осмелившийся выпороть своего раба, сам будет тотчас схвачен и выпорот.

Помещичьи дома спешно превращались в крепости, дворяне доставали залежавшееся оружие, чистили, точили, заряжали. Один хитроумный господин собрал дворян-соседей для засады и назло Кудеяру перепорол всех своих крестьян. Засада расположилась в самой усадьбе, кругом усадьбы. Ждали ночь, другую, а на третью запылали зарева со всех четырех сторон: горели дворянские дома, дворяне сломя голову помчались на выручку своим женам и чадам, и тогда явился к хитроумному господину Кудеяр со многими разбойниками. Из усадьбы вывез все, что только можно было увезти. Забрал хлеб, скот, сундуки. Господина запорол насмерть и положил на перекрестке дорог.

Рязанский воевода со стрельцами, с дворянским ополчением рыскал по уездам, где буйствовал Кудеяр. Побродили по дорогам, по лесам вокруг сел и усадеб — ни слуху ни духу. Вдруг весть от владимирского воеводы: разбойники за один день ограбили и высекли трех помещиков. Все трое были повинны в порке своих крестьян.

Тогда решили рязанские дворяне разойтись по домам своим, вооружить дворню, все междоусобья забыть и в случае надобности без мешканья идти на помощь друг другу.

Месяца полтора жили усадьбы по ночам, ожидая нападения, но во всем воеводстве наступила тишина, и дворяне начали стыдиться своей трусости, а кто сам не пережил разбойного нашествия, тот уж почитал рассказы о Кудеяре досужими.

И вдруг новая история — Кудеяр утопил богатейшего мельника. И не сам утопил, но предложил мельнику выбрать казнь и казнить себя самого.

Опять-таки не за богатство казнил — за подлую жизнь, ибо крестьяне платили мельнику за услуги не только частью зерна, но обложены были сверх того особой, стыдной данью. Привозили мельнику — дочь ли, жену. Иным же приходилось нанимать в складчину невинную девицу. Но то были слухи, сказания, в жизни было похоже, да не совсем этак.

Мельника звали Дорофей. Сколько было ему лет, никто не знал, а сам он никогда не сказывал, но чем старее делался мельник, тем прихотливее становилась дань. С каждой деревней у него был заключен договор: раз в году община поставляла ему невинную девицу, но зато в тяжкие весенние месяцы получала от мельника муку и отруби, пшено и гречу по божеской Николы зимнего цене или в долг, и тоже с божеской накидкой: за четыре мешка — мешок. Но берегись, упрямцы! Коли своего хлеба не хватило — за сто верст ни у кого не купишь. Продать — мельника прогневить. А самому в ножки кинуться: извольте за мешок — три мешка да неделю на плотине отработать.

Проезжал Кудеяр с товарищами деревню Боровички. Смотрит — бежит, бежит от колодца девица, и не прочь от разбойников, а к разбойникам. Вдарилась в стремя Кудеярова коня, отдышаться не может. Личико небесное, глаза как у горлицы, и сама будто горлица.

— Спаси, Кудеяр!

Кудеяр из седла прочь, взял девушку за руку.

— Кто тебя обидел?

— Меня выбрали мельнику на выкуп! Спаси! Будь как батюшка родной. Батюшка мой плачет, и Сеня, мой жених, плачет…

— Что-то больно вы все расплакались! — нахмурился Кудеяр и приказал созвать сход.

На сходе и поведали ему о мельнике Дорофее.

— Оказывается, и на Руси султаны водятся, — сказал Кудеяр и оглядел коней своих разбойничков. — Дорога у нас была дальняя. Исхудали кони. Накормим же их пшеницей из мельничных амбаров.

И, не давая времени молве опередить себя, тотчас отправился на речку Истью, где, как сыр в масле, жил-поживал греховодник Дорофей.

Может, наказал бы его Кудеяр, забрав казну, опустошив амбары. Глядишь, высек бы, но разведчики нагрянули в хоромы Дорофеевы, когда тот, злодей, тешился с девочкой, у которой грудки еще только назавтра набухнут.

Матушка той девочки камень на шею прилаживала, чтоб с плотины да под мельничье колесо, — русалкой мельнику отомстить, коли в этой жизни не уберегла дочку от позора.

Камень у женщины разбойники отняли, мельнику руки выворотили, повязали. Тут и Кудеяр подъехал, несчастным матери и дочери поклонился.

— Простите, не успел помешать злодейству. Одно прошу: не губите жизней своих ради горя своего. Если тяжко вам в деревне жить, ступайте к нам в лес.

Женщина уже опамятовалась, заплакала.

— Успел Дорофей надругаться над моей доченькой, да хоть не натешился. Утешусь погибелью его, проклятого! А жить нам суждено среди таких же, как мы. Многие от Дорофея потерпели. В нашей деревне, себе на беду, все девки — красны да белы!

Велел Кудеяр развязать Дорофея, вошел с ним в избу и остался с глазу на глаз.

— Я не судья людям, — сказал он Дорофею, — но уж так скверно живет родной нам народ, что проще всего было бы настегать коня и умчаться прочь. Только где спрячешься от скорби крови своей?

— Вон ты какой, Кудеяр! — удивился Дорофей. — Ты и впрямь метла, как о тебе толкуют.

— Какая метла?

— Та, что сор из избы метет, — и засмеялся. — Ничего у тебя не выйдет, Кудеяр. Ты веником машешь, а пыль вся к потолку поднимается. Ты уйдешь — пыль на пол сядет.

Кудеяр поглядел в глаза Дорофею. Глаза у того были карие, с огнем.

— Что-нибудь все же и за порог ветром вынесет.

— Что вынесет, на ногах обратно возвратится.

Кудеяр сдвинул брови.

— Поговорили, Дорофей! Довольно. Теперь слушай меня. Если бы не подоспели мои люди, мать девочки, которую ты погубил…

— Куда она делась, вон уж цветочки рвет!

— Молчи, Дорофей! — Кудеяр положил руку на стол, небольшую руку, но что-то холодно стало мельнику, передернуло его. — Мать этой девочки уже камень себе на шею сыскала и веревками опутала. Этот камень — вес твоих грехов. Утянет на дно — так тому и быть, выплывешь — твое счастье.

— А велик ли камень? — усмехнулся Дорофей.

— Когда жизнь непереносима, легкого камня не ищут… Посему, Дорофей, у меня к тебе просьба. Доставай всю твою казну. И ту, что по сусекам прячешь, и ту, что в землю зарыл. Мое слово крепко. Если достанешь все без утайки, обещаю поделить казну на три части: одну — крестьяночкам, пострадавшим от тебя, другую часть нам, лесным людям, за наставление тебя на истинный путь, третью — тебе, если останешься жив, а нет — церкви, на помин души.

Дорофей удивился:

— Экий ты небывалый разбойник. Согласен! — и пошел поглядеть на камень.

Камень был велик, но Дорофей не смутился. Вынул кирпич в печке, достал ключи, отворил все свои кладовые, сундуки, лари и ларцы, показал тайные припрятки, откопал четыре залитых воском кубышки с серебром.