Елена Жаринова - Сын скотьего Бога Страница 15

— Т-с-с! — остановил их Третьяк. — Кажется, мы пришли.

И тут же в ноздри ударил запах жилья и человеческие голоса.

Волх жадно вгляделся вперед. На расстоянии полполета стрелы высилась заснеженная стена. Из-за нее поднимались столбики дыма. Дымили сотни землянок, большое городище! Сердце забилось гулко и безошибочно: она там!

Разведчики затаились за сугробом и шептались, сблизив головы.

— Ты найдешь дорогу назад? И сможешь привести сюда весь отряд? — дергался Волх. Третьяк кивнул обиженно и удивленно, словно сомневались в его способности ходить.

— Хорошо, городище мы нашли. Что теперь? — рассуждал Бельд. — Наши парни чуть живы, какие из них сейчас бойцы. А здесь одних часовых не меньше ста человек.

Действительно, над стеной то и дело возникали фигуры в меховых балахонах. Разведчики тогда вжимались всем телом в снег.

Волху сомнения его друга были непонятны. Никакая усталость не остановит его войско теперь, когда до цели рукой подать. Они сметут это городище, сровняют его с землей. Да каждый его дружинник стоит десятка белоглазых!

— Возвращаемся, — приказал он.

Волх помнил наказ данный Клянче: уходить, если они не вернутся на рассвете. Разминуться сейчас было бы глупо, хотя Третьяк клялся, что запросто отыщет отряд по следам. Поэтому разведчики очень спешили. И все-таки ранняя темнота застала их в пути.

Какое-то время Третьяк еще умудрился отыскивать дорогу. Потом сдался:

— Все, князь. Надо ночевать. Если заблудимся сейчас — еще больше времени потеряем.

Собрали кучу хвороста для костра. Бельд полез за пазуху и вдруг побледнел, как снег.

— Какой же я дурак… Огниво потерял…

Разведчики мрачно переглянулись. Оплошность Бельда грозила ночью без огня, которая в зимнем лесу могла стать последней… Сакс чуть не плакал, не в силах поднять глаза. Он сам себя так казнил, что упрекать его еще больше было бессмысленно.

— Ладно, как-нибудь, — пробормотал Волх. — Мы же будем караулить по очереди…

— Я буду караулить всю ночь, — покаянно заявил сакс.

— По очереди, — возвысил голос Волх. — А то ты уснешь, а нас волки сожрут. И не вешайте нос! Нам наконец-то повезло. Еще немного, и мы вернемся домой с победой…

— А ты рассчитываешь вернуться домой? — спросил Бельд. Волх осекся. Он действительно не думал о том, как поступит, когда освободит Ильмерь и других женщин. Сказка, которую он себе сочинил, обрывалась именно на этом месте. А ведь и правда, что дальше? В Словенск возвращаться нельзя… Там отрезаны все концы, и над ним висит отцово проклятие… К счастью, Бельд, задав вопрос, не требовал на него ответа.

Разумеется, сакс вызвался дежурить первым. Третьяк вырыл ямку в снегу и свернулся в ней калачиком. Волх попросту прислонился спиной к дереву.

Которую ночь от голода, усталости и постоянного напряжения сил Волху снились сны, больше похожие на бред. Сегодня это был настоящий кошмар: ему явился убитый дружинник. Будай стоял иссиня-белый, косматый, с безумным взглядом, а из горла у него сочилась кровь. Волх вскочил, едва не заорав. Его прошиб пот, нижняя рубаха прилипла к спине.

Сколько он спал? Долго ли до рассвета? Рядом тихо сопел Третьяк, между деревьями мелькнул силуэт Бельда. Надо бы его сменить, но нет сил выпутаться из сетей ночного морока…

С чего вдруг ему приснился этот урод? Волху казалось, он совсем не переживал из-за двух совершенных им убийств. Совесть его не мучила. Белоглазый вообще не в счет: он гнусный предатель. А этот — поднимал бунт. И того и другого пришлось убить, чтобы доказать свою силу. Тот, кто не умеет быть сильным, никогда не станет князем. Боги видели это, они поймут…

Так разум убалтывал сам себя. Но сны приходят из глубин, куда не заглядывает свет разума. Там таятся изначальные истины. На этом уровне Волх всегда знал, что, впервые подняв оружие на себе подобного, он преступил великий запрет. Он перешел некую грань, и переход этот изменил его до неузнаваемости.

— А-а! — раздался короткий, хриплый крик. Возня, урчание. Бельд заорал что-то на своем языке. Волки!

Не задумываясь, с ножом в руке Волх бросился на помощь. Ночь была беззвездная, но Волх видел все не хуже, чем в пасмурный день. Удивляться этому было некогда. Он с остервенением, без разбора ударил ножом серое, подвижное тело. Раненый волк взвизгнул, развернулся в прыжке и оскалился. Поваленный на снег Бельд стряхнул с себя второго волка — убитого. Сакса порядком подрали. Запах свежей крови будоражил ноздри. Бельд попытался встать, хватаясь за березу, но, глухо охнув, осел обратно. За деревьями мигали зеленые огоньки: волки не собирались уступать.

Хоть бы искру огня! К костру волки никогда бы не осмелились приблизиться. Сейчас ночные охотники были хозяевами положения, а люди, затерявшиеся посреди темного леса, — их законной и доступной добычей. Поделом Бельду, растяпе, — подумал Волх, и ему стало стыдно.

— Может, на дерево залезть? Утром они уйдут.

Третьяк вынырнул у Волха из-под руки. Его только не хватало. Затаился бы где-нибудь, не пришлось бы двоих защищать. А на дерево Бельд не залезет, он и так, похоже, теряет сознание. Отодвинув маленького Третьяка за спину, Волх заслонил обоих товарищей собой.

Впрочем, жест это был чисто символический. Волки зажали людей в кольцо. Их было голов пятнадцать, и каждый мечтал о клочке горячего мяса. И все-таки они медлили, ожидая сигнала вожака.

Вот и смерть пришла… Мысль эта не вызвала у Волха никаких чувств. Он был молод и не верил в смерть. Но сейчас смерть была слишком близка, слишком осязаема. От нее разило звериным духом, она зловонно выдыхала пар, скулила и урчала, нетерпеливо перебирая лапами. Волх заглянул в самое лицо смерти, и его едва не стошнило от отвращения.

Ну уж нет, как коза на убой он не пойдет.

— Нет! Не надо! — пискнул сзади Третьяк, но Волх оттолкнул его. Оскалившись, он шагнул вперед.

— Эй ты, тупая тварь! — крикнул он невидимому вожаку. — Где ты видишь тут легкую добычу? Ты растеряешь полстаи, прежде чем доберешься до нас. Убирайся, вонючее отродье!

Сорванный, осипший от холода голос разлетелся по лесу эхом. Испуганно вспорхнули птицы. Темнота вспыхивала зелеными огнями. Волху вдруг показалось, что он сам становится этой темнотой. Странное, сводящее с ума ощущение: мир распался на тысячи тысяч звуков и запахов. Это было страшно — как потерять себя. Но это длилось всего одно мгновение.

Затем Волх явственно услышал из тьмы:

— Кто ты?

Голос был низким, как рычание, но слова — разборчивы. Волх ошалело завертел головой. Вокруг по-прежнему качались зеленые огни.

— Я — Волх, князь словен, сын великого Велеса! — проорал он, заглушая собственный страх.

— Зачем ты кричишь? Я хорошо тебя слышу. Не такая уж я тупая тварь. Просто от голода мы потеряли голову, иначе сразу бы поняли, кто перед нами. Не бойся, сын скотьего бога. Никто из моих сородичей не тронет тебя и твоих людей. Если нужна будет помощь — ты знаешь, как меня позвать.

Зеленые огни выстроились в цепочку, а потом исчезли. Волки уходили почти бесшумно, только снег прошуршал под мягкими лапами.

Позади прокряхтел Бельд. Третьяк спрашивал о чем-то, дергая за рукав. Волх стоял, словно во сне.

— Как ты это сделал? Почему они ушли? — допытывался Третьяк.

— Хорошо, что непонятного? О-о-ох, — простонал Бельд. — Князь завыл по-волчьи, волк ему и ответил.

Без тебя знаю, хотел огрызнуться Волх, но не стал обижать раненого. Он действительно все понял. Так вот что за дар достался ему от отца! На душе стало холодно от жути и щекотно от азартного любопытства. Задрав голову, Волх крикнул:

— Эй! Вороны! Скоро ли рассвет?

Снова — удивительный миг погружения в чужую суетливую жизнь.

— Петухов у себя в деревне спрашивай, — сварливо ответили ему. — Иди своей дорогой, сын скотьего бога. Не мешай спать.

Волх расхохотался, как безумный. Третьяк смотрел на него со страхом, а может быть, с восхищением. Бельд морщился и тревожно качал головой. Небо над лесом стало серым, начинался рассвет.

Сакс отделался синяками и ссадинами и уверял, что готов идти. Поэтому решено было не тратить времени. Третьяк, как охотничья собака, занял свое место впереди, безошибочно выискивая только ему очевидные приметы пути.

Волх злился на своих спутников. Ему казалось, что они недостаточно придают значения случившемуся. А ведь Велесов дар делал его несказанно счастливым. Когда он жмурился и думал об этом, его окатывали горячие волны блаженства.

Волх еще не осознал, какое могущество он получил в подарок. Если честно, искусство говорить со зверями и птицами казалось ему курьезным баловством — не более. Дело было в другом. Он получил неоспоримое, железное доказательство связи между ним и Велесом.

Волх никогда не сомневался в существовании богов. Он вообще не задумывался над этим, слишком отвлеченным для него вопросом. Но у него сложилось ощущение, что в нынешнее время боги слишком отдалились от людей. Быть может, в легендарной древности, в дедовское время оно, боги ходили по земле, вступали в брак с земными женщинами и всячески участвовали в людской жизни. Но теперь они где-то заперлись и оттуда вершат свою волю. Волх не знал, что у его дедов и прадедов тоже было подобное ощущение…