Василий Ян - Юность полководца Страница 16

Переводчик старался их успокоить:

– Идите смело, ничего не бойтесь! Воевода свейский по своей великой милости вас сейчас отпустит на волю, но приказывает быстро бежать в Новгород и там передать это письмо в собственные руки князя Новгородского Александера. Знаете ли вы его?

– Как же не знать! Александр Ярославич – грозные очи! Молодой еще, а дюже строгий; чуть что не по нем – берегись, всю душу вытряхнет.

Переводчик небрежно заметил:

– Нам-то князь Александер не страшен.

– В собственные руки князя эту грамоту передадим!

Ярл Биргер немедленно подозвал трех шведских воинов и приказал:

– Проводите этих разбойников до первого русского селения и там, не заходя в селение, их отпустите, не причинив никакого вреда. Постарайтесь остаться незамеченными и поскорее возвращайтесь.

Русские пленные в сопровождении охраны быстро зашагали по лесной тропинке.

Песни шведских скальдов[41]

Шведские корабли, слегка покачиваясь, растянулись вдоль берега Невы. Никто из шведов не ожидал нападения на их грозное войско. Они спустились по сходням на берег и со смехом и прибаутками стали разводить костры. Все чувствовали себя радостно, отдыхая после сильной качки на бурном море, говорили о предстоящем походе на богатый Новгород и о той несметной добыче, которую каждый там захватит и привезет домой.

Одни рубили сучья, варили в котелках обед, другие купались в реке и стирали белье, развешивая на кустах рубахи и полосатые шерстяные чулки. Кое-где слышались песни и веселый смех.

Несколько воинов разводили огонь близ малинового шатра с золотой маковкой.

Мальчик-слуга Биргера вычистил высокие желтые сапоги с золотыми шпорами и повесил их неподалеку на вбитых колышках.

Задымили костры. Возле старого скальда, усевшегося с гуслями под огромной вековой сосной, собралось особенно много воинов, чтобы послушать древние саги[42] о смелых предках – норманнских викингах-мореходах, совершавших дерзкие набеги на далекие земли.

Слегка хрипловатым голосом старик запел о знаменитом разбойнике Гере Педере:

Он рано расчесывал кольца кудрей,Он рано вставал поутру.Скажи мне, – он матери молвил своей, —Какою я смертью умру?..

К певцу быстро подошел Биргер и сердито закричал:

– Ты что это похоронную песню завел, глупый старик! Мы пришли сюда для славной победы, для разгула и веселья. Спой другую песню, веселую, а не каркай, как зловещий ворон, иначе я разобью твою дурацкую голову!

Испуганный скальд уронил зазвеневшие гусли и, заикаясь, сказал:

– Отцы и деды нас так учили! Прости, но я пою только старые песни.

– Найдутся у нас певцы, которые споют получше тебя! Эй, Кнут Андерсен, где ты?

– Сейчас, мой господин! – откликнулся чей-то голос.

Пожилой воин с висячими седыми усами поднялся из задних рядов и прошел вперед, шагая через лежавших. Андерсен сел на корень старой сосны близ только что певшего скальда.

Ярл Биргер опустился на складной ременчатый стул, принесенный слугой, и приказал:

– Спой-ка нам песню про нашу близкую победу над русскими медведями в устье Невы!

Андерсен протянул руку к первому певцу:

– А ну-ка, Густав, передай мне твои гусли!

Зазвучали переборы струн под ловкими пальцами, и Андерсен начал петь, сохраняя знакомый всем напев древней саги:

Я вышел из детства суров, нелюдим,Уже насчитал девятнадцать я зим.Блистает мой меч в богатырской руке —Помчусь я сразиться на русской реке.

Все слушавшие воины хором подхватили припев:

Летим мы, как стрелы с тугой тетивы,С врагами сразиться у хладной Невы.

Кнут Андерсен продолжал:

Мы знаем, что вскоре близ устья рекиНапорются русы на наши клинки.И каждый из нас и уверен и горд,Что мы одолеем могучий Хольмгорд.С тех пор как бесстрашные дедов ладьиВпервые пустились в походы свои,Земля не рождала таких удальцов,Как славный ярл Биргер, король храбрецов.

Ярл Биргер, довольный, что певец назвал его «славным королем храбрецов», приказал мальчику-слуге принести из шатра глиняную пузатую бутыль и сам налил певцу Кнуту Андерсену вина в серебряную кружку. Тот выпил, крякнул и сказал:

– Не вино, а огненная радость! Слава великому викингу ярлу Биргеру!

– Кто приведет мне живым русского принца Александера, – сказал Биргер, – тот получит полную бутыль вина и вдобавок собственную усадьбу с садом на родине.

Послышался звук медной трубы. Бискуп произнес вечернюю молитву. Все шведы хором спели псалом, и лагерь стал постепенно затихать.

Молочный туман затянул поверхность реки и тихо подвигался при слабых порывах ветра. Казалось, что женщины с распущенными волосами, в длинных белых одеждах медленно поплыли над рекой.

Лагерь шведов погрузился в мирный сон; только кое-где потрескивали костры, возле которых полулежа дремали часовые.

Что увидел рыбак Евстафий

Черная многоводная Нева-река. Берега заросли густыми кустами ольхи и орешника. Далее начинается труднопроходимый вековой бор. Сосны, ели и березы чуть не до облаков, некоторые – в три обхвата.

В узком выдолбленном челноке по Неве плывет старый рыбак Евстафий, морщинистый, с растрепанной седой бородой, засунутой за воротник. Он выгребает одним веслом, подъезжает к зарослям камыша, тянущимся вдоль берега, вытаскивает мережи и вытряхивает в большое берестяное лукошко извивающихся серебристых рыбок.

– Опять пришли! – пробормотал рыбак, задерживая лодку в густом камыше.

На берегу, на высоком бугре, шевелилось несколько темных мохнатых медведей. Хозяин, «бык», остановился на вершине бугра и, помахивая головой, точно прислушивался к звукам леса. Медведица лежала на животе, вытянув все четыре лапы. Около нее возились два медвежонка и отдельно бродил, пытаясь влезть на дерево, двухлетний пестун.

Вдруг что-то обеспокоило медведя. Он насторожился. Поднялся на задние лапы, обнюхал воздух и грузно опустился на землю. Ускоренной рысцой, с перевальцем, медведь сбежал с бугра и направился в чащу. За ним ушла и медведица с медвежатами.

«Чего это они забеспокоились?» – подумал Евстафий и оглянулся на широкую реку.

То, что он увидел, заставило его быстро задвинуть челнок глубоко в камыши и, взяв берестяное лукошко с рыбками, выбраться на топкий берег.

Евстафий знал строгий наказ воеводы новгородской дружины – молодого князя Александра Ярославича: объезжать в лодке и обходить побережье и следить зорко и неустанно, не появятся ли вражеские отряды и корабли. Уже не раз сюда пробирались шведские и финские лазутчики, разводили костры и даже ставили свои шалаши. Пелгусий, старшина ижорской земли и начальник морской новгородской стражи, ответственный за береговую охрану, вместе с другими тамошними жителями старался их отучить от приездов, ночью пугая дикими криками, гуканьем лешего и поджогами шалашей.

У него союзниками была семья бурых медведей. Они любили приходить на берег, где поднимался бугор с расщепленной ударом молнии старой вековой сосной, и там баловались, отламывая от ствола щепки.

Пелгусий никогда не пугал медведей, а, напротив, старался их привадить на бугор, считая, что они пригодятся после, в случае, если приедет сам княжич Александр, страстный медвежатник. Ему Пелгусий уже рассказывал про медведей и обещал сберечь их для охоты.

В этот теплый июльский день Евстафий, объезжая побережье, проверял поставленные мережи.

Невиданное зрелище поразило его и заставило стремглав спрятаться в густом орешнике. Затем он осторожно выполз на тропинку, протоптанную медведями, и поднялся на бугор, откуда, скрываясь за упавшей сосной, он мог наблюдать за всем, что происходило на реке.

Евстафий увидел, что по Неве плывет множество кораблей, разукрашенных пестрыми флагами и цветными парусами. Они были двухмачтовые, и на них виднелись иноземные воины. Корабли стали приставать к берегу, одни – бросая якоря, другие – закручивая канаты за вековые сосны и березы. День был солнечный, жаркий; многие воины, сойдя на берег по сходням, углубились в лес, собирая крупную чернику.

Евстафий, видя, что незваные гости приближаются к медвежьему бугру, быстро скрылся в орешнике и, прихрамывая, побежал по знакомым ему тропкам к своему поселку.

Старшину Пелгусия крайне встревожила нежданная весть о прибытии иноземных кораблей. Следом за Евстафием, запыхавшись, прибежали два парня с реки и тоже рассказали дивное дело: что к устью Ижоры приплыли три с половиной десятка чужеземных воинских кораблей, полных ратниками. Заглядевшись на них, оба охотника и не почуяли, как к ним из лесу подкрались невиданные воины, схватили их и потащили к шатру на бугре. Там с ними говорил, видно, знатный воевода и приказал отнести грамоту с синей печатью в Новгород и передать в собственные руки князю Александру.