Артем Тарасов - Тайны «Фрау Марии». Мнимый барон Рефицюль Страница 16

В первой половине ноября, в преддверии бегства Бонапарта из России и конца французской армии, небольшой отряд гусар, заходя по большой дуге в тыл преследуемому неприятелю, непонятным образом очутился ближе к ночи в усадьбе Браамкампа. Гусары устроили там лихую попойку. Не в меру употребляя шампанское из обоза, брошенного французами, смешивая его с немецким шнапсом и русской брагой, гусары упились до потери пульса. Пьянка сопровождалась стрельбой в потолок, песнями и кромсанием мебели саблями. Они будто соревновались в кураже между собой, пока не повалились навзничь и не заснули в хмельном угаре.

Ночью снова появился таинственный корабль. Теперь он приблизился к усадьбе и развернулся к ней бортом. На борту открылись амбразуры, и оттуда выдвинулись дула пушек.

Прогремел первый залп корабельных орудий. Стены усадьбы рухнули, запахло горелым порохом и паленым мясом. Гусары, проснувшись от ударов артиллерии, выскакивали наружу в одних подштанниках и разбегались в разные стороны, протирая глаза кулаками, не понимая, что происходит.

Второй залп был несколько иным. Большинство орудий команда призрачного корабля зарядила картечью и палила по выбегавшим гусарам прямой наводкой. Крупные свинцовые пули рассыпа́лись веером. Расстояние между стрелявшим кораблем и живыми мишенями было совсем небольшим, и поэтому с каждым ударом картечи в воздух взлетали части тел вместе с разорванной одеждой и брызгами крови.

Оставшимся в живых, но раненым очевидцам никто не поверил, что стрельба велась из корабельных орудий. Однако и не признать тот факт, что неприятеля в тех краях нигде поблизости не должно было быть, следователи тоже не могли. Так и остался этот случай на бумаге как один из непонятных эпизодов Отечественной войны… (Показания очевидцев при допросе в военном трибунале 18 ноября 1812 года.)

Ринат Ганев с волнением выпил стакан воды и продолжил чтение.

…За пять лет до исторического восстания декабристов отставной подпоручик, общественный деятель, поэт и будущий активный член тайного Северного общества Кондратий Федорович Рылеев после женитьбы на дочери воронежского помещика Наталье Михайловне Тевяшевой перебрался на постоянное место жительства в Петербург.

Приобрести усадьбу под Петербургом Рылеев решил по настоянию жены. Имея связи с влиятельными людьми и среди петербургского дворянства еще со времени своего пребывания заседателем Уголовной палаты, Кондратий Федорович получил совет от своего приятеля присмотреться к усадьбе XVIII века, что когда-то принадлежала голландскому вице-адмиралу Рене Браамкампу, да так и осталась разрушенной и полусгоревшей.

Конечно, после визита в усадьбу Рылеев понял, что дом восстановлению не подлежит и что строить там придется все заново, но будучи страстным критиком крепостного права, он как раз не собирался покупать действующее поместье, а искал имение заброшенное, без крепостных крестьян, за свободу которых сам был готов бороться с самодержавием.

Оставив в развалинах дома своего камердинера на ночь в единственно уцелевшем флигеле, Рылеев отбыл в Петербург за женой и маленькой дочерью, чтобы привезти их в поместье и показать угодья.

На следующий день поездка не состоялась, и семья смогла выбраться за город лишь через пять дней.

Они долго искали камердинера, но ни в доме, ни в обозримом пространстве его не было. Кондратий Федорович даже подумал, что камердинер самостоятельно вернулся в Петербург или отправился в ближайшее имение для завязывания отношений с соседями. Был ясный теплый день, и семья решила прогуляться по окружавшему поместье парку, который разоренным не был и, если б не зарос так густо сорняковой травой, мог бы сгодиться для организации светской встречи или проведения пикника.

Камердинера нашли в самом конце аллеи повешенным на ветке очень высоко над землей. Его неожиданно углядела Наталья Михайловна, вскрикнула, прикрыла рот кружевным платочком и упала в обморок. Хорошо, что дочка оставалась с няней на берегу пруда и гулять вместе с родителями не пошла. Стресс для ребенка был бы слишком велик.

Тело камердинера трудно было снять с ветки на самой вершине дерева, и уж совсем непонятно было, как же его затащили так высоко, чтобы повесить. Рылеев послал кучера за помощью и велел сообщить о случившемся местному приставу.

Официальные лица прибыли только к вечеру, а семья Рылеевых постаралась сразу же уехать в Петербург, чтобы навсегда забыть о тягостном происшествии и об идее покупки этой усадьбы.

Сам Кондратий Федорович наблюдал процедуру снятия покойника с дерева и прочел записку, висевшую у него на шее. Об этом случае он никогда и никому не рассказывал, кроме следователей, проводивших дознание по указанию петербургского полицмейстера.

В записке было написано: «Повесить на рее за непристойное нарушение спокойствия и посягательства на чужую собственность. И обозначить господину, пославшему человека на смерть, что сам он подвергнется такой же участи неизбежно!» Рылееву сделалось не по себе от этой записки, но он предпочел не обсуждать ее ни с кем из своих близких и друзей.

В следующем году Кондратий Федорович Рылеев был арестован, осужден, а позже повешен на кронверке Петропавловской крепости в числе пяти декабристов, участников восстания на Сенатской площади в Петербурге, казненных по приговору суда… (Запись допроса К.Ф. Рылеева по делу смерти камердинера датирована 14 сентября 1824 года.)

Ринат прервался. Очень сохли губы. Он налил себе еще воды и открыл новую папку.

Документ времен Февральской революции в России.

…Войска под командованием генерал-майора Крымова Александра Михайловича, командира Особой Петроградской армии, созданной для подавления волнений в столице, находились в полной боевой готовности в окрестностях Петрограда.

На должность командующего армией генерала Крымова назначил лично доверявший ему генерал-лейтенант Корнилов. В августе 1917 года с целью подавления волнений в Петрограде Крымов получил приказ Корнилова занять город. Одна из частей правого фланга армии Крымова располагалась перед походом в районе поместья бывшего вице-адмирала флота Рене Браамкампа.

Однако планам Корнилова не суждено было сбыться. Двадцать шестого августа 1917 года приказом Керенского генерал-лейтенант был смещен с поста Главнокомандующего армией, которую возглавил сам министр-председатель Временного правительства Керенский. Корнилов был арестован и посажен в тюрьму в городе Быхове вместе с поддержавшими его генералами Деникиным, Марковым, Эрдели и другими.

Крымов покинул армию и сам отправился в Петербург, для того чтобы объясниться с правительством. Он намеревался представить свой анализ случившегося, но после встречи и конфиденциального разговора с Керенским застрелился у себя в квартире.

Оставшись фактически без высшего командования, военное формирование Особой Петроградской армии, стоявшее в районе разрушенной усадьбы, решило выдвинуться на юг, чтобы соединиться с основными частями. Их путь пролегал прямо через усадебный парк.

На подступах к поместью военные попали в сложнейшее положение. Вся земля вокруг развалин в считаные секунды превратилась в непроходимое болото. Люди, только что стоявшие на твердой почве, вместе со снаряжением, лошадьми, орудиями и лафетами пушек вдруг погрузились в трясину и не могли из нее выбраться. Судорожные попытки как-то спастись, ухватиться за что-нибудь, кончались неудачей. Они пробовали помогать друг другу, бросали концы ремней и протягивали руки, пока не поняли, что это бесполезно.

Все были заживо погребены в болоте, которое затянулось над головами солдат и офицеров, укрыв в своей топи сотни человеческих жизней… (Отчет из полицейского управления Петрограда от 30 августа 1917 года.)

Холодок страха пробежал по телу Рината после того, как он представил себе картину случившегося.

…Упоминание о первых попытках восстановления усадьбы датировалось 1924 годом. В России был разгар НЭПа. Поместье Браамкампа с целью строительства там жилого дома и мануфактуры было за солидную взятку куплено братьями Филипповыми, разбогатевшими на Урале за счет горнодобывающей артели и пожелавшими перенести часть дела поближе к цивилизации.

Старший брат, Пантелей Макарович, по принятому решению должен был оставаться на промыслах, а младший, Осип, направлялся на проживание в окрестности Ленинграда, чтобы наладить производство и торговлю для блага семьи и процветания рода. Оба брата приехали в город, чтобы осмотреться, наладить связи, прикупить недвижимости и решить вопросы с доставкой будущих товаров. Затратив немалые деньги, они заказали архитектору из бывших дворян проект реконструкции Голландской усадьбы, завезли туда много различного строительного материала и наняли рабочих для возведения жилых помещений и цехов «Мануфактуры братьев Пантелея и Осипа Филипповых». Будучи людьми активными и оборотистыми, они требовали того же со стороны нанятых по подряду строителей. Однако возникли проблемы, которых никто не мог предвидеть.