Манфред Кюнне - Охотники за каучуком Страница 16

Вокруг ее, может быть, несколько широкого рта залегла непокорная складка. Но особенно бросаются в глаза ее волосы, тяжелый пучок медно-красных волос, которые словно занимаются огнем, когда на них падают блики пламени из камина; из-за них лицо Мэри кажется бледным.

Устроив через нотариуса свои парижские дела, поручив маклеру продать отцовский дом и уведомив профессора Клода Ламарселля о своем отказе от должности, Пьер с помощью Беннета начинает подыскивать себе квартиру. Победа, одержанная им в доме бумажного фабриканта, и возможности, открывающиеся перед ним в новой среде, заставляют его отказаться от возвращения на родину.

В пригороде Лондона Пьер находит небольшой, окруженный садом дом. Он приобретает его за недорогую цену, полностью перестраивает внутри и приглашает Мэри Беннет с родителями осмотреть его новое жилище.

Свадьбу играют осенним воскресеньем. Пьер уже переселился в собственный дом, обставив его простой, но стильной мебелью. За лето садовник привел в порядок сильно заросший сад. В этот вечер Пьер, который четырнадцать месяцев назад вошел в общество богатых наследников и предпринимателей как посторонний, пользовавшийся уважением только благодаря своему состоянию, впервые смотрит на всех как равный и веселится от души.

В приданое Мэри, кроме значительного наследства, оставленного ей скончавшейся тетушкой, получает от родителей галантерейный магазин, расположенный в центре Лондона на людной улице и приносивший в последние годы удивительно высокий доход. В свое время Беннет приобрел эту лавку, рассчитывая выгодно перепродать ее, но потом, заметив, что это дело прибыльное, пригласил управляющего, который с тех пор ежемесячно представлял ему отчеты и перечислял на банковский счет Беннета крупные суммы.

В дождливый ноябрьский день Пьер и Мэри едут в центр города, чтобы осмотреть свой магазин. В просторном помещении три продавца обслуживают покупателей, а рядом, в конторке, сидит за столом управляющий Пендер — еще молодой, по-видимому, чрезвычайно старательный человек — и, согнувшись над гроссбухом, подсчитывает оборот за последний месяц. На столе Пьер замечает «резинку» — как теперь стали называть небольшие плоские кусочки каучука, которые служат для стирания карандашных линий и, как уверяет Пендер заинтересовавшегося Пьера, в последнее время в больших количествах начали поступать в продажу и пользуются хорошим спросом. Пьер берет резинку и разглядывает ее. На ощупь она тверже, чем куски каучука, которые Пьеру доводилось держать в руках в лаборатории отца, а затем в кабинете Германа.

— Это новинка! — замечает Пендер, подходя к хозяину. — Те, которые мы получали до сих пор, годились только для карандаша, а эта снимает и чернила.

— Неужели?

Пендер улыбается и протягивает исписанный чернилами листок; Мэри с любопытством наблюдает, как Пьер стирает резинкой какое-то слово. Пендер поясняет:

— К каучуку примешали мелкий песок. От этого он стал тверже и лучше снимает слой бумаги.

Теперь и Мэри выражает желание испробовать новинку. Несколько движений — и чернильные линии быстро исчезают, словно резинка съедает их.

— Великолепно, — подтверждает Пьер.

— Если вас интересует каучук, — неожиданно произносит Пендер, — то у нас есть и другие изделия из него. Например, клей…

Он выходит в торговый зал и, вернувшись, подает Пьеру маленький флакон. Пьер открывает его и поднимает к носу. Чувствует резкий запах.

— Раствор каучука в эфире, — объясняет Пендер. — Изобретение какого-то аптекаря из Манчестера.

Пьер наклоняет флакон над листком, на котором пробовал свойства резинки. Из отверстия тонкой струйкой тянется густая желтоватая масса и образует на бумаге большую каплю.

— Им можно склеивать и другие вещи, особенно если они сделаны из каучука, — продолжает рассказывать Пендер и протягивает Пьеру гибкий, мягкий шланг. — В последнее время химики стали пользоваться такими шлангами, чтобы соединять стеклянные трубки.

Он берет со стола лист бумаги и пытается разъединить склеенные края. Бумага рвется, но в другом месте.

— Даже картон легче разорвать там, где он не склеен! — утверждает Пендер.

В голосе Пьера слышится удивление:

— И мы торгуем всеми этими вещами?

— Мы продаем пуговицы, гвозди, чернила и шпагат, — с улыбкой отвечает Пендер, — все, что может понадобиться в хозяйстве! Поэтому мы и делаем хорошие обороты.

Мэри недовольна.

— Оставь ты этот клей! Посмотри на свои руки!

Пьер с интересом разглядывает палец, которым он размазывал клей по бумаге: его покрыла тонкая белая пленка.

Пендер говорит:

— Вам придется вымыть руки керосином.

— Керосином?

— Если вам неприятен его запах, у нас в магазине есть жидкое мыло.

Пьер приводит себя в порядок, и молодожены прощаются с управляющим.

— Ну и ну! — смеется Пьер, когда Пендер провожает их к выходу. — Не хотел бы я работать сборщиком каучука.

Нет точных сведений, где, когда и кем был основан первый пункт по сбору каучука. Известно лишь, что уже около 1760 года португальский торговец Федерику Коньяиш снаряжал из своей фактории на реке Япура «сборщиков каучука» в леса бассейна Амазонки; индейцы заходили на своих каноэ в заболоченные притоки великой реки и, обнаружив большую группу каучуконосных деревьев, делали на них надрезы. Вытекавший сок они собирали в жестяные банки, давали ему застыть, а затем складывали в лодки. Наполнив каноэ серыми цилиндрическими кусками каучука, индейцы гребли вверх по реке, возвращались к торговцу и за ничтожное вознаграждение сдавали ему свой груз, который он сбывал в Европу по высоким ценам.

В конце XVIII века в Бразилии появилось несколько таких пунктов, с которых большая часть собранного каучука отправлялась в Англию.

11

Пьер выступает с сообщением о сущности новой антифлогистоновой химии перед многочисленной аудиторией, собравшейся в доме Королевского общества по распространению естественнонаучных знаний, куда его приняли по рекомендации Германа Кромфилда.

Он энергично борется против изживших себя идей двухсотлетней давности, опровергает гипотезу о начале горючести — флогистоне и с каждым днем привлекает все больше приверженцев в стан молодой науки.

Между тем Мэри заботится о делах. Время от времени она садится в карету, едет в центр города, где расположена их лавка, и вместе с Пендером проверяет счетные книги. Она подписывает заказы, осматривает поступившие товары, визирует заполненные Пендером квитанции и советуется с ним о всех изменениях, которые следует произвести в магазине, и о расширении ассортимента товаров. С Пьером она редко говорит о делах, сообщая ему лишь о наиболее важных нововведениях и показывая месячные отчеты, которые Пендер теперь посылает непосредственно ей. Пьера это вполне устраивает. Он не силен в коммерции и с удовольствием предоставляет жене принимать все необходимые решения.

Мэри родила ему сына. Джону — так назвали мальчика — уже девять лет, когда его отец узнает о вспыхнувшей в Париже революции. Газета помещает панические статьи, и в течение нескольких месяцев «высшие круги» Лондона охвачены беспокойством. Побаиваются, что мятежный дух может охватить и другие европейские страны, и, хотя жителям «островов» эта опасность, пожалуй, не грозит, английским коммерсантам никак не безразлично, смогут ли они по-прежнему посылать свои товары в страны, над которыми, по их мнению, нависла угроза революции; не одного лондонского судовладельца волнует в эти дни вопрос, будут ли его восемь или десять торговых судов приносить такую же прибыль, как и прежде.

Шестнадцати лет Джон поступает учеником к купцу. Он чувствует склонность к коммерческой деятельности, прилежно учится, и через несколько лет хозяин уже начинает давать ему ответственные поручения.

Проходят годы.

Директор Калькуттского ботанического сада Вильям Роксберг, познакомившийся в 1798 году с индийским каучуком, узнал от одного старого индийца, что туземцы Индостана с незапамятных времен добывают это упругое, эластичное вещество из млечного сока смоковницы, изготавливают из него факелы или обмазывают им плетеные сосуды, в которых они хранят жидкости.

Роксберг предпринял экспедицию в джунгли Юго-Восточной Азии и открыл там четыре вида фикусов, не известных до того времени в Европе, в том числе ост-индский вид (Ficus elastica) с мощными, вздымающимися над землей досковидными корнями и баньян (Ficus indica), который сначала паразитирует на других деревьях, но очень быстро заглушает их, выпускает со своих горизонтально распростертых ветвей длинные воздушные корни, уходящие в землю и превращающиеся в новые стволы, и таким образом разрастается во все стороны, пока не образует наконец целого леса.